— Я понял предложение Иракского руководства и доложу Совету Стражей революции. Думаю, что Иранская республика сможет пойти навстречу соседу в этом вопросе. Но у меня есть поручение лично от вали-е факих-е ирон[70] его святейшества Рухоллы Мусави Хомейни.

— Я с радостью доложу моему брату Саддаму любое ваше пожелание.

— На территории Ирака расположены древние шиитские святыни — мечеть имама Хусейна в Кербеле и мечеть имама Али в Эн-Наджафе, не могли бы власти Ирака разрешить последователям святого халифа Али ибн Абу Талиба свободный доступ к ним?

— С этим, я думаю, проблем не будет в любом случае. Нам важны добрососедские отношения с великим персидским народом.

Высокие стороны еще несколько часов беседовали, обсуждая детали, после чего пили прохладный лимонный шербет, который повар консула готовил удивительно вкусно.

— И насколько далеко в аравийские пески планирует войти доблестный Саддам, да пребудет с ним Аллах? — закинул удочку Рафсанджани.

— Генеральный штаб пока работает над конкретными планами, но лично я думаю, что если мы проведём границу по южной кромке пустыни Дахна и от западной пустыни Нафуд до Бахрейна. Священные города пусть остаются у Саудитов, или кто там придёт им на смену. Лезть туда ни нам, ни вам не следует. Это будет слишком сильным ударом по исламскому единству.

— Смешно слушать тебя, мой друг, когда ты говоришь о единстве, предлагая расчленить соседнее государство, да ещё и такое как прародину всех арабов. — Рафсанджани, невесело усмехнулся. — А зачем вам, во имя Аллаха милостивого, милосердного, пустыни?

— Если мы не заберём себе Мекку и Медину, то рано или поздно арабский мир смирится с новым положением Аравии. Наши братья из арабских стран простят нам великий поход. Тем более, мы поможем палестинским браться в их священной борьбе с сионистами, будем помогать силам ислама в Пуштунистане, в Бенгалии. — Хаммади понизил голос, — чего греха таить, Хуссейн, да пребудет с ним Аллах, собирается финансировать силы ислама и в безбожном СССР. Что касается пустынь, то это прекрасное предполье. Если Саудиты когда-нибудь решатся на реванш, им придётся преодолеть около двухсот миль по выжженным пескам, чтобы только подойти к нашим сегодняшним границам, а мы успеем подготовить торжественную встречу.

Вот Аль-Ахсу мы не отдадим без боя ни за что. Этот район не только населяют наши братья по вере, но главное, его недра скрывают огромные запасы нефти. Мы готовы обсудить с руководством Исламской республики проблемы совместной разработки тех месторождений…

Беседа продолжалась ещё какое-то время. В целом, высокие договаривающиеся стороны остались довольны друг другом.

Георгий Маркович Корниенко любил приезжать на работу ранним утром. Он считал, что утренние часы самое продуктивное время. Вот и сегодня уже убелённый сединами ветеран дипломатического фронта прибыл к восьми утра в прекрасном расположении духа. Он придирчиво осмотрел стол, смахнул случайную пылинку, подошёл к окну и отодвинул тяжёлую штору. Секунду поколебался и открыл окно, хотя врачи рекомендовали ему избегать сквозняков. Но устоять перед обаянием майского московского утра было невозможно. В комнату ворвался порыв ветра. С Москвы реки донёсся запах речной свежести и цветущей сирени. От этого у Георгия Марковича настроение поднялось ещё сильнее. Он даже подмигнул портрету Ленина, лукаво глядящего со стены. Внезапно ожил телефон внутренней связи.

— Товарищ замминистра, Колотуша просит принять. — Пропела в трубку секретарь.

— Пусть заходит. А ты кофе две чашечки свари, пожалуйста.

Лицо вошедшего чиновника выражало крайнюю степень озабоченности.

— Василий Иванович, с прошедшим праздником тебя, — Корниенко любил роль гостеприимного хозяина и без особой причины не хамил подчинённым. — Проходи, садись, что-то вид у тебя сегодня какой-то заклопотаный.

— Спасибо, Георгий Маркович, — садясь, вздохнул Колотуша. — Друг наш усатый покоя не даёт. Прислал в пятницу письмо с новыми предложениями.

— Ты сейчас, про Саддама?

— Про него. Он самый непредсказуемый среди подшефных нашего отдела. Даже чёртовы аятоллы и те более спокойны, по крайней мере, всегда известно, что от них ожидать. Шайтан их забери.

— Хорошо, Василий Иванович, давай рассказывай, что придумал этот пройдоха.

Колотуша задумался на минуту, собираясь с мыслями.

— После того, как мы предложили поддержать его претензии на Хузестан, он требует больше оружия. Просит в дополнение медикаменты, продовольствие, метизы, лес. Уверяет, что расплатится качественной иракской нефтью по цене ниже цены ОПЕК.

— Ну да, ну, да… Что ему может в голову прийти? Что бы вы на его месте сделали?

— Ну, вы товарищ замминистра, и вопросики задаёте! Я бы на его месте попробовал бы у Ирана отжать районы с арабским населением. Сейчас у иранцев послереволюционный бардак, что-то наверняка может получиться, тем более что они со старыми друзьями разругались в пух и прах. Мы ему так и предложили, но сучий потрох, не говорит, ни да, ни нет.

— Ну, нам такой вариант точно будет на руку. Ваш ведь отдел курирует Мавераннахр? Нет, вру! Афган это Средний Восток, а у тебя Ближний. Но не суть, ведь если иранцы будут заняты войной с Саддамом, они не смогут мешать нам, развивать Мавераннахр. Впрочем, даже если он вдарит по Саудитам, это тоже будет нам на руку, цены на нефть вырастут, мы получим дополнительные деньги. У нас позиция беспроигрышная.

— Красиво у вас получилось, Георгий Маркович.

— Готовьте докладную для министра прямо сегодня, если к вечеру успеете, то уже завтра утром я доложу. Иракцам можете телеграфировать принципиальное согласие.

— Господа! Я рад сообщить вам, что президент одобрил финансирование операции, о которой мы давно мечтаем, — скрипучий голос Кейси неприятно царапал слух. — Сейчас нам предстоит утвердить порядок действий главных героев предстоящего спектакля. Вам слово, мистер Тюркеш.

Кейси достал ароматную сигару, срезал кончик и не торопясь раскурил. Остальные вежливо ожидали, когда он закончит манипуляции, и только после того, как Кейси выпустил из ноздрей первое облачко дыма, пышные усы Тюркеша пришли в движение.

— Господа, это просто прекрасно, — по-английски турецкий генерал говорил хорошо, мешал только явный тюркский акцент, делавший речь грубоватой. — Наш человек уже полностью готов к операции, группа поддержки в полном составе живёт в Италии. Мне кажется, будет правильно через неделю переправить мальчишку в Рим, чтобы он пожил здесь пару недель, попривык к местным реалиям, присмотрелся к порядкам.

— А не боитесь, уважаемый генерал, что мальчику может понравиться жизнь Рима? — Личо Джелли, представлявший масонскую ложу «П-2», саркастически ухмыльнулся. И разминая в пальцах сигарету, провёл ею над верхней губой, наслаждаясь ароматом табака. — Рим прекрасный город. В нём так много искушений для юноши.

— Орал Челик показал себя мужественным бойцом, верным членом партии «Бозкурт», не предавшим соратников и не сломившимся в лапах турецкой политической полиции. К тому же, прикрывает его старший товарищ, опытный Абдулла Чатлы.

— Не кажется ли вам, что доверяя столь молодому исполнителю, мы рискуем при его поимке провалом всей операции, — Кейси снова выдыхает облако дыма, такое густое, что его силуэт теряется в нём словно в тумане. — При всём моём уважении, дорогой мистер Тюркеш, но сегодняшние средства для развязывания языков таковы, что не поможет никакое мужество. Глоток «сыворотки правды» и ваш мальчик запоёт как соловей.