Розамунда сидела в своей спальне в Твикенхэм-хаус, возле окна, выходящего на подъездную аллею. Прошла неделя с тех пор, как Фрэнка Степлтона взяли под стражу. Это была худшая неделя в ее жизни, не из-за Фрэнка, а из-за того, что Ричард сдался властям и его тоже посадили в тюрьму.

Все могло бы быть и хуже. Его могли отправить в Ньюгейт или во Флит, но благодаря вмешательству коллег Ричарда из Особого отдела ему разрешили дожидаться окончания расследования в относительно сносной камере в Ричмонде, в пяти минутах от Твикенхэма. Сегодня его повезли на встречу с премьер-министром, а ее отец и Каспар отправились с ним.

Ее беспокоило то, что правда могла никогда не выйти наружу. Фрэнк Степлтон не мог отрицать, кем он был, после ее заявления в магистрате и опознания Питером Драйденом. Но убийство Кэлли было единственным преступлением, в котором он сознался. Он понимал, что ему грозит виселица, но хотел привести на виселицу и Ричарда.

Мистер Мэсси, сменивший Ричарда на посту главы Особого отдела, сообщил ей, что Степлтон не раскаялся в содеянном. По его словам, он убил миссис Трэси из ревности, а все остальные оговаривают его по причинам, ему неизвестным.

— Он считает себя умнее всех, — добавил Мэсси, — самонадеян без меры.

Розамунда вспомнила эти слова на похоронах Кэлли. Оплакать миссис Трэси пришло менее дюжины человек. Розамунда не смогла найти слов утешения для тетушки Фрэн и Чарльза, потому что ее сердце словно окаменело от предательства и сознания того, что той Кэлли Трэси, какой она представляла ее, никогда не существовало.

Но горе Чарльза Трэси было неподдельным. Он тоже должен был сделать заявление в магистрате, но смог рассказать лишь о происшествии в Ньюгейте и нападении на Пруденс Драйден. Да, он чувствовал исходящий от нее запах пороха, но принял это за одну из ее жестоких выходок.

Когда он обвинил Кэлли в том, что она стреляла в мисс Драйден, она со смехом признала его правоту. Вечера у Розамунды всегда скучны, и она взяла с собой маленький пистолет, чтобы развлечься. Говоря это, она расхохоталась — Кэлли больше всего на свете любила шокировать его.

Но чем больше Чарльз думал об этом, тем беспокойнее становилось у него на душе. Пуля задела мисс Драйден и могла убить ее. Было и еще кое-что, не дававшее ему покоя, — Кэлли, несомненно, ошиблась, приняв мисс Драйден за Розамунду.

Вот о чем он пытался ей рассказать, когда она вырвалась от него и, поддавшись панике, убежала на встречу с Кэлли. Он решил отправиться за ней и уже было сел в седло, когда приехали Ричард и Каспар. Они выехали вместе и едва успели схватить Степлтона.

С того дня и до сих пор Розамунда не видела Ричарда и не говорила с ним, не из-за противодействия властей, а потому, что он хотел прийти к ней свободным человеком и открыто объявить ее своей женой.

Она вертела обручальное кольцо на пальце, словно надеясь найти в нем источник душевных сил. «Ричарда оправдают, и он вернется ко мне», — повторяла она как молитву.

Из-за слез, застилавших глаза, она чуть было не пропустила появление на аллее герцогской кареты. Смахнув слезы и убедившись, что это не ошибка, она стремглав кинулась к двери.

— Джастин, они дома! — закричала она.

Сбежав по ступенькам лестницы, она столкнулась с Джастином, вышедшим из библиотеки.

— Успокойся, Роз, — попытался он охладить ее пыл, однако его слова странным образом сопровождались лихорадочным блеском в глазах. — Все будет в порядке, вот увидишь.

Рука об руку они вошли в мраморный холл, где уже стоял дворецкий. Тернер тоже не мог скрыть волнения. Он расхаживал перед парадным входом, то и дело поглядывая на часы.

— Пора! — вдруг сказал он швейцарам, стоящим по обе стороны от дверей.

Они открыли двери и сбежали по лестнице в тот самый момент, когда карета герцога остановилась перед домом.

Первым вышел ее отец. Выражение его лица было непроницаемым.

Розамунда посмотрела в глубь кареты и увидела лишь Каспара.

— Отец! — закричала она. — Что случилось? Ричарда простили?

— Нет, — ответил герцог.

Она пошатнулась. Джастин крепче сжал ее руку.

— Его не простили, а полностью освободили от обвинений, — сказал герцог, сияя улыбкой. — Конечно, все должно быть улажено официальным путем, но остались лишь формальности. И он уже свободный человек. Тернер, прикажите подать шампанское в библиотеку и проследите, чтобы каждый мужчина, работающий у меня, получил пива, а дамы — хереса.

Ричард и Каспар вошли в дом, за ними следовал Харпер. Слуги, которых еще минуту назад не было видно, наводнили холл, появляясь неизвестно откуда. Розамунда бросилась в объятия Ричарда, что было встречено громкими радостными криками. Все вокруг смеялись и улыбались, и лишь у Розамунды из глаз струились слезы.

Но было не время для слез, и вскоре она тоже смеялась, с трудом пробираясь вслед за Ричардом сквозь толпу слуг, поздравляющих его со счастливым возвращением.

Каспар вошел в библиотеку последним. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней.

— Никогда не видел ничего подобного, — признался он. — Слуги всегда такие степенные.

— Сегодня особенный день, — снисходительно отозвался герцог. — Не каждый день член нашей семьи спасается из рук палача.

При его последних словах слезы вновь навернулись на глаза Розамунды. Она не узнавала себя. Она так мужественно держалась всю неделю, а сейчас совершенно расклеилась.

Когда все расселись, Джастин сказал:

— Ну, рассказывайте все по порядку, не держите нас в неведении. Мы с Розамундой места себе не находили, ожидая вас.

Ричард посмотрел на пальцы Розамунды, сплетенные со своими.

— Случилось вот что: Особый отдел представил премьер-министру достаточно доказательств того, что произошла чудовищная ошибка правосудия, следовательно, мой приговор нужно отменить. Моему преемнику Мэсси пришла в голову блестящая идея взять с собой Степлтона, чтобы он тоже услышал эти новости из уст премьер-министра. Видите ли, по имеющимся доказательствам его можно было обвинить лишь в убийстве миссис Трэси. Мэсси хотел выбить его из колеи, и, слава богу, это ему удалось.