Не стану скрывать, что Мероэ превосходил мои ожидания. Мне и в голову не приходило, что в глуши, подобной этой, может быть так красиво. Высокие дома с множеством окон в кованых решетках, узенькие балконы и просторные террасы, утопающие в зелени и цветущих лозах. Венчавшие здания купола и острые шпили, только что умытые дождем, сверкали на солнце золотистыми бликами. А главное — море воздуха и света. Все это навевало мысли о сне наяву. Древнее и прекрасное произведение искусства.

На то время, что мне понадобилось для любования городом, даже всяческое дурное предчувствие отступило.

Чересчур прозорливый Аверре это заметил:

— Не ожидал подобного?

— Вы правы, — от удивления я даже забыл придать голосу толику холодной отстраненности. — Здесь все не так. Совсем не так.

— Нужно подыскать место, где можно остановиться пока мы тут пробудем.

— И как долго?

Слегка прищуриваясь от солнца, он водил головой по высоким домам.

— Для тебя это так важно? Уже скучаешь по Бавкиде?

— Вовсе нет, — быстро отозвался я. — Просто интересуюсь. В гостиницу или отель?

— Тут их не так уж и много. Но есть одно местечко, вполне приемлемое. Идем, поймаем такси.

Такси отыскалось довольно быстро. На противоположной стороне пустынной улицы праздно томился рикша — отдаленно напоминающее карету, только без колес, транспортное средство на антигравитационной подушке. Подобное чудо передвижения я встречал впервые, но, как и требовал Аверре, явного интереса к нему не проявил. Только незаметно заглянул под повозку, пока мастер договаривался с беззубым извозчиком о цене.

Возница попался не из торопливых. Он вообще как-то вяло отреагировал на просьбу доставить двух пассажиров в ближайшую гостиницу и выглядел так, словно очень долгое время находился в коме. На мгновение я даже забеспокоился, в состоянии ли он вести свою аэрокарету, но, когда тот тронулся с места, обо всем забыл — замечательные меройские виды целиком поглотили меня.

Мероэ не был единым массивом, а позиционировался на нескольких близко расположенных друг к другу холмах. Эти отдельные части города соединялись между собой широкими подвесными мостами, создавая ощущение парения. Как спицы колеса, они тянулись от одного района или уровня к другому. Когда рикша проезжал по одной из таких улиц, я залюбовался простирающимися далеко внизу паатовыми джунглями. До посадки, во время дождя они смотрелись мутно и казались бледными, но сейчас их гигантские соцветия сверкали подобно тысячам разноцветных костров в бескрайнем океане зелени.

— Красиво, — тихо и с неподдельным восхищением проговорил я.

— Вевно гововишь, павень, — прозвучал неожиданный ответ старика. — Товько шибко не обманывайся квасотой — нет опаснее места, чем этот вес. Товько сунешь нос туда и поминай, как звави.

Народу по пути встречалось немного, но это лишь добавляло городскому облику еще более загадочный вид. Редкие прохожие радовали глаз своей непохожестью друг на друга. Почти каждый встреченный нами мероец принадлежал к какой-нибудь отдельной расе. Проведя всю свою жизнь на изолированной Яртелле, я никогда прежде не видел столько инопланетных созданий на одном километре площади, и чувствовал себя оказавшемся на ярмарке. Один толстобрюхий склизкий иланианец, проходя мимо, громко обругал нашего рикшу на непонятном мне языке. Я уставился на Аверре, но тот даже бровью не повел.

Единственное, что объединяло каждого прохожего без исключения, это тяжелый, пронзающий взгляд, которым нас окатывали, точно ледяной водой — более чем неприятное ощущение. В том, что касается местной нелюбви относительно чужаков, Аверре определенно был прав. Но мне было интересно, как повели бы себя горожане, узнай они нашу истинную сущность.

Наконец такси притормозило возле высокого здания, выдержанного в той же изящной архитектурной манере, что и прочие дома. Над парадным арочным входом висела незатейливая вывеска: «Отель Бабор».

Спрыгнув не брусчатку, я подождал, пока Аверре рассчитается. Деньги в руках мастер держал имперские, и сдачу получил точно такими же черными кредитками. Дождавшись, когда карета отъедет, я поинтересовался этим.

— Разве ты не знал, что официально Боиджия считается провинцией Риомма? — в своей излюбленной манере вопросил меня мастер. — Не так уж долго после смерти своего первого графа продержался ее суверенитет. Занди был выходцем с Риомма, так что ничего удивительного в том, что язык, деньги и вообще быт Мероэ позаимствован именно оттуда. Что, в твоей голосправке этого не было?

— Наверное, упустил, — пожал плечами я. Все это и впрямь было не очень важным, только сам тон наставника слегка напрягал. — А вам не нравится причастность Империи к этому месту. — Это на самом деле не было вопросом, так, замечание, но Аверре все равно ответом меня не удостоил. Он отвернулся и, поднявшись по широким каменным ступеням, не говоря ни слова, скрылся за тяжелой резной створкой.

Когда я вошел следом в прекрасно освещенное и уютное фойе, он уже опирался на стойку портье, болтая о чем-то с необъятных размеров пожилой леди. Вероятно, то была хозяйка гостиницы, но держались оба, как давние знакомцы, хотя и не сказать, что любезные. На меня, скромно топтавшегося на пороге, никто не обращал внимания, так что, придав себе вид бывалого путешественника, я неторопливо пересек помещение.

Умеренная, если можно так выразиться, роскошь просто-таки бросалась в глаза. На обшитых темными паатовыми панелями стенах светились полумесяцами бра. Везде мягкие диваны и кресла, вазы с живыми цветами на столиках, а по полу расстелены пушистые ковры. И ни намека на пыль или грязь. Кругом просто стерильная чистота. В отличие от космопорта, было видно, что за гостиницей следили очень хорошо.

На одном из диванов, в окружении трех маленьких пушистых зверьков неизвестной мне разновидности, сидела молодая девушка и что-то увлеченно читала. Ее взгляд из-под черной челки стремительно бегал по светящемуся экранчику, парившему в воздухе над острыми коленками, и все происходящее вокруг, будто бы совсем ее не задевало. Однако стоило мне сделать два шага мимо, и я сразу начал улавливать, исходящий с ее стороны интерес. Это любопытство проступило так неожиданно и явно, точно меня кто в плечо толкнул. Я даже сначала подумал, будто показалось. Срочно захотелось обернуться, но тут меня окликнул Аверре:

— Сет, необходимо твое удостоверение.

Сдержав порыв, я приблизился к стойке и извлек из внутреннего кармана куртки идентификационный чип. Передав его пожилой леди, я смог получше рассмотреть ее и первой мыслью, на которой поймал себя, было осознание, что она мне не нравится. Бесповоротно и окончательно. А самое главное, она, судя по выражению лица и источавшимся в пространство отрицательным колебаниям, питала к нам обоим нечто весьма схожее.

Даже не взглянув в мою сторону и без всяких слов, дама приняла удостоверение, при этом держала себя так, будто ее вот-вот стошнит. Это сразу навело на мысль, что, в отличие от других, она прекрасно понимает, кто перед ней стоит, но ничего поделать с этим не может.

Ни для кого из лейров не было секретом, почему большинство разумных обитателей галактики относятся к ним с негативом. Все эти тайные ритуалы и темные искусства, приводящие к чудовищным бойням, оставили глубокий и ничем нестираемый след в их генетической памяти. Но, ни от кого в Цитадели я не слышал, чтобы нас ненавидели с такой силой, как это ощущалось здесь и сейчас.

Процедура регистрации заняла всего несколько секунд и за это время, помимо крайней неприязни от дамы за стойкой, я все еще чувствовал на себе пристальный взгляд сидящей позади девушки. Ужасно хотелось оглянуться, но под игом Аверре сделать это незаметно было попросту невозможной задачей.

Покончив с формальностями, дама вернула наши удостоверения, проговорив:

— Ваши номера 197 и 198. Мне послать прислугу за вещами? — Голос ее был тяжелый и властный, под стать телосложению.

На что мастер учтиво улыбнулся, хотя, по моему мнению, улыбаться, глядя на эту в высшей степени отталкивающую женщину, было решительно невозможно.