Ленин передал это предложение на отзыв Троцкому. Председатель Реввоенсовета ответил:

«Домогательства некоторых украинцев объединить вторую укрармию, тринадцатую и восьмую в руках Ворошилова совершенно несостоятельны… Не сомневаюсь, что осуществление этого плана только усилило бы хаос и окончательно убило бы оперативное руководство…»

Получив послание Троцкого, Ленин телеграфировал Ворошилову и Межлауку:

«Надо во что бы то ни стало прекратить митингование, перевести всю и всякую работу на военное положение… Дисциплина должна быть военная… Бросить всякое прожектерство об особых группах и тому подобных попытках прикрытым образом восстановить Украинский фронт».

Вслед за этим Ворошилов и Межлаук получили еще одну телеграмму:

«Политбюро ЦК собралось 1 июня и, вполне соглашаясь с Троцким, решительно отвергает план украинцев объединять 2-ю, 8-ю и 13-ю армии, создать особое донецкое единство. Мы требуем, чтобы Ворошилов и Межлаук выполняли свою непосредственную задачу — создать крепкую украинскую армию».

Советское партийное руководство, едва успев взять власть, занялось бесконечными интригами, которые поглощали все силы. И не оставляли времени ни на что другое. Великие цели и идеи, ради которых они вступали в партию и готовили революции, отошли на задний план. Главной оказалась борьба за власть, должности и влияние. Советское руководство быстро разделилось на многочисленные кланы и группы, которые ненавидели друг друга, а со временем перешли к уничтожению конкурентов и соперников.

2 июня 1919 года Антонов-Овсеенко из Киева писал в Москву, протестуя против выдвижения Климента Ефремовича:

«Ворошилов был командующим на определенном участке внутреннего фронта. Имел на нем вначале большие неудачи, поправленные удачами на других участках, где командовал не он. Приписывать себе успех борьбы с Григорьевым он может лишь по большому недоразумению. Затем, донесения его штаба о разгроме Григорьева под Александрией оказались ложными… Утверждения Ворошилова в области его собственных успехов постыдно преувеличены».

Сделано было так, как предложил Троцкий.

1-я и 3-я Украинские армии были соединены в 12-ю армию, которую включили в состав Западного фронта. 2-ю Украинскую армию преобразовали в 14-ю (командармом назначили Ворошилова) и передали Южному фронту.

Адольф Иоффе, назначенный членом Совета Обороны и наркомом государственного контроля Украины, писал 30 июня 1919 года Троцкому и Ленину:

«Оттого, что созданы 12-я, 13-я и 14-я армии, еще не изменилось их партизанское настроение и, наоборот, скажу откровенно, назначив Ворошилова командармом, а Пятакова с Бубновым в Реввоенсоветы, вы затруднили возможность борьбы с партизанщиной. Командарм 14-й Семенов заявляет, что его не слушаются, и мы получаем телеграммы от его подчиненных: «Генералам не подчинился и подчиняться не буду».

Мы получаем панические телеграммы, что под Харьковом все бывшие офицеры перешли на сторону Деникина. Создается паника среди красноармейцев, которые распространяют какие-то деревянные патроны, заявляя, что так царские генералы заставляют их сражаться…»

Удержать Киев не удалось. В июле 1919 года Добровольческая армия Деникина перешла в наступление. В сентябре войска Деникина вошли в Киев.

Академик Вернадский написал одному из своих друзей: «За это время пережито страшно много. Я прожил в Киеве гетманско-немецкий период, директории Винниченко, большевиков и теперь, надеюсь, уже более прочный период Добровольческой Армии, возрождающейся России, мне кажется, наконец, настоящим образом.

Я очень верю, что это уже начало нового, может быть, и очень тяжелого, но во всяком случае, не будет того рабства и тех несчастий, к которым привел социалистический строй. В Киеве мы испытали при нем в XX веке рабство…»

Пожалуй, интереснее всех об Антоне Ивановиче Деникине написал Дмитрий Лехович, который семнадцатилетним юношей поступил вольноопределяющимся в Добровольческую армию Деникина. Лехович не захотел жить в Советской России, эмигрировал. Он беседовал с Деникиным, когда после Второй мировой войны генерал переехал из Франции в Соединенные Штаты, и написал книгу «Белые против красных».

Генерал Деникин — выходец из простой семьи — в отличие от большинства вождей Октябрьской революции. Если отец Антонова-Овсеенко был дворянином, то Деникин-старший — крепостным крестьянином в Саратовской губернии.

Иван Ефимович Деникин прослужил в армии двадцать пять лет, в шестьдесят два года вышел в отставку в чине майора и через два года женился во второй раз на польке-католичке Елизавете Федоровне (Францисковне) Вржесинской. Семья жила на его пенсию, бедствовала.

Антон Деникин поступил в Киевское юнкерское училище — военную карьеру выбрал под влиянием отца. Жизнь в училище была суровой — юнкеров кормили и одевали как солдат, платили солдатское жалованье — двадцать две с половиной копейки в месяц. Мать из скудной пенсии за отца посылала пять рублей.

Подпоручик Деникин получил назначение во 2-ю полевую артиллерийскую бригаду, которая была расквартирована под Варшавой. Осенью 1895 года поступил в Академию генерального штаба. По итогам экзаменов он был включен в список офицеров, имеющих право быть причисленными к генеральному штабу. В русской армии к генеральному штабу причислялись окончившие академию по первому разряду. Но новый начальник академии вычеркнул его из списка.

И тут штабс-капитан Деникин, возмущенный несправедливостью, совершил нечто невиданное — он написал жалобу самому императору. Военный министр генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин приказал академии разобрать эту историю. Офицеры академии пришли к выводу, что Деникин прав. Ему сказали, что он будет причислен к генеральному штабу, но должен отозвать свою жалобу.

Молодой офицер возмутился:

— Я милости не прошу. Добиваюсь только того, что мне принадлежит по праву.

В результате в генштаб его не зачислили, а из канцелярии императора пришел ответ, что жалобу Деникина решено оставить без последствий. Это сильно повлияло на Деникина, на его отношение к императору и царскому строю.

Он вернулся в артиллерийскую бригаду. Через два года написал письмо военному министру Куропаткину, в котором изложил всю историю. Военный министр проверил все факты и пришел к выводу, что Деникин прав. На аудиенции у императора Куропаткин выразил «сожаление, что поступил несправедливо, и попросил повеления» на причисление Деникина к генеральному штабу.

Антон Иванович написал рапорт с просьбой отправить его на японскую войну. Его назначили начальником штаба дивизии, но он рвался в бой. Несколько раз сам поднимал солдат в атаку, был произведен в подполковники, а потом и в полковники.

Поражение в войне с Японией сильно подействовало на офицерский корпус. Деникин писал: «Никогда еще, вероятно, военная мысль не работала так интенсивно, как в годы после японской войны. О необходимости реорганизации армии говорили, писали, кричали». На русский язык переводилась иностранная военная литература, в первую очередь немецкая.

В отставку были отправлены офицеры старшего возраста, не имевшие образования. «В течение 1906–1907 годов было уволено и заменено от 50 до. 80 процентов начальников, от командира полка до командующего войсками округа, — писал Деникин. — Можно сказать с уверенностью, что, не будь тяжелого маньчжурского урока, Россия была бы раздавлена в первые же месяцы первой мировой войны».

В 1914 году Деникина назначили генерал-квартирмейстером (начальником оперативного отдела) в штаб 8-й армии генерала Алексея Алексеевича Брусилова. Но Деникин просился на командную должность и получил под командование 4-ю бригаду, которую в 1915 году развернули в дивизию. Антон Иванович получил Георгиевские кресты III и IV степени, Георгиевское оружие с бриллиантами — редкая награда за личный подвиг.

Бригада входила в состав 8-й армии, в которой по странному стечению обстоятельств собрались будущие вожди белого движения: Деникин, Алексей Максимович Каледин, Лавр Георгиевич Корнилов, Сергей Леонидович Марков…