Австралийская САС создала похожие условия в старой крепости неподалеку от Сиднея, где обучающиеся оперативники содержатся без сна в подвалах, наполовину затопленных и полных крыс. На допросах их заставляют обнаженными опускаться коленями на палку половой щетки или метлы с вытянутыми руками. Их отсеивают, если в результате допроса они назовут хотя бы место своего рождения (дата проставлена на солдатском медальоне).
Конечно, прототип палящего с обеих рук и разрушающего все вокруг голливудского Рэмбо возможен и в реальной жизни. Однако обычно хорошая разведывательная работа за линиями противника предполагает отсутствие контакта с неприятелем.
Так, моряки из относительно малозначимой британской службы СЛС весьма гордятся тем, что при выполнении задания во время конфликта на Фолклендах смогли избежать соприкосновения с аргентинскими силами. Один лейтенант из СЛС говорил мне, что, по его мнению, СЛС сработала более профессионально, чем САС, чьи наблюдательные пункты в двух случаях обнаружил противник, что привело к гибели офицера САС неподалеку от Порт-Говард на Западных Фолклендах и пленению его радиста. А наблюдательный пункт на самом оживленном маршруте аргентинских вертолетов так и не был обнаружен.
В ходе долгих тренировок сотрудников СЛА, «морских львов» и других спецподразделений проводят через повторяющиеся упражнения «контроля огня» — учат не отвечать на стрельбу сразу, машинально. Они должны уметь четко отличать выстрелы, направленные в них, и стрельбу, которую противник зачастую ведет неприцельно, чтобы посмотреть, есть ли там кто.
Четверо «морских львов», зарывшись в песок на границе Саудовской Аравии и Кувейта, передавали сообщение о танковой колонне иракцев, двигающейся на юг по дороге на Хафьи. Это было самое начало операции «Буря в пустыне». Они первыми засекли единственное крупное вторжение иракских сил за линии союзников во время войны в Заливе, информировав об этом штаб-квартиру за четыре часа до того, как саудовский городок был атакован иракцами.
Неожиданно лейтенант, командующий патрулем, заметил, что от колонны отделились три машины и двигаются в их направлении, Вероятно, бойцов засекли по радиосигналу.
Огонь крупнокалиберных пулеметов прошил рыхлый песок дюн. Хотя у «морских львов» имелись гранатометы-203, они воздерживались от ответного огня, поскольку это сразу обнаружило бы их позицию. За несколько минут до подхода танков, они быстро запаковали рации и прочую амуницию и пошли по дюнам прочь. К тому времени, как пушечный огонь танков разнес то место, где коммандос еще недавно сидели в засаде, они уже были на безопасном отдалении. Углубившись в пустыню, солдаты встретились с подразделением морской пехоты и после почти шестичасового отсутствия в эфире вернулись на базу в Рат-аль-Мишаб. «Они были спокойны и холодны, как гранит, будто только что вернулись со скучного ужина», — вспоминает капитан Тим Холден.
Команда американских морских пехотинцев из 1-й роты, прошедшая то же обучение, что и «морские львы», занимала позиции на дороге в Хафьи, когда иракские танки двинулись на город. Они пришли сюда после получения информации от «морских львов» о продвижении танковой колонны, оставив свою первоначальную цель — иракское минное поле на границе.
Дождавшись, пока иракцы обойдут их и займут город, пехотинцы заняли наблюдательную позицию на крыше одного здания, откуда направляли удары авиации, беспрерывно продолжавшиеся в течение тех двадцати четырех часов, что иракцы удерживали город. Их не смогли обнаружить, зато они с близкого расстояния видели ситуацию в Хафье. Когда стрельба послышалась уже в городе, морские пехотинцы сообщали об убитых иракцах. Затем, когда саудовские войска отбили город, морские пехотинцы помогали им в очистке домов от спрятавшихся солдат противника.
Обучение искусству вести наблюдение в основном состоит в том, как действовать и выживать в подземных норах, удовольствие от пребывания в которых мало отличается от такового в неприятельских лагерях для пленных. Единственное, что может высовываться из закамуфлированного укрытия, — это перископ, двигающийся вверх и вниз сантиметров на сорок-пятьдесят от земли. «Провести четверо суток в такой крысиной норе с тремя сослуживцами — от этого попросту можно сойти с ума, — делится мнением один сасовец. — Единственное, что мы вынесли из упражнения, так это то, каким кошмарным будет пребывание в подобной засаде в реальных условиях, так как на учениях мы провели под землей только трое суток».
В последнее время это упражнение было обставлено неким минимальным комфортом, и землю в норе теперь выстилает пластиковое прикрытие, схожее с перевернутой палаткой и изолирующее людей от безумной сырости и крыс. Однако это не устраняет другой серьезной проблемы. «Когда вертолеты Королевского флота прилетели нас забирать, и мы выбрались из своей выгребной ямы, все отшатывались от нас. Сперва мы не сообразили, почему. Мы даже не представляли, как же мерзко от нас несет, так как уже привыкли к этому. А пахли мы невыносимо. Находясь в норе, приходилось испражняться в пластиковые пакетики, которые затем складывали в один большой пакет. Сами понимаете, они лопались... Еще не так страшно, если лопается маленький пакетик, а если общий?.. Не было никакой возможности очистить эту каморку. Когда двое из нас спали, двое дежурных не могли пошевелить ни рукой ни ногой посреди двух спальных мешков и нашего оборудования. И, кроме того, еда. Она была просто отвратительна, особенно из-за запаха, которым она пропитывалась. Никогда не забуду, как мы наконец выбрались оттуда. Первый глоток свежего воздуха после девяноста часов под землей просто пьянил», — вспоминает коммандос.
Другой сасовец, имеющий большой опыт засад — как в поле, так и в узких кирпичных простенках между домами, тоже описывает, насколько отвратительными становятся ранее незаметные привычки и маленькие странности своих «собратьев по засаде» в условиях крайней тесноты, «Неожиданно вы с ужасом замечаете, что один ваш товарищ любит поковыряться в носу. Пыль собирается на слизистой носа, там все чернеет, он лезет в нос пальцами и обкусывает ногти, и это начинает страшно действовать вам на нервы».
1-я рота американской морской пехоты решает эту проблему путем разъединения членов наблюдательного патруля — каждый из них роет себе индивидуальную норку на расстоянии около полуметра друг от друга, а между норами прорываются узенькие соединительные траншеи. Это снижает концентрацию запаха экскрементов в одном месте и создает некоторую приватность для членов патруля. Кроме того, морские пехотинцы утверждают, что маленькие норы легче закамуфлировать.
«Хэлло, Зеро! Это Альфа-три. Прием. Пережди...» Это сигнал для всех патрулей САС к выходу из эфира, чтобы дать возможность Альфе-три скоординировать огонь по вражеской цели из своего наблюдательного пункта. «Значение по сетке координат — 444. Три танка Т-72 двигаются на юг, азимут восемь градусов, примерно в километре от нашей позиции. Открывайте огонь на поражение».
Минометная батарея, находящаяся примерно в десяти километрах, немедленно выпускает залп 81-мм снарядов, которые взлетают вверх более чем на три километра и взрываются метрах в ста от танков. Глядя в свой перископ, командир патруля Альфа-три снова включает рацию, чтобы скорректировать огонь чуть восточнее. Тяжелая артиллерия, базирующаяся в тридцати километрах дает огонь по уточненной наводке 105-мм снарядами всего через полминуты.
«Десять стопятых летят к вам», — сообщает по рации командир батареи о смертоносных зарядах, которые долетят до цели через несколько секунд, уничтожив один танк и серьезно повредив другой.
«Алло, — говорит Альфа-три, Координаты — 444. Атака на танки Т-72 — все цели поражены».
Дальнейшие подробности будут переданы по полевому радио Плесси PRC 319, новейшему прибору, который уже нашел широкое применение в САС и других спецсилах. Переносной пульт с кнопками для введения данных работает на дистанции, и используется двумя людьми из второго патруля на некотором расстоянии, которые в этот момент видят другие двигающиеся танки. Их информация в цифровом виде о количестве танков, их направлении и прочее передается импульсом за доли секунды, тогда как для передачи голосом потребовалось бы несколько секунд, каждая из которых может оказаться очень дорогой. Другой электронный элемент связи, называемый Системой управления радиочастотами спецопераций (СУРЧСО) включает особый приемник, способный мгновенно определить наилучшую длину волны для передачи, и автоматически переводит переговоры на эту волну.
