— Куда путь держишь? — спросил неизвестно откуда взявшийся мальчик и, не дожидаясь ответа, опустился на траву. — Садись, земли хватит, — предложил он Рыжику.

Санька ухмыльнулся и сел неподалеку. Белокурый парнишка вытащил из кармана пачку папирос и стал закуривать. Рыжик глаз не спускал с него, следя за каждым его движением. По всему было видно, что парень этот не из робкого десятка и человек бывалый. От его манер, от его светло-русых кудрей и от всей его тонкой, стройной фигуры веяло чем-то задорным, ухарским…

— Хочешь? — предложил он Саньке папироску.

— Хочу, — набравшись храбрости, проговорил Рыжик и протянул руку.

— А ты куришь?

— Нет.

— Нет? Ну, так и не получишь. В пути курево дорого стоит.

Мальчик спрятал папиросы обратно в карман. Санька нисколько на него за это не обиделся.

— Ты не встречал одного человека? — спросил Рыжик.

— Одного? Что за вопрос? Я встречал сотни, тысячи людей… — с важностью сказал незнакомый мальчик.

Он полулежал в небрежной позе и почти не обращал внимания на Саньку. Наступила продолжительная пауза. Улыбка смущения скользнула по лицу Рыжика и пропала, оставив едва заметный след на губах.

— Ты куда идешь? — строгим голосом спросил мальчик, не глядя на Саньку.

— Я сам не знаю, — послышался робкий ответ.

— Что?! — удивленно воскликнул мальчик и даже немного приподнялся. — Сам не знаешь? Откуда же ты взялся?

Рыжик, путаясь и сбиваясь на каждом слове, стал рассказывать о себе и о Полфунте. Парень слушал его с большим вниманием. Он даже пододвинулся к нему поближе. «Вот как! Ай да молодец!..» — ежеминутно восклицал он по адресу Рыжика. Эти краткие, но выразительные похвалы подбадривали Саньку, и речь его полилась свободно, без запинки.

— Так вот ты какой молодец! — выслушав Рыжика до конца, воскликнул белокурый мальчик. — В таком случае, давай руку!.. Тебя как звать?

Рыжик назвал себя и не без удовольствия пожал протянутую руку.

— А меня зовут Львом, а хочешь, называй по-маминому — Левушка, и еще Стрела мое прозвище.

— А меня дразнят Рыжиком, — окончательно повеселев, сообщил Санька.

— Рыжик? Так и запишем. А теперь я расскажу тебе и свою историю. Я беглец!.. Да, да, верно говорю! Вот уже два года, как я путешествую по разным странам и меня поймать не могут.

— А кто тебя ловит? — наивно спросил Рыжик.

— Странный вопрос! Во-первых, отчим, во-вторых, матушка…

— Какой отчим?

— Ах ты, боже мой!.. — нетерпеливо прикрикнул Левушка. — Ну, известно, мой отчим… Отец у меня умер, а мамаша вышла замуж, вот у меня и оказался отчим. А убежал я потому, что терпеть его не могу. Такой противный, что ужас… Придешь из класса, замучит уроками — всё зубрить заставлял. А я тогда про индейцев да про охотников американских начитался… У нас в школе даже общество составилось под названием: «Охотники девственных лесов». Вот тогда-то меня Стрелой и прозвали… Но я по порядку расскажу. Отчим меня мучил-мучил, пока из терпения не вывел. И вот однажды выбрал я прекрасный денек и удрал в Америку…

— А далеко это? — не вытерпел Санька.

— Так далеко, что и посейчас не могу до нее добраться…

— Домой тебе не хочется?

— Как тебе сказать… Летом не хочется… Ну, а зимой… Да я и зимой кланяться им не стану. Что, в самом деле?.. А хорошо летом путешествовать! Правда? Сколько я перевидал! Ты море, говоришь, видел… А я их целых три видел! Ей-богу, не вру! И никогда я один не хожу: всегда товарищ найдется. Вот только вчера я попутчика своего потерял. Запил, каналья, а человек славный… Много у меня было попутчиков… А хочешь, мы найдем твоего Полфунта? — вдруг резко переменил тон Левушка и взглянул на Рыжика смелым, восторженным взглядом.

— Хочу, очень хочу!.. — радостно воскликнул Санька, и широкое курносое лицо его озарилось надеждой.

— Ладно! Найдем обязательно. Ты говоришь, он из Одессы?

— Из Одессы.

— Сейчас махнем туда: он, наверно, там будет.

— Нет, он сказал, что в Петербург пойдет…

— Ну так что ж? Не найдем в Одессе, в Петербург укатим…

— А далеко ведь?

— Конечно, далеко, если пешком идти. Но мы не дураки и пешком не пойдем. Но прежде всего позволь тебя спросить: ты большой трус?

— Не знаю… — смешался Санька.

— Ну, да это мы, впрочем, узнаем. Сколько тебе лет?

— Четырнадцать.

— Эге, так ты еще совсем мальчишка!.. А мне уж когда пятнадцать было… Вот, не знаю, почему усы у меня не растут… Из-за них курить начал. Говорят, помогает… Ну, да это пустяки!.. Так вот скажи прямо: хочешь путешествовать со мной?

— Хочу, — твердо отвечал Рыжик.

— Ну, в таком случае, по рукам!

Они одновременно поднялись и крепко пожали друг другу руки. Спустя немного новые знакомые, освещенные знойным солнцем, быстрыми шагами направлялись к синевшему вдали лесу.

Ровно в полдень Санька и его новый знакомый Левушка Стрела вошли в лес. По дороге Левушка забежал в одну деревню и раздобыл там хлеба и сала. Теперь друзья решили в лесу пообедать, а также поговорить о предстоящем путешествии. Рыжик чувствовал себя превосходно. Он только жалел, что с ним не было Полфунта. К Левушке он сразу как-то привязался. Стрела как раз пришелся ему по вкусу. Веселый, бойкий, самоуверенный новый товарищ пленил Саньку.

В лесу они выбрали местечко помягче, потенистей, уселись рядом и приступили к закуске. Здесь им было прохладно и покойно. Обед двух юных путешественников был неважный, но зато хорош был у них аппетит и прекрасно пели им птицы.

— Ну, Рыжик… — покончив с обедом, начал было Левушка, но вдруг умолк и задумался. — Знаешь что? — проговорил он затем. — Не нравится мне твое прозвище… Пойми: что такое Рыжик? Гриб, больше ничего. Хочешь, я тебе чудное имя дам?

— Хочу, — согласился Санька.

— С этого момента, — торжественно заговорил Стрела, дотрагиваясь указательным пальцем до груди Рыжика, — имя тебе будет Красный Волк!

— Волк? Зачем волк? — упавшим голосом спросил Рыжик.

— Ах ты, чудак какой! В этом ничего обидного нет… Да знаешь ли ты, кто такой был Красный Волк? Вот не читал ты Густава Эмара и не знаешь… Красный Волк был самый храбрый из всех индейцев Северной Америки… Ну, теперь говори: хочешь так называться?

Санька кивком головы выразил свое согласие.

— Ну, так вот что, Красный Волк, ты по железным дорогам ездил когда-нибудь?

— Ездил… И под скамейкой, и в товарном вагоне… разно ездил.

— Молодец! Только под скамейкой и товарный вагон — штуки старые. А вот я придумал способ так уж способ! Весь свет объехать можно… Хочешь, мы завтра будем в Одессе, а через неделю будем в Петербурге?

— Очень даже хочу! — воскликнул Санька.

— А хочешь, так слушай! Я эту местность знаю. Выйдем из лесу — станция будет. Там подождем поезда; я покажу тебе, что надо делать, и мы укатим в Одессу на всех парах. Красный Волк! Клянусь прахом великих вождей нашего племени, завтра мы увидим море! — с пафосом закончил Стрела и встал с места.

Санька тотчас же последовал его примеру.

Левушка сказал правду: как только они вышли из лесу, им бросилось в глаза полотно железной дороги. Телеграфные столбы, рельсы, сверкавшие на солнце, песчаные откосы, каменное здание станции с красной железной крышей, белая башня водокачки, отдаленные гудки и свистки локомотивов — все это напомнило Рыжику прошлое. Он вспомнил Спирьку, школу воров, кражу, жизнь среди нищих, вспомнил неожиданную встречу с Полфунтом, и шибко-шибко забилось его сердце. Память, будто невидимая книга, раскрылась перед Рыжиком, и он с замиранием сердца читал повесть о пережитых им невзгодах и радостных мгновениях. Не хотел бы он вновь все это испытать, но вместе с тем воспоминания о прошлом веселили его, и он как будто даже гордился этими воспоминаниями.

Левушка и Санька шли по узенькой тропинке вдоль полотна железной дороги, направляясь к станции. До вечера оставалось еще много, хотя жара заметно спала. Станция была незначительная. Людей совсем не видать было. Когда приятели подошли к платформе, они увидали только одного сторожа.