Это был самый странный день рождения, на котором когда-либо бывал Ричард. Гости принесли подарки, но не для Розамунды, а для бедных прихожан. Кажется, у Девэров было традицией устраивать благотворительные балы в честь семейных праздников. Обычно герцог Ромси удваивал сумму, собранную за вечер.

Что ж, у богатых свои причуды.

Погода, как всегда, была отвратительной. День начинался великолепно, но внезапный пронизывающий ветер, налетевший с Северного моря, принес с собой мелкий моросящий дождь. Дамы в воздушных бальных платьях зябко кутались в шали, и это в доме!

На улице лакеи спешили к вновь прибывающим гостям с раскрытыми зонтами. От ветра повалило шатер, раскинутый в саду, и садовники под проливным дождем пытались закрепить его на земле, чтобы не сдуло. Словом, царившую в Твикенхэм-хаус атмосферу трудно было назвать праздничной.

У Ричарда уж точно было мало поводов для веселья. Его разрядили, как щеголя из прошлого века. Голову его украшал щедро напудренный парик, от которого немилосердно чесалась голова. Ричард заподозрил, что в парике завелись вши, однако он не мог утолить зуд, не привлекая к себе внимания. Утешаясь, он напомнил себе, что несет караул, как в армии. Он стоял в конце огромного бального зала, у входа в зимний сад, где были накрыты столы для ужина, и должен был не пускать гостей, пока не закончатся последние приготовления.

Герцог оказался прав, даже родная мать не узнала бы в напудренном лакее своего сына. Он остался неузнанным всеми: герцогом, братьями Каспаром и Джастином, миссис Трэси, подругой Розамунды, которой принадлежала нелепая идея навестить его в тюрьме. Их взгляды проходили сквозь него, словно его и не было вовсе. Даже Розамунда не узнала его.

Для него же не составило труда найти ее среди пестрой толпы, наводнившей зал. Неважно, сколько понадобилось горничных, чтобы одеть ее и уложить волосы в замысловатую прическу, украшенную живыми цветами. Их усилия того стоили — никогда еще Розамунда не была такой прекрасной.

Он не впервые был сражен ее красотой, но сегодняшний вечер был особенным. Сегодня она не казалась надменной или скучающей. Она веселилась с неподдельным оживлением. Ричард весь вечер не сводил с нее глаз. Она открыла бал вальсом с принцем Михаэлем, и гости зачарованно смотрели на них, словно впервые видели мужчину и женщину, танцующих вальс. На протяжении всего бала у Розамунды отбоя не было от кавалеров, но сейчас она стояла в стороне от кружащихся пар вместе с мисс Драйден и миссис Трэси.

Ричард от души надеялся, что перемена в Розамунде произошла не благодаря этому пустоголовому принцу. Ему отчаянно хотелось проникнуть в мысли Розамунды.

А мысли ее тем временем были заняты поиском партнера для Пруденс Драйден. Не то чтобы ее привлекало сводничество, просто хотелось отвлечь Пруденс от Каспара. С этой целью она пригласила на бал всех молодых людей, нанесших ей визит на прошлой неделе. Она также старалась сделать так, чтобы Пруденс попалась им на глаза, но компаньонка оказалась ее злейшим врагом в этом деле. О нет, она не напускала на себя отсутствующий вид. Она улыбалась, была безукоризненно вежлива, но никто не смог пробиться сквозь неприступную стену сдержанности, даже Розамунда, и это озадачило ее. После утренней поездки в Блумсбери они сблизились, как никогда, однако сейчас Пруденс снова отдалилась от нее.

Возможно, дело было в Каспаре, в ее безответной любви к нему. Ей было знакомо это чувство, однако Розамунда решила, что не позволит себе стать объектом жалости, особенно со стороны мужчины, отвергшего ее.

Именно поэтому Розамунда стала королевой бала, подавив в себе желание укрыться в своей комнате и предаться тоске. Она не хотела, чтобы семья и родные печалились о ней. Но больше всего она не хотела, чтобы Ричард жалел ее.

Конечно, за все время пребывания Ричарда в герцогском замке они не выходили за рамки отношений слуги и госпожи. Отец предупредил Розамунду, что привлекать к нему внимание опасно. Поэтому она старалась делать вид, что не замечает его. Однако его комнатка была видна из окна ее спальни, и по ночам она не могла заснуть, покуда в его единственном окне не гас свет.

Тут подошел Джастин, младший брат Розамунды, с которым она условилась о танце для Пруденс. Перед балом Розамунда заставила братьев поклясться, что они не сбегут в бильярдную или курительный салон. Она не желала, чтобы на ее празднике одинокие барышни подпирали стены.

— Ну, Роз, вот и я, — весело заявил Джастин. — Беда лишь в том, что я забыл, кого именно…

Он осекся, увидев страдальческое выражение на лице сестры. Проследив за ее взглядом, Джастин заметил Пруденс и попытался исправить положение.

— Гм… Забыл, где оставил перчатки.

— Посмотри в карманах, — посоветовала Розамунда, едва сдерживая смех.

Джастин запустил руки в карманы и, словно фокусник, вытащил пару белых перчаток. Надев их, он галантно поклонился Пруденс.

— Мисс Драйден, — церемонно произнес он, — разрешите пригласить вас на танец?

Мисс Драйден присела в реверансе, пробормотала полагающиеся по случаю любезности и позволила закружить себя в вальсе.

Кэлли, наблюдавшая за сменой выражений на лице Розамунды, едко заметила:

— Очень трогательно, Розамунда, но ты зря стараешься. Из твоей мисс Драйден не выйдет королевы бала.

— И не надо, — рассеянно отозвалась Розамунда, следя за Пруденс и Джастином. — Хотела бы я понять, что на нее иногда находит.

Но Кэлли абсолютно не интересовалась мисс Драйден. Она сказала:

— Ты хоть понимаешь, что все присутствующие ждут, когда герцог объявит о твоей помолвке с принцем Михаэлем?

Розамунда удивленно посмотрела на подругу.

— Они будут разочарованы.

— Тогда что он здесь делает?

— Не могла же я отменить приглашение на бал, да и не хотела. То, что я не собираюсь за него замуж, не значит, что я должна грубо обойтись с ним.

— Будь осторожна, а то оглянуться не успеешь, как окажешься принцессой Кольнбургской.

Розамунда пристально взглянула на Кэлли.

— Почему ты так говоришь?

Кэлли пожала плечами.