— Лучше смотри куда-нибудь еще, — сквозь острые как иглы зубки прошипела аборигенка, — пока глаза целы.

Я сделал вид, что обиделся.

— Почему такая злая? Или это на тебя так убийство Иши Кхем» са подействовало?

Вскочив на четвереньки, и по-кошачьи изогнув тело дугой, Сай» я злобно и по-звериному зашипела. Она прыгнула на меня, выставив перед собой когтистые пальцы, с явным намереньем выпотрошить заживо. Никто из бравых гвардейцев даже глазом моргнуть не успел, не то чтобы ринуться на мою защиту. Ну а я, как всегда в такие моменты, от неожиданности среагировал на чистом инстинкте — встретил аборигенку в полете открытой ладонью, и Сай» я зависла в воздухе прямо посреди прыжка. Не в силах даже просто упасть, она застыла, удерживаемая невидимой рукой моей воли, словно марионетка. Большие раскосые глаза махди сделались похожими на блюдца, и она гневно уставилась на меня.

— Может быть, я и не могу управлять твоим разумом, зато твое тело подчинить совсем нетрудно.

— Отпусти меня! — зарычала Сай» я и попыталась дернуться, но, разумеется, без всякого успеха.

— Сию секунду, — пообещал я, мысленно вознося благодарность маме и ее сыворотке. — Чтоб ты мне череп потом раскроила? Что, я уже тебе не так интересен, как раньше?

Аборигенка отвела взгляд.

— Отпусти ее, — тут же приказал мне Занди и по движению его пальца плазменный росчерк на секунду осветил внутренне помещение канонерки, просвистев в миллиметре от моего виска, и исчез в поглотившей его ночи. — Ты не в том положении, чтобы диктовать тут свои условия.

Еще не остывшее дуло винтовки почти коснулось моего затылка, заставив почувствовать жар раскаленного металла и поморщиться.

— А что вы так за нее переживаете, Занди? — Моя вытянутая рука расслабилась и Сай» я мешком рухнула на пол, едва успев выставить перед собой ладони и не удариться о металлическое покрытие лицом.

— Я бы, может, и удостоил тебя ответом, если б счел твою персону достойной такого знания. Так что, увы, придется тебе довольствоваться ролью обычного пленника.

— А вы не боитесь, что она с такой же легкостью в удобный для себя момент предаст и вас?

— Эпине, — устало вздохнул граф, — хоть раз представь себе, что мир не состоит из одних дураков. Если какие-то мои мотивы кажутся тебе непонятными, это еще не означает, что они лишены логики. Думаю, твой наставник, слишком поспешил с выбором ученика, да и я ошибся. Ты — не единственный в своем роде, а всего лишь посредственность, которой позволили думать, что она исключение. Твоего духу здесь не было, если б не работа Сол. Ты — ноль и просто мусор, который постоянно путается у всех под ногами и думает, что он лучше всех. Пора бы тебе осознать свое место или придет время и тебя, за ненадобностью, выбросят.

Я знаю, что ты любитель играть с чужим сознанием и на всякий случай предупрежу: если вдруг моей гвардии покажется, что я стал с тобой дружелюбнее, им приказано стрелять по тебе на поражение. Так что, советую вести себя смирно. Ради собственного блага.

Ответом моим была лишь вежливая улыбка, видимо, целиком устроившая Занди, который тут же отвернулся и отошел. Мог ли представить себе этот планетарный вельможа, насколько уязвимым он сейчас был? Граф думал, что знает о лейрах достаточно, чтобы не считать меня серьезной угрозой, когда рядом его ручные псы, но он ошибался. Не много усилий потребовалось бы, чтобы сдавить его горло. Я даже на секунду представил себе эту картину. Мысль об умирающем Занди почти заставил меня сделать видение явью. Невидимые, неосязаемые нити уже обвили шею ни о чем не подозревающего графа. Осталось совсем чуть-чуть — сдавить, как следует, и жизнь Боиджийского правителя оборвется…

И все же, хватило одного убийства на моей совести, чтобы осознать — этот путь не для меня. К тому же, без живого Занди отсюда мне было не выбраться.

— Что ж, — сказал я графской спине. — Обещаю подумать над вашими словами.

Сняв куртку и постелив ее под себя, я уселся почти у самого края распахнутого люка, подставив лицо дующему навстречу ветру, постаравшись забыть о том, что оказался в плену. Совсем рядом разрядилась молния, и гром эхом раскатился по устланной паатовым ковром долине. Запахло свежестью и, как всегда в преддверие бури, сердце мое было не на месте. Хотя, надо полагать, причины тому были и другие, помимо надвигающейся непогоды.

Занди подошел к Сай» е и о чем-то спросил аборигенку. Слов я не расслышал, но по выражению лица Эйтн заметил, что вопрос этот очень заинтересовал ее. Я весь обратился в слух, и как оказалось, не зря.

— Кхамейр, — позвала Эйтн. — Вы должны знать, что пока вы были в темнице, мы пытались придумать, как вас оттуда вытащить, но Изма… — она на секунду запнулась. — Он пострадал.

— Я знаю, Эйтн, — обронил граф. — Можете не переживать. У всех у нас своя роль. Его закончилась так. Но он был хорошим слугой.

— Вы должны объяснить мне, откуда взялись ваши войска? — задала она вопрос, мучавший не ее одну. — Я полагала, что обнаружить махди под покровом леса вовсе не так легко. Я полагала, что мы проиграли.

Я видел, как кривая улыбка исказила украшенное синяками лицо Занди.

— Вы же не думали, что я ринусь в логово своих врагов и даже не позабочусь подумать об отступлении?

Эйтн не ответила.

— Суть в том, — продолжил граф, — что в нашей семье первенцам, которым предстоит стать правителями планеты, в день совершеннолетия вживляют под кожу маяк. Из соображений безопасности. Его невозможно заглушить или засечь посторонними средствами, только специальным датчиком. Вот, собственно, и все.

— Они запеленговали ваш сигнал и так быстро среагировали? — удивилась Эйтн.

— Не совсем. Перед дорогой я отдал приказ капитану быть наготове и ждать моего сигнала.

Я слушал его слова и не мог поверить тому, как лихо Занди удалось обвести всех нас вокруг пальца. Просто уму непостижимо.

Эйтн ничем не подала вида, что такая подлость её хоть сколько-нибудь удивила и непринуждённо продолжила:

— Я так понимаю, вас с Сай» ей немало связывает. Я не любительница плутать в потёмках, и раз уж мы работаем вместе, должна знать, что на самом деле происходит.

Лицо графа на миг застыло. Он с минуту пристально смотрел на девушку, будто ждал, что она еще что-нибудь добавит, но Эйтн молчала, ожидая ответа. Понемногу его броня самоуверенного хладнокровия стала давать трещины.

— У Измы длинный язык, — наконец выговорил Занди.

— Он был верен вам до конца, поэтому о многом умолчал, однако я сама сделала некоторые выводы и поняла, что на самом деле меня беспокоит, — обтянутый перчаткой пальчик Эйтн слегка поскреб Рех» има по макушке. — Я хочу знать, что на самом деле произошло, когда к вам в руки впервые попала эта голова.

Бледность Занди сменилась ярким румянцем. Он долго смотрел на застывшую в тени Сай» ю, как будто решался на что-то, потом взял себя в руки и заговорил:

— Не самое подходящее время вести подобные беседы, но раз уж, даже вас, Эйтн, заразило чужое любопытство… Считайте это одной из ошибок юности. Я был тогда наивен и рвался доказать, что стою гораздо больше, чем считают окружающие. Со мной нянчились, будто с младенцем и меня это бесило, бесило до такой степени, что однажды я едва не сжег дотла весь замок. Они считали меня, полоумным. Безумцем. Если бы я и дальше позволил им держать себя в четырех стенах, я и вправду бы спятил. Единственным возможным способом избежать этого оказался побег. Не без помощи Измы, разумеется. Бедный Изма! Видели бы вы его лицо, когда я рассказал ему, что собираюсь предпринять. Поначалу он артачился, но когда я пригрозил, что уволю его, он пошел на попятную. Однако ни в какую не захотел отпускать меня одного, а я знал, что если возьму его с собой, назад он, вполне возможно, не вернется.

— Что-то вы не больно волновались об этом, когда отправляли его в джунгли шпионить за моей матерью, — не выдержав таких излияний, вставил я.

— Твоего мнения никто не спрашивал, — резко отозвался Занди и вновь повернулся к Эйтн. — Я обязан был знать, каких успехов удалось добиться госпоже Сол и мастеру Аверре. Не смотря на то, что они вдвоем получали от меня немалую помощь, свои открытия они от меня старательно скрывали. Сам я к тому моменту появляться у махди уже не мог, а вот Изма… Он никогда не был тем, за кого его принимали все окружающие. Пожалуй, никто, кроме меня не видел настоящего Изму, поэтому тут я уже не сильно беспокоился. Даже туземцам было бы трудно его поймать. Но это отвлечение.