Он, наконец, отлепился от дверного косяка и устроился в кресле напротив балкона, где стояла Ева. Солнечный цвет, проникая в номер через тонкий тюль, подсвечивал его черные волосы серебром, словно в них появилась преждевременная седина. Алекс, в самом деле, выглядел изможденным. События последних недель сказались на нем не лучшим образом. Впрочем, как и на Еве. Она чувствовала себя разбитым глиняным горшком.

  − Он ничего толком не сказал. Просто намекнул, что это возможно. Думаешь, это была пустая болтовня? − боевой настрой покинул Еву, точно воздух сдутый шарик.

  Алекс нахмурился. Он разглядывал ее, принимая какое-то решение. Под его серьезным взглядом она окончательно стушевалась и уже была не рада, что вообще затеяла этот разговор. Нашла у кого просить совета. Ему же на нее плевать.

   − Надо подробнее разузнать об этом свете. Что он собой представляет, откуда берется и все такое, − произнес он. − Может, тогда нам удастся как-то запихнуть его в тебя, вытеснив Тьму.

  − Нам? − переспросила Ева. − Ты согласен поучаствовать в избавлении от Тьмы?

  − Почему нет? В конце концов, предводительницы из тебя не получилось. Пора это признать.

— Ты невыносим! − всплеснула Ева руками.

— Да, я такой.

— Ненавижу тебя!

— Не страшно.

— Что б ты сдох! − она топнула ногой.

— Я непременно выполню твою просьбу. Лет эдак через шестьдесят-семьдесят.

  Что бы она ни говорила, Алекс неизменно отвечал с улыбкой. Ее оскорбления совсем его не трогали. Он принимал их за шутку. Осознав это, она замолчала.

  − У тебя все? − притворился удивленным Алекс. − Вот уж не думал, что запал так быстро иссякнет.

  − Не хочу ссориться с тем, кто вызвался мне помочь, − Ева отошла от балкона, так как поднялся ветер и всколыхнул тюль, пахнув в комнату жаром с улицы.

  − Тогда давай перейдем к примирению, − Алекс развязно ухмыльнулся и встал с кресла.

   Творящееся с Алексом походило на солнечное затмение, где солнцем был его разум, а тень его закрывшая − желание. Оно лишало его способности здраво мыслить.

   Присутствие Евы в одной с ним комнате сбивало все его настройки. Он всегда считал себя здравомыслящим. Он был не из тех, кто терял голову из-за юбки. Но с Евой все было по-другому. По правде говоря, он и сам толком не понимал, что именно между ними происходило. Это было прекрасно и ужасно одновременно.

   Ева по привычке сперва противилась его ласкам, с каждым разом все слабее. Кажется, ей самой наскучила игра в непорочность. Но разве хорошая девочка может отдаться плохому мальчику вот так запросто? Нет, она просто обязана хотя бы сделать вид, что против. А после можно будет сослаться на его силу и собственную слабость.

   Вот и в этот раз Ева выставила руки вперед, словно хотела его оттолкнуть. Но, когда Алекс приблизился, и ее ладони уперлись ему в грудь, он не почувствовал сопротивления. Руки Евы согнулись в локтях, подпуская его ближе, без усилий с его стороны.

   Алекс заглянул ей в глаза, выискивая признаки Тьмы. Он привык к ее присутствию. Ева во многом была права, утверждая, что с ним спит Тьма. Он неизменно видел ее. И хотя в этом вопросе она была на его стороне, он каждый раз надеялся, что она не явится.

   Вот и сейчас чернота вылилась за пределы зрачков Евы, грозя затопить радужку и белок, а вслед за ними разлиться по всему телу. Алексу не понравилось увиденное. Его надежда провести этот вечер с Евой таяла по мере распространения Тьмы.

   Он коснулся Евиной щеки, и комната наполнилась электрическими разрядами. Любое неловкое движение могло привести к взрыву.

   − Хоть раз побудь со мной…, − он сглотнул, − без нее.

  − Как я могу? − прошептала она.

  − Пожалей меня, если хочешь, − выдохнул Алекс, уткнувшись лицом ей в волосы. − Ты же неиссякаемый источник сочувствия. Неужели не найдется капли для меня?

− Хочешь, чтобы я переспала с тобой из жалости?

− Все лучше, чем спать со мной, потому что этого требует от тебя Тьма.

− Но это будет только однажды. Первый и последний раз. Согласен? − она затаила дыхание в ожидании ответа.

   Мольба стоила Алексу невероятных усилий, но еще хуже были выдвинутые Евой условия. Принять их означало потерять ее. Но она и так никогда ему не принадлежала. В тот день, когда Ева избавится от Тьмы, а он был готов сделать все, чтобы это произошло как можно скорее, если таково ее желание, она отвернется от него раз и навсегда. Так какая разница случится это днем ранее или днем позже?

  Преодолев спазм в горле, он сказал:

  − По рукам.

  Ева отстранилась и прикрыла веки. Алекс не мешал, давая ей сосредоточиться для обуздания Тьмы. Несколько секунд ничего не происходило. Алекс по косвенным признакам гадал об успехах Евы. Но только когда она открыла глаза – зеленые, как молодая трава – он понял, что у нее получилось.

    На Алекса смотрела не Тьма, а Ева. Ее губы приоткрылись, точно она хотела что-то ему сказать, но не издали ни звука. Алекс посчитал это приглашением и поцеловал ее, пока она не передумала и не расторгла их сделку. Ева вопреки ожиданиям не отстранилась, а напротив прильнула к нему. Это было неожиданно и вместе с тем приятно, и Алекс не сдержал хриплого стона.

  Они добрались до кровати, избавились от одежды. Алекс почти не владел собой, действуя на инстинктах. Когда Ева выгибалась ему навстречу, он буквально сходил с ума.

  − Алекс, − в какой-то момент пробормотала она.

  Невероятно, но ее голос прорвался сквозь пелену, опутавшую его разум.

 − Мне остановиться? – уголки его губ дрогнули.

  − Что? − она захлопала глазами, а после, уловив суть вопроса, сама к нему потянулась. − Нет, продолжай.

  Он выдохнул с облегчением, так как не был уверен, что сумеет сдержаться, попроси она его об этом, а принуждать было не в его стиле, кто бы что о нем ни думал.

   Если принять на веру тот факт, что каждый рождается ради определенного короткого мига, то миг Алекса наступил. Его пальцы запутались в волосах Евы, как в волшебной паутине. Каждой клеткой он ощущал ее тело. У него за спиной словно выросли крылья и уносили его ввысь. Все перемешалось: бешеное желание, жажда обладания, животное начало и как венец – полная безумия страсть.

   Позже они лежали, не шевелясь, ошеломленные случившимся между ними. Дыхание долго не восстанавливалось, словно они пробежали марафон. Глаза с трудом фокусировались на окружающем.

   Первой в себя пришла Ева. Опираясь на руку, она села к нему спиной. Вид ее обнаженной кожи взволновал Алекса, но он, помня обещание, не предпринял попытки удержать девушку.

  − Что стряслось? − спросил он, наблюдая с кровати за тем, как она одевается.

 — Я все пытаюсь разобраться в наших с тобой отношениях. Какие они? − произнесла она, не оборачиваясь.

   Не заключи они соглашение о том, что это их последний раз, он бы ответил иначе, но уязвленная гордость всадника по имени Смерть взяла вверх:

  − О каких отношениях речь? Мы просто развлекаемся. Снимаем напряжение.

  − Я подозревала, что ты это скажешь.

 − Тогда почему мой ответ тебя расстроил? − Алекс ухватился за призрачную надежду, что Ева будет более откровенна после того, что произошло.

  Но она, дернув плечом, сказала:

  − Тебе показалось. А сейчас, будь добр, покинь мой номер. Я хочу побыть одна.

   Пришлось подчиниться. Одевался Алекс молча. Все уж было сказано, вряд ли его слова заставят Еву передумать.

  Она, скрестив руки на груди, ждала у двери, пока он уйдет, от нетерпения притопывая ногой. Кто бы подумал, что эта самая девушка пару минут назад выкрикивала его имя в порыве страсти? Кажется, она благополучно это забыла. Вычеркнула из памяти, едва выскользнув из его объятий. Точно также и он отправится в утиль, когда необходимость быть вместе отпадет.

  − Ухожу, ухожу, − Алекс поднял руки вверх, признавая свое поражение. − Не проводишь? А то вдруг я вернусь.