— Договорились. Ещё один вопрос, и беги к своему Пивкину, — я ловлю Коваленко за рукав кофты. — Оль, ты Пашу Комаровича знаешь?

— Конечно, а ты даже его забыл? Хорошо тебя приложило!

— Тебе голову прострелят, посмотрю я, что ты помнить будешь.

— Ладно, не права, грешно смеяться над больными людьми. Скажу Пашке, что ты его здесь ждёшь. Хотя, чего это я… Пошли со мной, у нас аудитории дверь в дверь. Я Пашу покажу.

— Что-то странно, — удивился Павел. — Университет в Варне. Варна, насколько я знаю, в Болгарии. А журнал французский…

— Ничего странного, у нас граница на замке, — Мельников внимательно изучал фотографию павильона «Экспо’70». — Остальной мир живёт открыто. Наверное, только китайцы изолированы сильнее, чем мы.

— Кстати, мне вчера Борька Рогов звонил. Представляешь? Он там в какой-то перестрелке участвовал, ему котелок прострелили. Две недели в коме лежал. В результате всё забыл. Нас не помнит совсем, представляешь?

— Что-то тут не так! Не помнит, а тебе звонил.

— Я ему так же сказал. Говорит, что в записной мой телефон нашёл.

Друзья сидели за подрамниками и негромко обсуждали новый журнал «L'architecture d'aujourd'hui», который Мельников выпросил на кафедре посмотреть до обеда. Журнал, привезённый Владимиром Матвеевичем Пивкиным из Парижа, разительно отличался от одноимённого в ГПНТБ. Качество буржуйской полиграфии впечатляло.

— Жалко, что он ясновиденье наверняка утратил. С ним бы точно первую премию получили.

— Мы и так её получим, если ты сейчас кончишь болтать и добежишь до Курпатовой.

Внезапно от беседы их отвлёк голос Оли Коваленко из шестнадцатой группы.

— Паша! Комарович! Выйди в коридор, будь добр.

— Вот! — Обрадовался Мельников. — Хватай журнал, дуй к Курпатовой, а по пути узнаешь, что Коваленко от тебя хочет.

Стоило только Комаровичу выскочить в коридор, как он нос к носу столкнулся со старым приятелем.

— О! Лёгок на помине. Привет, — Павел озирался в поисках Оли Коваленко. — Ты Коваленко тут не видел? Она мне чего-то сказать хотела, а самой уже и след простыл.

— Ты Комарович? — Рогов проявляет чудеса проницательности. — Извини, я тебя визуально совсем не помню. А Олю Пивкин перехватил. Но звала она тебя, чтобы ты меня встретил.

— Понятно, слушай, ты случайно французский не ферштейн? Тут одна статейка есть во французском журнале, надо перевести. А через час журнал общали отдать.

— Не сильно, Лет пять назад самостоятельно учил. Надо посмотреть. Может там и английский текст имеется. Иностранцы часто в журналах в конце печатают обзоры постатейные, «Summary» называется. Обычно на английском.

— Там про конкурс. Нам надо полностью статью перевести, чтобы понять стоит ли в нём участвовать.

— Ладно, Паша, пошли, посмотрим. Я, не глядя, ничего не кажу.

Все присутствовавшие в аудитории удивлённо уставились на старого однокашника. Все прекрасно знали, что год назад он взял академ, чтобы работать в Болгарии по личному приглашению Живкова. Никто не ожидал, что он вдруг появится снова.

Со всех сторон слышались приветствия и насмешливые подначки.

— Живков выгнал за плохую посещаемость? — Шура Шестаков в своём репертуаре.

— Не-е-е-ет, Живков ему мало денег заплатил, вот он и сдриснул с этой Болгарии. — это уже Вова Майданский изощряется в юморе. — Правильно, что зря время терять, надо деньги зарабатывать.

— Мальчики! Что вы над человеком издеваетесь? — слышен девичий голос. — Боре его жена с болгарином изменила, вот он и уехал. Так ведь? — Вера Гусь та ещё ехидна.

Рогов, естественно, никого не узнавал. Когда его хлопали по плечу или приветствовали как-то иначе, он отвечал, но было видно, что никого он не знает.

Первым нормально отреагировал массивный как шкаф Серёга Павлов:

— Ну, ты, Борька, это… Когда в строй планируешь?

— Да я бы хоть сейчас, но, сука, не помню ничего. Как я на четвёртом курсе учиться буду? Кроме того, что я год просто пропустил, у меня и предыдущие два стёрлись.

— Будешь на первый курс снова поступать или плюнешь теперь на архитектуру? — продолжает бередить душу Серёга.

— На счёт поступать, ещё не решил. Деньги нужны. Лучше я работать пойду в какую-нибудь проектную контору, а учиться по вечерам. Ты какие конторы проектные знаешь в городе?

— Ну, «Граждан», его все знают… Ещё ты всем рассказывал про такую махину, как СибЗНИИЭП, — Павлов глубоко задумался, напрягая мозг.

— Ещё «Колхозпроект» есть… Верняк, какой-нибудь «Промпроект», «Военпроект» — вступает в разговор Мельников. Они с Пашей решили поучаствовать в разговоре. — Можно просто взять телефонный справочник и выбрать те конторы, где есть слово «проект». Ну, ты потом сам решишь, а сейчас пойдём, статейку нам переведёшь.

Статья и в самом деле оказалась лёгкой для понимания. Инициаторы предлагали разработать концепцию Всемирного Университета в Болгарии. Болгарская Академия Наук собирается построить супер-ВУЗ в Варне. Для начала достаточно просто прислать заявку на участие, по заявке уже высылались условия и исходники для работы. Сроки были весьма гуманные. Призовой фонд не сулил золотых гор, но и конкурс не предполагал детальной проработки. Достаточно было выдать привлекательную идею. Разработка рабочей документации предполагалась силами болгарских проектных организаций.

Мужики рассказали Борису всё, что смогли вспомнить о жизни и деятельности с осени 1976 по 1978 годы. Как делали первый проект для Дзержинского райкома комсомола. Как работали по заказам «Худфонда», как у них отлично шли дела, пока не сорвали заказ Тришина для горисполкома.

Оказалось, что Мельников и какая-то Тамара уже около года живут здоровой советской семьёй, правда, без регистрации.

— Тома, это девушка, которую ты к нам в бригаду привёл в качестве сметчика. Рыжая такая.

— Рыжие, они вредные, моя вот тоже рыжая была. Сбежала от меня.

— Кстати, твоё предсказание не сбылось! — вдруг вспомнил Комарович. — Помнишь, ты мне в поезде заливал, что наши вторгнутся в 1979 году в Афганистан? Год почти прошёл, а мы никуда не вторглись. Мало того, даже если в последние дни и вторгнемся, то не в Афганистан, а в Мавераннахр.

— Ма-вера-нахер… что? — Борька вылупился на Комаровича, демонстрируя непонимание.

— Мавераннахр, ага, — Пашка смеётся. — Вот такое матершинное название придумали для северной части Афганистана, где сидит Кабульское правительство бывшего ДРА. А зато южную отдали душманам и назвали её Исламская Республика Пуштунистан.

— Ладно, мужики, рад был с вами поболтать. Я сейчас с Коваленко договорился поболтать. Бегу я, короче. Вы-то тут долго собираетесь трудиться?

— Часов до шести точно будем, — парни отвечаю хором как «двое из ларца одинаковых с лица» из старого мультфильма.

— Тогда у меня к вам ещё маленькая просьба, — Рогову неудобно, но деваться не куда. — Выручите тремями рублями? Представляете, парни, денег вообще нету.

— Если у тебя амнезия, то лучше у тебя в долг брать, — смеётся Мельников, но достаёт из кармана пятёрку. — Отдашь, как заработаешь.

— Кстати, если работа какая-то будет, свистните?

— Договорились.

Распрощавшись с друзьями, почти бегом бегу в соседнее кафе. Моля судьбу, чтобы Оля не появилась там раньше меня. Впрочем, я беспокоился напрасно. Оленька пришла только к трём.

Её явление было подобно появлению феи из фильма «Золушка». Из клубов морозного тумана выплыла модная коричневая дублёнка, отороченная понизу и обшлагам козьим мехом. Из этого богатства выглядывал цветастый головной платок, наверное, тоже модный. «Во, Оля даёт!» — пронеслось в моей голове. Мне даже стало неудобно из-за хоть и фирменных, но старых уже штанов и потёртого свитера.

— Борь, давно сидишь? — Коваленко скидывает роскошную дублёнку на спинку стула. — Ну, извини, что-то сегодня товарищ Пивкин был в ударе.

— Водку будешь? — я пытаюсь шуткой прикрыть неловкость. — Для разговора…