Черт, может он и прав, и эту хреновину мне уже действительно не починить.
А ведь совсем недавно я смог самостоятельно наладить работу встроенной навигационной станции и был так невероятно горд за себя. Думал, что и с системой прицеливания тоже справлюсь.
Но тут поломка была куда серьезнее. Видимо это был все же пока и впрямь не мой уровень.
Вообще с технологиями тут дело обстояло весьма интересно. Было три разных класса техники различаемых по шкале продвинутости:
Самым крутым был класс «А» и то что принадлежало к нему считалось самым лучшим, что могли произвести люди на территории Содружества.
За ним шел класс «Б» — эта техника была уже похуже и представляла собой оборудование предпоследнего поколения.
И Замыкал технологическую линейку класс «С», который являлся самым отсталым и самым примитивным из всех трех классов.
После появления какого-то нового технологического прорыва шло упорядоченное замещение имеющихся классов. То есть, новинка становилась классом «А», старый класс «А» переходил в класс «Б», а старый «Б» соответственно становился классом «С». Бывший при этом «С» исчезал и переставал эксплуатироваться вовсе.
Такая градация была повсеместно распространена на территории Содружества и касалась она любой техники. Бронекостюмы, оружие, межсистемные и внутрисистемные космические корабли, наземная техника — все делилось по этим трем классам.
Различия между ними зачастую были весьма сильными. Для примера можно было привести такое сравнение: если суперсовременный скоростной поезд на магнитной подушке в двадцать первом веке на Земле был классом «А», то классом «С» в этом случае выступал бы поезд, работающий на угле из начала двадцатого века, а к классу «Б» можно было бы приписать поезда с семидесятых-восьмидесятых годов того же столетия.
Поэтому при встрече двух солдат экипированных на первый взгляд в одинаковые тяжелые бронескафы, изготовленные для боя в безвоздушном пространстве, но относящихся к разным классам, можно было смело ставить на победу того, чей класс бронекостюма был выше.
Не мог Су-30 проиграть бой немецкому Хейнкелю со второй мировой войны.
Невысоко подбросив шлем в воздух и ловко поймав его одной рукой, я оглянулся на помещение казармы, где жил последние недели.
Ряд пустых коек, небольшие длинные металлические шкафчики рядом с каждой из них, несколько рядов осветительных фигур на стенах — вот и вся обстановка внутри тридцатиметрового мобильного здания. Оно было изготовлено из какого-то металлопласта и по словам некоторых знающих людей, подобные помещения можно было возвести чуть ли не за сутки времени. Никакой защиты своим обитателям оно не предоставляло. Стены были настолько тонкими, что их можно было проткнуть без проблем чуть ли не обычным ножом при определенном усилии.
Удобства тоже были минимальными. Например, душа тут не было вообще. Предоставлялись только специальные, пропитанные какой-то дезинфицирующей гадостью салфетки раз в сутки и все. И хотя давали их довольно много на одного человека, но все-таки заменить полноценное мытье они были однозначно не в состоянии.
Так же паршиво дело обстояло и с питанием. Ели молодые новобранцы армейские пайки, изготовленные из специально обработанной концентрированной пищи. На вкус гадость та еще. Хоть и сытная. Чувство голода после обеда испытывать не будешь — это мною было замечено сразу. Чего не могу сказать о чувстве отвращения. Лично я всегда чувствовал себя не человеком, побывавшем на приеме пищи после обеда или ужина здесь, а некой механическим устройством, в которое загрузили топливо и отправили на дальнейшее выполнение работ.
Подведя небольшой итог, можно было сказать, о том что корпорация не слишком заботилась о своих молодых рекрутах. И это было на мой взгляд, в общем-то вполне ожидаемо.
Натянув полностью комбез, которые до этого был у меня в полуснятом состоянии, я встал с кровати, взял шлем и решительно направился наружу, по направлению к оружейке. Потребую заменить на новый и плевать, что за это спишут с моего счета несколько кредитов. Терять время на возню с поломкой мне не хотелось, хотя при этом я и потеряю свои деньги.
С ними тут ситуация была следующая: по контракту, который я подписал, мне полагалось годовое жалование в размере тридцати пяти тысяч кредитов. Именно такой был оклад у рядовых членов разведкоманд. А именно к ним меня определили после прохождения тестов на индивидуальные особенности моего организма.
Сержант Хаг оказался не прав — меня не взяли ни в штурмовики, ни даже в обычные солдаты. Человек, занимающийся распределением без всяких долгих разговоров и бесед со мной на предмет моих пожеланий, влепил мне соответствующую отметку в мой личный файл, дал контракт на подпись и после отправил вон из комнаты.
Поначалу я даже обрадовался, потому что разведчики здесь были самыми высокооплачиваемыми солдатами. Если рядовые получали что-то в районе двадцати тысяч в год, штурмовики около двадцати восьми, то мы со своими тридцатью пятью были несомненными фаворитами в этой небольшой гонке зарплат.
Только вот был один нюанс, о котором я узнал значительно позже и который мне тогда очень сильно испортил настроение. А именно — высокая смертность среди тех, кто занимался тут выполнением подобной работы.
Разведгруппы, состоящие из пятерок, действовали на значительных расстояниях, в отрыве от остальных сил и в глубине вражеских зон. Они подвергались самым серьезным опасностям, по сравнению с другими военнослужащими военизированного корпуса корпорации «А.Н.Т.», осуществляя разведку на чужих землях.
Спутники для этого не годились, так как согласно введенным ограничениям, каждая из корпорации могла иметь наблюдательную аппаратуру только над своей территорией. И только на очень низкой орбите. Официально их запускали для метеорологических наблюдений и отслеживания природных явлений. Но на самом деле, конечно же, они выполняли и шпионские функции. Да и полетать на каких-то катерах или ботах над противником было проблематично. Мало того, что вся подобная техника тут была поголовно разоружена, чтобы у пилотов не дай бог не возникло желание пальнуть куда-нибудь вниз из пушек, так еще эти ограничения не касались наземных ракет. То есть с земли можно было запросто получить себе управляемый заряд в брюхо. Ведь в небе нет лакрана, который сможет взорваться. А подбитая летающая техника, как правило имеет на своем борту определенные ограничители, которые не позволят ей взорваться, даже при падении. Развалиться на несколько частей было реально, но вот детонацию энергоустановки или двигателей было не дождаться.
За каждым размещением спутников строго следили власти Содружества и карали нарушителей этих правил высокими штрафами. Они уже давно смирились с тем, что война тут никогда не прекратится, но стремились ограничить ее настолько, насколько это было вообще возможно.
Поэтому проводить разведку здесь приходилось по старинке — на своих двоих. И те, кто этим занимался, как правило не жили долго. Потому что кроме боевых полуразумных машин «Техварпа», тут было достаточно местных обитателей, желающих схарчить кого-нибудь себе на обед или ужин. Представители местной флоры и фауны были крайне негостеприимными хозяевами.
Использовать же дорогие дроиды для этих целей, корпорация «А.Н.Т.» категорически не хотела. Ведь в отличие от их соперников, они не занимались разработкой и продажей подобных систем и им приходилось покупать их со стороны. А это было весьма недешевое удовольствие, потому что продвинутые роботы, умевшие действовать вдали в полном автономном режиме были весьма дорогие.
— Что возьмешь? Такой же «Циртус-5» или что другое? — мастер-оружейник и по совместительству главный кладовщик в тренировочном лагере был сержантом Кригсом. Он терпеть не мог, когда его отвлекали от его дел и всегда уже на пятую минуту разговора, как правило начинал прямо грубить любому посетителю. Никто понятия не имел, чем он там таким обычно серьезным занят, отвлечение от чего вызывало у него такую ярость, но желающих выяснить это точно, среди обитателей лагеря не было.
