— То-то же! Слушай дядюшку Доминика, и будет тебе счастье! — довольно заключил Доминик и снова взялся за камень. Оказалось, что в "тыкве" несколько сегментов, и каждый заполнен питательной и сытной кремообразной мякотью, которой вполне хватило, чтобы наесться обоим.

— Представляю, — заплетающимся от сытости языком проговорил Джерри, — вот сейчас явятся спасатели, нас искать, а мы тут… ароматные такие. Как хоть эта тыква называется-то?

И он с интересом покрутил в руках кусок толстой жесткой кожуры с острыми шипами на внешней стороне.

— Точно не помню, — покачал головой Доминик и задумчиво похлопал себя по набитому животу. — То ли дуриман, то ли андурин… А спасатели переживут, нам же с ними не целоваться.

— Ну если только спасательный отряд не возглавит Мишель… — протянул Джерри и вдруг расхохотался: — Ее точно хватит удар! Она же заставляет меня каждые полчаса полоскать рот освежающим настоем!

Наверное, не стоило вспоминать о доме и родных. У Джерри защемило сердце, а Доминик вдруг нахохлился, до смешного став похожим на мокрого воробья.

— Не грусти, мы обязательно вернемся! — Джерри не смог удержаться, и потрепал его по светлым волосам, завившимся тугими кудряшками от соленой воды и тропического солнца. — Это отеческий жест, если что! — вскинул руки, защищаясь.

— О, господи… — Доминик закатил глаза. — А если не отеческий, то что? Все равно после этого дуриманта целоваться с тобой смогу только я! — он фыркнул и пнул ногой обломок шипастой кожуры ногой.

— Ну тебя! — фыркнул Джерри. — Ну вот что ты то "подставляйся", то "целоваться"? Такое ощущение, что год не трахался!

И, фальшиво насвистывая популярную мелодию, направился к роднику, чтобы умыться и попить воды.

Когда он вернулся, вдоволь наплескавшись и сменив увядший лист на свежий, Доминика на берегу уже не оказалось. После небольших поисков тот обнаружился в шатре: подмяв под себя пару подушек Хьюз сладко дрых, выставив на обозрение всем желающим круглую, чуть порозовевшую от непривычного для этой части тела загара задницу.

Поначалу Джерри хотел просто уйти, но слишком ранний подъем и многочисленные приключения вкупе с сытной и трапезой, пусть и весьма специфичной, сделали свое черное дело. Стащив с себя мокрые трусы, Джерри осторожно, чтобы не разбудить Доминика, перелез через него и плюхнулся на мягкий матрас. Но сон, словно испугавшись, вдруг куда-то делся. Джерри крутился, силясь задремать, и злился от того, что ему это никак не удается. В бешенстве отбросив от себя мешающуюся подушку, он резко повернулся лицом к пологу, тяжко вздыхая, и вдруг оказался прижат к кровати тяжелым горячим телом. Приглушенно выругавшись, он постарался выбраться, но его барахтания привели к тому, что Доминик, пробурчав что-то во сне, плотнее обвил его руками и ногами, практически залезая на него, и теперь влажно дышал в ухо.

— Вот ведь сказка ты моя на ночь, блядь! — прошипел Джерри. Вынужденное бездействие быстро успокоило его, и, сам того не заметив, Джерри провалился в глубокий сон.

* * *

Тянущее жаркое возбуждение было привычным, хотя и подзабытым. Сон не был особо красочным и разнообразным — только красивый аккуратный член, зажатый в тонких пальцах несомненно мужской руки, — но отчего-то эта картина возбуждала до такой степени, что оргазм был уже очень близко. Застонав, Джерри потерся обо что-то твердое и теплое, и, вскрикнув, кончил.

Горячая сперма, растекающаяся под животом, выдернула его из забытья. Распахнув глаза, Джерри с ужасом увидел, что то теплое и твердое, обо что он так славно потерся во сне, оказывается, являлось хьюзовской задницей. Идеальной, округлой, подтянутой задницей, на которой широким мазком красовалась его, Джерри сперма.

Действуя на автомате, Джерри протянул руку, чтобы стереть следы своей… несдержанности, и в тот момент, когда пальцы коснулись мягкой кожи, Доминик резко обернулся, уставившись на него в упор.

— Без комментариев, — медленно сказал он, с трудом разлепляя губы. — Только эту чушь про гомофобию и отеческие чувства больше не неси.

Он приподнялся на локтях, дотянулся до заброшенного в угол покрывала, основательно вытерся и поморщился.

— Фу, во рту помойка — так бы поцеловал.

— Блядь, отеческими тут и не пахнет… — протянул Джерри. — Там личи и ананас есть, — зачем-то ляпнул он и рванул вон из шатра, впопыхах снова запутавшись в ткани полога и едва не пропахав по песку носом.

Выскочив на пляж, он шел и шел вдоль кромки воды. Мысли кружились в голове роем разбуженных пчел, сменяя друг друга с неимоверной скоростью. Джерри никак не мог найти оправдание произошедшему. Что произошло с ним на этом чертовом острове за неполные трое суток? Он, Джерри Энди Купер, начальник отдела расследования убийств и примерный семьянин, кончил, увидев во сне дрочащего мужика! Да еще и на этого самого мужика! А тот не только не дал ему в зубы, но и поцеловать хотел…

— Да что со мной творится, твою мать?! — вскричал он, подцепляя ногой тучу песка.

Доминик нашел его много позже в самой дальней от их шатра точке острова.

— Мистер Ку-у-пер! Ми-истер Ку-у-ппе-ер! — выводил он на разные лады, неспешно шагая между пальм. Джерри успел насладиться целой оперой из звуков собственного имени, прежде чем Доминик наконец разглядел его в банановой рощице. — А, вот ты где, — обрадовался Хьюз и широко улыбнулся. — А у меня хорошие новости! Я черепаху нашел. Можно сварить черепаховый суп!

— Отлично! Найди еще лука, картошки и кастрюлю, — съязвил Джерри. — Ну и умертви черепаху! Я, так и быть, — деланно тяжело вздохнул, отчаянно борясь с желанием прикрыть руками пах, — разведу огонь и разделаю убиенную!

— Ну нет! — поспешно открестился Доминик. — Ты с убийствами работаешь, ты и режь ее! И поскорее, пока не сбежала — я ее за ласт к пальме привязал.

— То есть, кастрюля и картошка у тебя есть? — ехидно осведомился Джерри.

И поднялся, с трудом разгибая затекшие ноги. В принципе, как источник мяса черепаха была ничем не хуже кур и коров. Странный фрукт уже давно переварился, и желудок настойчиво требовал еды. Желательно горячей и обязательно мяса.

— Идем, — твердо сказал он резко побледневшему Доминику. — Слуга закона будет казнить.

Хьюз шарахнулся в сторону, но послушно зашагал вперед него. Они шли очень долго, Джерри даже успел подумать, что проще было бы идти не к шатру и далеко за него, а в противоположном направлении. Вдруг Доминик резко остановился и выдохнул:

— Вот она! — и попятился назад.

— Ебать… — с чувством протянул Джерри, разглядывая добычу.

Привязанная гибкой лианой за задний ласт, меланхолично разглядывала песок гигантская черепаха. В высоту она была не меньше полутора футов, а в длину — все три.

— Камнем по башке или руками шею свернуть? — вслух подумал Джерри, не сводя с будущего супа глаз.

Доминик на глазах побледнел и сдавленно кашлянул.

— Так это… Кастрюля! — просипел он. — Кастрюли же нет!

— Ничего, — отмахнулся Джерри, оглядываясь в поисках камня поувесистее. — Что-нибудь придумаем. В крайнем случае, зажарим.

— Зажарим… — эхом отозвался Доминик и резко зажал рот рукой, отворачиваясь.

Джерри тем временем нашел камень подходящего размера и с сомнением посмотрел на черепаху.

— Так, а чем ее резать-то? — снова подумал вслух и удивленно вскинул брови, когда Хьюз при этих словах взвился в воздух не меньше чем нам на метр.

— Это была плохая идея! — заявил Доминик, со всех ног бросаясь к черепахе. — Она слишком большая, всю не съедим, протухнет! Да и тиной наверняка воняет, падалью всякой. Пробовал я этот ваш черепаховый суп — гадость редкостная… — бормоча, он лихорадочно отвязывал лапу удивительно спокойной черепахи, а отвязав вдруг растерянно ойкнул. — Джерри, — позвал почему-то шепотом. — Смотри, тут яйца.

Джерри шагнул к нему и обнаружил под черепахой целую кучу плажно поблескивающих шариков. Мысль о печеном в костре яйце мгновенно наполнила слюной рот, и Джерри уже было протянул руку, чтобы взять несколько штук из кладки, но что-то остановило его.