— А может поднять всех? И Щёлокова, и Устинова, и Федорчука… — Снетков настроен бескомпромиссно. — Я думаю, они выскажутся за немедленный штурм.

— Борис Васильевич, давайте не будем пререкаться, — Филатов осаживает командующего округом. — Вы лучше скажите, какая часть расположена ближе всего к месту действия?

— Там неподалёку только артбаза в Безменово, — рапортует генерал. — Это партизаны и кадровые офицеры-артиллеристы. Из них только оцепление выстроить можно. Из Бердска 67 бригаду спецназа подтянем, эти кое-что могут. И с исламистами знакомы не понаслышке. В Афгане местных вояк тренировали, насмотрелись на зверства.

— Пусть по тревоге поднимаются и двигают в Черепаново. Сколько туда ехать?

— Мы за два часа точно доберёмся, — с места подсказал полковник Кашутин. — У меня в Черепаново тётка живёт, поэтому иногда бываю. А из Бердска и за час долетят, если телиться не будут.

— Раз вы местный, вам и в карты в руки. В общем, я думаю, вы всё поняли. А сейчас расходимся, время не ждёт. От нашей расторопности сейчас зависят чьи-то жизни. Тут ещё народ со всей страны понаехал чёртово затмение смотреть. Никого в район боевых действий не впускать. Район определить радиусом в 500 метров. Всех неместных задерживать до выяснения. Или до окончания операции.

К полудню солнце полностью вышло из лунной тени и вернулось в обычное состояние. В помещении РОВД было невыносимо душно, поэтому всё областное начальство собралось под сооружённым на скорую руку навесом в скверике районного педучилища, что располагалось как раз напротив РОВД. Вокруг суетились солдаты артбазы, расставляя палатки, столы и скамейки для работы штаба. С этим они справлялись на раз-два. На всю округу раздавался стук топора, визг циркулярной пилы и гомон мужских голосов.

— Что там Москва? — Филатов смотрит на Батурина, который только что закончил разговор с министром МВД. — Неужели всё-таки штурм?

— Никак нет! Товарищ Щёлоков приказал сначала провести переговоры, потянуть время, попробовать выторговать хотя бы часть заложников.

— В общем, правильно! Я так и думал. Кто пойдёт к террористам? Нужен представительный, крепкий духом товарищ. Может, поручим товарищу Лобову? Всё-таки это его родной район, его зона ответственности.

— Я пойду! — Батурин с вызовом глянул в глаза Филатову. — Надеюсь, в моей крепости духа, вы, Александр Павлович, не сомневаетесь.

— Давай, пусть будет по-твоему. Лобов и ты. Идёте вдвоём. Ты, главное, постарайся хотя бы несколько детишек вывести, ну и не горячись, ничего не обещай, всё фиксируй…

— Не учи учёного… Или забыл, кто из нас контрразведчик? Что у них там с водой и пищей? Может мне пару ведер захватить?

— Они же в столовой, с водой у них всё хорошо, она от общелагерного водопровода поступает, вот туалетов там нет, водоотвод только в кухне, могут только по малой нужде пользовать, а по большому, если приспичит, то только по углам. Надеюсь, взрослые догадаются один угол для этого отвести.

Пятнадцать минут на БТРе, и вот уже ворота лагеря. Вдоль всего забора выстроились с интервалом в несколько метров курсанты школы милиции и Новосибирского военного института. Через мегафон Батурин обращается к террористам.

— Господа бандиты! С вами говорит генерал-майор Батурин. Мы готовы начать переговоры. Сейчас мы вдвоём и без оружия подойдём к воротам лагеря. Требую сопроводить нас к вашему главарю.

Через пару минут из здания столовой раздался зычный голос.

— Генерал! Проходи! Один пойдёшь. Для первого разговора достаточно.

Через час генерал Батурин весь красный, потный и понурившийся вернулся к воротам. К нему жались детские фигурки. Бандиты согласились отпустить самых младших из седьмого отряда. По рации связался со штабом в Черепаново.

С детьми тоже решили провести беседу, естественно с теми из них, кто не был в шоке от страха.

— Бородатые дядьки… пацанов и девочек… разделили… вдоль стен растолкали, сказали, что можно сидеть и лежать, — рассказывал самый старший из освобождённых детей, Санёк Протасов. — Посередине и по углам расставили какие-то зелёные ящики. Вставать не разрешали, воды не давали.

— А сколько их всего? — Лейтенант Волков жил по соседству с Протасовыми, поэтому хорошо знал Саньку. Ему и поручили поговорить с мальчишкой. — Саша, ты не запомнил, сколько было этих бандитов? Какое оружие у них?

— Автоматы у них, вот как у вас, — кивнул Санька головой в сторону стоящего в углу АК74. — Еще они в окнах стёкла разбили и пулемёты на ножках поставили. А чтобы не видно было заставили девчонок из первого отряда на окне сидеть. Ещё у них у каждого пистолеты большие такие, я не знаю марки.

— Саш, а на кухне что происходит, ты не заметил случайно?

— Мне кажется у них там штаб… А ещё, дядя Гарик, они Ирину Петровну, ну, старшую пионервожатую, так они её автоматом… по мо… ну, по лицу… Она упала и у ней кровь ка-а-к потечёт, а она лежит и не шевелится. Вот! Они её убили? Зря она что-то им говорить начала, я не слышал что, а он ей ка-а-ак врезал.

— Да, Саша, мы им покажем, вот только придумаем, как остальных ребят освободить, а потом всех бандитов к стенке.

— А почему к стенке? Лучше расстрелять и всё. Они настоящие фашисты, они дядю Пашу, который в лагере на баяне играл, застрелили.

— К «стенке» говорят, вместо длинного выражения «высшая мера наказания в виде расстрела». — Волков хлопает Сашку по плечу. — Беги, порадуй мать, что живой.

На общем совещании областного руководства Батурин доложил о результатах переговоров. Результаты были не утешительными. Радовало только то, что удалось освободить отряд шестилеток. Кроме того, Нуриддин оказался человеком трезвомыслящим и согласился с тем, что московские начальники через полстраны мгновенно перенестись не смогут.

— Даю вам времени до десяти часов вечера. Если в десять часов Щёлоков не будет сидеть передо мной, я начну убивать ваших детей. — Заявил он Батурину, мило улыбнувшись в густую чёрную бороду.

Я ему говорю: «Тебя же потом растерзают их родители…», а этот наглец, — «…я счастлив, что скоро попаду в рай!»

— Плохо! Если они смерти не бояться, то предложить нам им нечего. — Филатов в очередной раз вытер лоб большим платком. — Виктор Александрович, ещё раз доложите, что они хотят от нас, ну, кроме встречи со Щёлоковым.

— Ни много, ни мало, отделения от СССР нынешних республик Средней Азии, которые они называют Туркестаном, выведение Советской армии, строительство разрушенных мечетей. Самое простое это освобождение всех арестованных участников беспорядков прошлого года.

— А мне интересно, — подал голос полковник Фролов. — Как они собираются проверять, не обманем ли мы их. Допустим, из тюрем привезти сюда сидельцев за дело джихада трудно, но можно. А остальное? Поэтому надо спокойно обещать им всё подряд. Это, по крайней мере, позволит нам тянуть время.

Разговор был прерван связистом. — Товарищи! Москва на проводе. Председатель Комитета Госбезопасности… — Молодой лейтенант связи замер с трубкой от рации.

— Начальник УКГБ по Новосибирской области Фролов, — представился Николай Степанович. — Есть передать трубку первому секретарю обкома.

— Здравствуйте, Виталий Васильевич, вот такие у нас в области печальные события… — он не договорил фразы. — Есть отставить… есть доложить обстановку.

…

Генерал-майор Батурин провёл первый раунд переговоров с бандитами. Благодаря его усилиям, освобождены 24 ребёнка возраста до семи лет. Также составлен перечень требований к руководству СССР. Требования совершенно не выполнимые…

…

Но бандиты удерживают полторы сотни детей… Прямой штурм не возможен. Эти сволочи расставили по всей столовой ящики со взрывчаткой. Обещают взорвать всё на хер, при первой же попытке штурма.

…

Никак нет. Это смертники.

…

Требуют вашего личного участия в переговорах. Кроме вас Министра Внутренних дел или Министра Обороны…