— Ну же, — прохрипел он, снова дергая бедрами, — так хочется, чтобы земля и небо местами поменялись!

Доминик улыбнулся шальной и безумно сексуальной улыбкой, подался вверх, ловя губы пылким поцелуем, и Джерри почувствовал, как в него протискивается еще один палец. Сухой и горячий, он обжег мгновенной болью, но в следующую секунду стало ясно — вот оно! То, чего так не хватало, нужный объем, давление… Протиснув пальцы до упора, Доминик развел их в стороны, согнул, потер с нажимом в каком-то совсем уж волшебном месте, и Джерри буквально захлебнулся обрушившимся на него стремительным оргазмом.

Он выгибался и дрожал, выплескиваясь себе на живот. Удовольствие не сосредотачивалось в паху, как это бывало обычно, оно было повсюду, во всем теле. Джерри хрипло вскрикнул, ловя последнюю остро-щекотную волну, и обессилено откинулся на подушку, закрыв глаза.

Постепенно эмоции утихли, и сквозь шум собственного бешено бьющегося сердца Джерри начал различать и раскаты грома с завываниями ветра, рев взбесившегося моря и сбитое, рваное дыхание Доминика.

— Вот это ничего себе гимнастика, — выдохнул он наконец, и потянулся рукой к паху Доминика.

И удивленно распахнул глаза, наткнувшись на скользкую мокрую кожу и расслабленный член.

Доминик криво улыбнулся и пожал плечами.

— Я не машина, а ты был очень мил, — пояснил он безо всякого смущения и аккуратно стер с его бедра свою сперму.

Джерри чуть смущенно улыбнулся и потянулся к нему, целуя нежно, без страсти или голода.

— Спасибо, — прошептал он, — а это всегда так…

Договорить ему не дал оглушительный раскат грома и последующий за этим треск огромного дерева, что падая, полоснувшего ветками по шатру.

Обняв вздрогнувшего от неожиданности Доминика, Джерри улегся поудобнее и накинул на них одеяло. Буря явно пошла на убыль, и только море не собиралось успокаиваться, яростно бросая на берег волны.

— Я думаю, через полчасика можно попробовать выйти пожрать сообразить, — чуть лениво пробормотал он. — Но мы сегодня опять на фруктовой диете — костра-то нам пока не развести.

— Ничего, — расслабленно отозвался Доминик, — ветром наверняка кокосов и дуримантов посшибало, протянем.

— Угу, — Джерри поерзал — все же задница немного саднила. — Слушай, — вспомнив, какими умелыми и решительными были движения Доминика, спросил он, — а где ты этому научился-то?

— В университете, — серьезно ответил Доминик. — Там новую дисциплину ввели, Основы гей-секса, — он выдержал паузу, в течение которой Джерри оторопело на него таращился, а потом заржал в голос, уткнувшись лбом ему в плечо. — Черт возьми, Джерри, ну что за вопросы? Ну где я мог этому научиться? В постели, конечно. Мне жаль, но целомудрием я никогда не отличался.

— Ну и много было постелей этих? — признаться честно, Джерри вдруг почувствовал жгучую и глупую какую-то ревность. Хотя, положа руку на сердце, нужно было поблагодарить Доминика за его нецеломудрие, потому что то, что только произошло между ними, было совершенно ни на что не похоже.

Доминик посмотрел на него долгим взглядом, а потом вздохнул.

— Я не хочу врать, — сказал он тихо. — А ответ ты и сам знаешь. Извини, но я не знал, что нужно беречь себя для одного сурового ревнивого следователя, — он поцеловал его в плечо и прижался к нему щекой.

— А я не знал, что буду ревновать кого-то, — так же тихо ответил Джерри.

Доминик обнял его крепче, вжимаясь всем телом, и какое-то время они лежали молча. Джерри рассеянно поглаживал его по спине. Когда-нибудь они все равно выберутся с этого острова, и каковы будут их отношения там, в мире, где Джерри — следователь и примерный семьянин, а Доминика, веселого и непосредственного, нет. Вместо него — суперпопулярный и надменный MinK.

Погода вскоре окончательно утихомирилась, но вылезать из шатра, да и просто из постели совершенно не хотелось. Джерри чувствовал себя влюбленным мальчишкой, который готов умереть от голода, лишь бы ни на секунду не расставаться с любимой… С любимым в данном случае. Конечно, это была лишь иллюзия, любовью его отношения к Хьюзу нельзя было назвать даже с натяжкой, но желания тискаться и неспешно целоваться, тесно прижавшись друг к другу, это не умаляло.

— Послушай, — в какой-то момент хрипло прошептал Доминик, потираясь о него вновь вставшим членом. — А чего мы тормозим? Мне-то смазка не нужна.

— Как? — оторопел Джерри. — Что, вот совсем?

И вопреки собственным словам, потянулся к Доминику, опрокидывая его на спину. Теперь, когда он на собственном опыте знал, насколько сильные ощущения может дарить анальный секс, причин, чтобы не воспользоваться таким явным намеком, не было.

— Слюной смочи, — выдохнул Доминик, раздвигая ноги и хватая его за задницу. — Ох, черт, скорее только! Блядь, хочу так, что сейчас кончу нахрен!

Так быстро Джерри не возбуждался даже в далекой юности. Член, почти мгновенно наливаясь кровью, дернулся, тут же становясь влажным на конце. Дыхание сбилось, а перед глазами запрыгали черные точки.

Облизав губы, он встал на колени, устраиваясь между призывно разведенных бедер. Поплевав на пальцы и вспомнив, как совсем недавно его ласкал Доминик, Джерри погладил мокрыми пальцами гладкую кожу за поджавшимися яйцами, опускаясь ниже, пока подушечки не коснулись сжатого ануса, почти мгновенно расслабившегося от неумелого, но нежного прикосновения. Ободренный, Джерри чуть усилил нажим пальцев, потом снова поплевал на них и обильно смочил свой член, а потом, задержав дыхание, приставил головку к расслабленному анусу.

Доминик закусил губу и посмотрел на Джерри затуманенным взглядом, прежде чем закрыть глаза и податься бердами ему навстречу, плавно насаживаясь на член. Удивительно, но он совершенно не напрягался, а потому принимался в себя дюйм за дюймом так естественно, будто так и было задумано природой.

— Блять, да-а! — простонал, дернувшись, когда насадился до середины, и Джерри не выдержал: упал на него сверху, мощно двинул бедрами, загоняя до самых яиц и хрипло выругался, когда перед глазами заплясали разноцветные круги.

Доминик под ним выгнулся, и беспомощно зашарил руками по его спине. Джерри, едва сдерживая себя, чтобы тут же не начать размашисто, мощно двигаться, поцеловал его, и потом, приподнявшись на руках, двинулся обратно, чтобы тут же снова толкнуться вперед. Горячие, пульсирующие мышцы обхватывали член плотно, тесно. В живот, оставляя влажные следы смазки, упирался хьюзовский член, и Джерри застонал, чувствуя кожей его твердость.

Доминик отозвался своим чистым, хорошо поставленным голосом, и больше они не умолкали, словно задались целью создать слаженный дуэт. Впрочем, если у голосов это не слишком получалось, то зато получилось у тел, хоть Джерри, привыкший к покорной неподвижности Мишель, слегка терялся поначалу, когда обнаружил, что Доминик отзывается на каждое движение, мощно толкаясь навстречу и помогая поддерживать ритм. А еще каким-то непостижимым образом Хьюз то сжимал, то расслаблял внутренние мышцы, сводя Джерри с ума и раз за разом сбивая подступающий оргазм неожиданной переменой ощущений. Джерри стонал, ругался и рычал от восторга, изо всех сил сжимая Доминика в объятиях, и пытался хоть немного "отомстить", с силой прижимая его член твоим твердым животом.

Он все увеличивал и увеличивал темп, навалившись на Доминика всем телом, и буквально вколачивая его в кровать. Вдруг Доминик выгнулся, зажимая его член почти до боли, и вскрикнул, содрогнувшись всем телом. В живот Джерри ударила горячая струя, и он захрипел, кончая вслед за Домиником, и бессильно падая на него.

Отстраниться Доминик позволил ему не скоро — едва отдышавшись, завладел губами, утянул в долгий благодарный поцелуй. С удовольствием отвечая, Джерри отрешенно подумал, что никогда еще столько не целовался. Не целовался так… Хотя, что уж тут говорить — он, похоже, вообще первый раз занимался сегодня настоящим сексом, а двадцать лет до этого только время терял.

Когда они с Домиником с трудом отлепились друг от друга, сперма уже успела подсохнуть, и стереть ее покрывалом оказалось проблематично. Снова вспомнив нехорошим словом сбегающую в ванну не меньше чем на час Мишель, Джерри плюнул на попытки оттереть все начисто и обнял с готовностью прильнувшего к нему Доминика обеими руками.