— Куда уж… — помрачнела колдунья, — не думала, что ты такая трусиха.
— Я не трусиха! — взвилась Мира, зеленые глаза ее вспыхнули, а пальцы сами собой сжались в кулаки.
— Не я же боюсь темноты.
— А я и не боюсь! — вновь заявила ведьмочка. — Я — справедливо опасаюсь. Если у тебя магии — вагонами грузи, то я — существо беззащитное, ведьма, к тому же. Меня любой обидеть норовит. Так что отправляйся этим путем сама. Я уж как‑нибудь без тебя разберусь.
Мира была уверена — в прошлый раз у нее получилось выбраться через верх, и сейчас она сможет подвиг повторить. А в пасть смерти заглядывать — без нее.
Тесса, видимо, поняла, что спорить в этот раз бесполезно, и пошла другим путем.
— Могу щит на тебя поставить. Такой же, как на себя.
Ведьмочка, которая никогда магию подобного рода на себе не ощущала, против воли заинтересовалась:
— А это больно?
— Титаны, ну ты и корова. Конечно, нет. Ты ничего не почувствуешь.
— А наощупь?
— Тоже нет.
Мира подозрительно сощурилась:
— А как я тогда пойму, что щит есть? И вообще, не нравится мне эта затея, со щитом или без. Уж больно темно.
Тесса что‑то произнесла себе под нос, и через мгновение в руках ее засверкала молния. Мощная, она искрила и потрескивала. Представив, сколько в ней вольт, Мира похолодела, поняв, что в случае прямого попадания от одной невезучей ведьмочки и горстки пепла не останется.
— Зачем тебе это? — спросила, отступая к стене.
Тесса ничего не ответила, лишь по — змеиному скользко улыбнулась.
— Тт — ты… брось! Н — не надо… — Мира прижалась спиной к стене, не ощущая холода кирпича. Все ее внимание было сосредоточено на смертоносной молнии. Что за шуточки? Неужели колдунья и впрямь решила ее любой ценой загнать в подземный ход? Ну так она, Мира, согласна, разве это не очевидно? Не так уж там темно и страшно. Можно сказать, романтическая прогулка под луной намечается. И вообще, Тесса ведь говорила, что Мира ей нужна, чтобы оказать на папочку моральное давление. Неужели за секунды все переменилось, а ведьмочку никто в известность не поставил? Надо что‑то делать, надо срочно что‑то делать!..
— Давай я… сама. Я пойду, я согласна… — зачастила Мира, вытянув руки вперед, словно это могло ее защитить. — Я пойду, только ты… убери это.
Тесса покачала головой:
— Нет уж, ведьма. Сама напросилась. Теперь получай.
И быстрым движением швырнула молнию в Миру, которая и без того находилась на грани потери сознания, а как увидела, что в нее летит, банально лишилась чувств. Да — да, от страха. И вот не надо говорить, что этого не может быть — мол, главные героини должны быть храбрыми и смеяться в лицо опасности, даже находясь на краю гибели. Или плеваться, кому что дано.
Мира была храбрая, но до известного предела. Ощутив значительный толчок в грудь, одновременно с этим поняв, что Тесса не промахнулась и она, Мира, сейчас полыхнет победным факелом, девушка предусмотрительно шлепнулась в обморок. И без того перегруженный разум даже не стал представлять, что может произойти с бренным телом, просто сделал ручкой и свалил на время, отдохнуть от трудов праведных. Минут через десять трудное положение и само, глядишь, рассосется, без его посильного участия, и можно будет вернуться. Если будет куда.
— Ты никогда с этим не сталкивался, мой друг?
— С чем? — недовольный тем, что его оторвали от работы, Петр сдул с лица непослушные кудряшки и уставился на Касса.
— С… выселением Совести досрочно, по желанию клиента?
Петр отчего‑то поперхнулся и закашлялся, прикрывая рот рукой:
— Ммм… хммм… кхы — кхы… Ты откуда подобный бр… информацию взял?
— От Лилу. Это она просила меня помочь. Заняться ее выселением.
— Выселить ее? — переспросил рыжий и странным образом прихрюкнул. — Это она тебе так сказала?
— Лилу? Да. Попросила провести ритуал по ее изгнанию из Ричмонда.
— И он не против? — уточнил Петр.
— Кто? Ричмонд? Нет, конечно. Насколько я понял, дело совсем безнадежное, раз Лилу сама отказалась. Правильно?
— А она… хмм… то есть, поправь, если ошибусь. Лилу попросила тебя ее выселить, так?
— Вроде того.
Петр закашлялся еще сильнее, отчего на глаза его навернулись слезы, а голос задрожал, когда он спросил:
— И сделать это велела с помощью ритуала?
Касс кивнул.
— И когда вы… ты… собираешься его проводить?
— Лилу сказала найти тебя и спросить, осталось ли зелье, необходимое для выселения.
— Ааа… зелье… надо же… ну, конечно, зелье, — Петр, не отнимая руки ото рта, покивал. — Еще что‑нибудь просила?
Касс старательно перебирал в памяти содержание недавней беседы.
— Так… вроде еще просила косыночку на голову какую‑то… и почему‑то в горошек… красный, крупный. Не знаешь, зачем?
Петр сделал круглые глаза и резко отвернулся. Плечи его заходили ходуном, но до Касса не доносилось ни звука.
— Друг мой! — встревожился ангел. — Друг мой, тебе плохо?
— М… мы… м — мы… мы — не хорошо… будет. Когда вы ритуал проведете… косыночку вам обеспечу, — решительно сказал Петр, поворачиваясь лицом к Кассу. Раскрасневшиеся щеки и слезящиеся глаза насторожили Кассиопея.
— Ты… болен? Давно ль ты отдыхал? Может, стоит сделать перерыв? Тебя здесь, судя по всему, совершенно загоняли. Чем я могу помочь? Таблеточку? Нектарчик? Я достану, только попроси…
Взглядом, полным безнадежной тоски, рыжий оглядел помещение библиотеки третьего Неба. Бесконечные полки и книги. Бесконечная пыль и грязь. Еще двадцать часов отработки. Пытка. Ближайшее будущее рисовалось мрачными красками… пока не появился Касс и не озвучил свою просьбу. Зелье… косыночка… чего еще удумала неугомонная сестренка? Причем здесь зелье, когда весь процесс "изгнания" заключался в паре слов? Лилу поиздеваться напоследок захотелось?
Подселив ее к Ричу, Петр убил двух зайцев — и наглого колдуна осадил, и за нимб оскверненный с ней расквитался. Теперь же оказался перед выбором — помочь сестре и таким образом получить очередную возможность поизмываться над Ричем, или гордо отказаться от предложения, оставив её в компании дурно воспитанного колдуна еще на неопределенный срок. То есть на неделю — другую: когда сила заклинания иссякнет, Лилу сможет освободиться и сама. Но ждать она не захотела. Первая пошла на мировую.
Думал Петр недолго. Поправив сбившуюся от интенсивного кашля тряпочку на нимбе, переложил метелку в другую руку и сказал немного срывающимся голосом:
— Ты… нет, я не болен, просто пыли много, видимо, аллергию наработал. Тебе к какому времени требуемое подать?
Касс пожал плечами:
— Я обещал к вечеру.
— А поточнее?
— Тебе зачем?
— Ммм… да просто так. Интересно. Не каждый же день Лилу выселяют, хочу на это лично посмотреть, — голос Петра на последнем слове как‑то странно дрогнул, а губы задрожали. Рыжий снова зашелся истеричным кашлем.
— Нет, Савл, так дело не пойдет. Я сегодня же напишу жалобу на того, кто направил тебя на эти работы. Только посмотри, что с тобой творится — даже говорить нормально уже не можешь. Как они смеют! Как смеют так обращаться с посланниками Истины? Да они хоть на секундочку представляют, эти черствые Судии и иже с ними, сколько приходится терпеть нам, дабы выполнить свою работу на высшем уровне? Думают ли они о том, сколько мы страдаем? Представляют ли, как тяжело нам дается воспитание и надзор за подопечными? Нееет, куда там… бессердечные, бескрылые создания, годные лишь на то, чтобы стучать оглушающе молоточками…
— Касс, заткнись, а? И без тебя голова пухнет, — невежливо оборвал друга рыжий на самой патетической ноте выступления. Касс так и остался стоять с открытым ртом и выкинутой вперед рукой. — Спасибо великое. Теперь по делу. В пять тебя устроит? Мне нужно еще… так скажем, проинспектировать свои запасы. Зелий для выселения и косыночек в… хммм… крупный горошек…а юбочку она не просила, часом?
Касс покачал головой и ответил совершенно серьезно: