Пули ударили в спину чудовища и, не причинив особого вреда, пошли ниже по хребту, уходя на менее защищенные бока. Пулеметчик корректировал свою стрельбу прямо по фигуре, возвышающейся на крыше едущего за ним грузовика.

Несколько гарпунов вонзились между пластинами потрепанной груди мутанта и он, издав предсмертный рев, затих, рухнув на крышу. С первым, более мелким рубером уже разобрались. Между рядами костяных пластин сочилась кровь – гарпунщики в прямом смысле «разодрали» тело нападающего.

Рядом лежал труп одного из муров – в последнем рывке рубер смог добраться до ренегата и, прорвав решетку, одним махом перерезать когтями горло защитнику грузовика. У края кузова сидел, глотая воздух, с выпученными глазами еще один, которому досталось древко от гарпуна.

Кваз склонился над ним и шепнул что-то напарнику. Похоже, отбросы решили не заморачиваться с пострадавшим и пустить его так же на продажу внешникам.

Крик, а именно так звали громилу с пулеметом, постучал по кабине:

- Помедленнее там.

Грузовик сбросил немного скорость. Только сейчас пленные поняли, что Зотово осталось уже давно позади, а бой шел на полной скорости на дороге, идущей вдоль небольшого карьера.

Огромного рубера на крыше подтянули гарпунами поближе к центру кузова и, продев массивные цепи через секции решетки, привязали его к ним прямо на ходу. Похоже, ренегаты собирались распотрошить споровый мешок твари уже дома. А, может, внешники имели какой-то интерес и к зараженным. Так или иначе, огромная туша была зафиксирована на крыше и теперь не могла слететь с нее при поворотах.

Небольшого рубера, висящего на нескольких гарпунах слева по борту, осторожно подтянули и привязали уже к боковым переплетениям. Боевая платформа за несколько минут боя превратилась в адскую передвижную скотобойню, залитую кровью. Видимо, ренегаты не боялись того, что на кровь сородичей прибегут новые зараженные, потому как данный путь они проезжали уже много раз и примерно представляли механизм и частоту появления мертвяков в этих краях.

Дмитрий лежал посреди клетки, поддерживаемый своей женой. Со спины мужчины стекала кровь, а взгляд бородача затуманился.

Кваз нагнулся над сеткой и посмотрел на раненого, позвав своих подчиненных:

- Товар тут у нас попортился. Достаньте-ка этого.

Двое муров открыли дверцу клети и, пригнувшись, начали тащить Дмитрия из его темницы. Один подхватил главу семейства за ногу, второй – за шиворот. Такое небрежное отношение к мужу вызвало новый поток слез у его суженой.

Кваз ударил ладонью по клетке, грубо прикрикнув:

- Молчать! Убивать его никто не будет.

Урод хитро улыбнулся, и затем добавил:

- Не сейчас.

Дмитрия положили на пол, и один из гарпунщиков, отложив свое оружие в сторону, достал из ящика бутыль с мутноватой жидкостью. Он проговорил:

- Неглубокие раны. Жить будет. Сейчас живчиком отпоим. Спек давать?

- Не трать на него. Главное, чтобы живым доехал. Дальше неважно. Вон какая харя здоровая – оклемается быстро.

Муры схватили Дмитрия за волосы и задрали его голову, поставив на колени. Один из ренегатов поднес бутыль ко рту пленного и потребовал:

- Пей!

Монах с замиранием сердца смотрел за этой картиной. Алкоголь бородач не переносил явно. Вот и сейчас он тут же выплюнул первый глоток и с нескрываемой злобой посмотрел на своих тюремщиков. Мур пожал плечами и со скучающим выражением лица врезал наотмашь кулаком по лицу мужика. Затем кивнул напарнику, и тот зажал раненому нос:

- Пей.

Процесс понемногу пошел. Посчитав, что половины бутылки хватит, муры снова затолкали Дмитрия обратно в клетку. Монах и Якут подхватили знакомого и аккуратно положили его на пол. Проводник тут же принялся стаскивать с раненого ветровку. К этому процессу подключилась и жена Дмитрия.

- Как вас зовут? – Монах вспомнил наконец, что не знает имени супруги хозяина заправки.

- Дарья.

- Давайте поднимем его. Якут, помоги.

Втроем они стянули одежду с торса тихо мычащего от боли бородача. Дарья разорвала подол длинной юбки и начала разбирать его на длинные ленты.

Аглая, немного придя в себя, произнесла заплаканным голосом:

- Надо что-то, чтобы рана не загноилась.

- Не загноится, - Монах уже вязал спину мужика.

- Откуда вы знаете?

- Здесь такого не бывает. У него иммунитет от всех болячек.

- О чем вы? – в разговор включился сидящий рядом незнакомый пленник.

- Неважно, надо просто остановить кровь, чтобы процесс заживления пошел быстрее. «Лекарство» ему уже дали эти вон… - Монах покосился на ренегатов.

- Вроде бы просто спиртом напоили, - заговорил меланхолично все тот же субъект и добавил. - Вряд ли протянет долго.

Якут поймал полный злобы взгляд Дарьи, адресованный говорившему, и веско процедил:

- Заткнись. Не знаешь – не лезь. Монах, куда нас везут?

Проводник закончил кое-как перевязывать Дмитрия и угрюмо ответил:

- Не знаю. Судя по всему, мы уже за пределами Мертвого коридора.

- То есть до Союза тут совсем недалеко?

- Наверное. И до стабов, которые ходят под Шахом - тоже. Мы на границе между ними. А эти, - Монах кивнул на муров, - видно, где-то тут небольшую базу сделали перевалочную. Они частенько так поступают на границах с территориями, подконтрольными цивилизованным стабами. В случае чего могут быстро покинуть.

Пейзаж вокруг стал более разнообразным. Большой карьер оставили далеко позади, и теперь шоссе извивалось вдоль небольших полей с брошенной сельскохозяйственной техникой. Редко, в основном рядом с маленькими деревеньками, бродили пустыши или бегуны.

Спустя полчаса впереди показался небольшой заводик, окруженный высокой оградой. Он сам и небольшая территория, прилегающая к предприятию, располагались на стабе. Об этом свидетельствовала густая и высокая трава, раскинувшаяся по обе стороны от дороги. Да и сквозь трещины дорожного полотна так же пробивалась зеленоватая поросль. Грузовики ехали именно к одинокому комплексу.

Когда до ворот оставалось примерно сто метров, створка проходной двинулась в сторону, приводимая в действие электромотором. Три кузовных тягача заехали внутрь. В глаза бросился большой изорванный и колышущийся на ветру старый баннер, повешенный давным-давно под крышей главного цеха. На нем сохранилось изображение коровы и свиньи.

Нехорошие предчувствия в душе Монаха начали получать подтверждение. Рейдер крутил головой во все стороны, стараясь запомнить местоположение объектов на территории завода. Якут пристально посмотрел в глаза напарнику и тихо спросил:

- Сможем вырваться?

- Не знаю…

«Урал», в котором везли наших героев, как и другие два иностранных грузовика, остановился возле погрузочной платформы завода. Муры, пыхтя от напряжения, снова опустили заднюю стенку-дверь и водрузили скамейки на положенные места, надев цилиндры их опор на шипы, наваренные в местах перекрестий решетки. Затем кваз вместе с парой подручных обступили загончик с пленными и отворили небольшую дверцу.

Крик скомандовал:

- На выход! И этого тоже прихватите. Церемониться дальше с ним никто не будет, - мур указал на Дмитрия, еле перебирающего ногами.

Монах и Якут выволокли на плечах бородача. Вслед за ними из клетки вылезла вся семья хозяина заправки. Один из незнакомцев сидящих в одной клетке с рейдерами вдруг сорвался в истерике. Видимо, нервное напряжение достигло своего пика, и организм дал волю эмоциям:

- Я не понимаю, что вообще происходит? Если это военные действия, то это перечеркивает все международные права человека!

Ренегаты громко расхохотались. Похоже, мужику было мало вида монстров, пытающихся разорвать его меньше часа назад. Один из муров размахнулся и ударил прикладом автомата в живот истерившего клерка. Тот свалился в пыль, отчего окончательно испачкал свою белоснежную рубашку и синие брюки. Натужный кашель оборвал слова, а пинок ботинка повалил на бок.