Но Мира не отчаивалась и верила, что однажды все исправится и она заживет как все люди. (Вот только синяк надо замазать.) Она не уставала себе повторять, что у всех в жизни бывает черная полоса, и где‑то в будущем ее ждет белая. Так должно быть. Но после покупки квартиры девушка порядочно потратилась и все‑таки зачаровала жилище от пожаров, потопов, землетрясений локальных, попадания молний, грабежей, падания местного транспорта — драконов — с неба, взлома, ураганов, цунами, от ненаправленных заклинаний и всего того, что написано мелким шрифтов в обычных договорах в занимательном разделе «форс — мажор». Особенно это касалось договоров страхования, в чем сама Мира не очень разбиралась, но о подводных камнях была наслышана, поскольку ее нынешний приятель был агентом страховой компании и частенько брал работу на дом. Как‑то само собой и очень быстро, чуть ли не через неделю после знакомства, получилось, что квартира, купленная Мирой, стала их квартирой, и Егор тихим сапом набил своими вещами ее шкафы, потеснил ее мыльно — рыльные принадлежности в ванной своими и по понедельникам имел обыкновение диктовать меню на семь дней вперед. Мира как примерная подруга все записывала и по мере своих кулинарных способностей воплощала в жизнь. Получалось, судя по всему, из рук вон плохо, потому что каждый раз она подвергалась критике со стороны Егора. Девушка старалась не расстраиваться и даже одно время ходила на кулинарные курсы — до тех пор, пока в здании, где эти курсы проводились, не случился потоп, и все помещения, включая верхние этажи, не оказались залиты водой. Егор знал обо всех несчастьях, преследующих Миранду по пятам, но относился к этому философски — и за одно это она готова была терпеть все его странности и капризы. Поначалу. Слишком мало осталось у нее знакомых, а друзей вообще никогда не было, и потому безразличие Егора к постоянным катаклизмам в ее жизни стало приятным сюрпризом. Ну и естественно к тому факту, что Мира являлась чистокровной ведьмой. Хотя в последнее время стало казаться, что терпение и обычное хладнокровие стали ей изменять. То и дело проскакивала подленькая мыслишка о том, что Егор не стоит таких жертв с ее стороны и надо бы дать ему отставку, но два месяца совместной жизни делали эту задачу трудной. Привыкла, как‑никак, и менять что‑либо кардинально было страшновато.
Мира решила попробовать замаскировать синяк тональной пудрой. Отыскала баночку, нанесла средство, которое, если верить рекламе, должно было сотворить чудо. Увы, чуда не случилось. Синяк продолжал радовать глаз и выделяться на фоне кожи, разве что оттенка стал более насыщенного. Мира огорченно вздохнула — и что делать? Как появится в таком виде перед названными сёстрами? Замучают вопросами, как пить дать, потом засыплют советами, совершенно непригодными к воплощению. Старые перечницы, вот они кто. Не шабаш, а какой‑то кружок для ведьм, которым уже сильно «за» и поэтому все окружающее абсолютно «по». Они живут в крайне маленьком мирке и руководствуются придуманными ими самими правилами, не имеющими к реальной жизни никакого отношения. При этом поучать других, молодых и не очень — считают первейшей обязанностью.
Миранда ежемесячные Шабаши не любила. Да и что там любить, скажите на милость — собираются вместе старшие ведьмы во главе с самой старшей, пригоняют молодняк и начинают вправлять им мозги, мол, те все не так делают, колдовать не умеют толком, только глазки колдунам строят, а вот раньше‑то, бывалоча… и так на пару часов земного времени. А молодые все это выслушать обязаны и попробуй только возразить! Обольют помоями и не поморщатся, клюшки старые. Особенно отличается Самая старшая, прозванная главнючкой за милый, уживчивый характер и умение находить компромиссы. Так вот, эта главнючка где‑то в середине Шабаша брала слово и начинала шепеляво, ибо не имела ни одного зуба, перечислять все деяния, магические, разумеется, которые были совершены ведьмами в период с прошлого Шабаша до нынешнего.
Здесь надо отметить, что беззубость старшей отнюдь не была следствием того, что она не могла себе новые вырастить, а происходила из глубочайшего убеждения, что магия не должна вмешиваться в естественные процессы человеческого тела. По сути, они, ведьмочки, вполне себе могут наколдовать сногсшибательную внешность, фигуру и так далее, это не сложно. Но главнючка стояла насмерть — никаких сверхъестественных вмешательств в физиологические процессы. Вот и сидели все старшие — сильные ведьмы и как одна страшные, сморщенные. Выжидали, когда начальство сменят и правила смягчат.
Возвращаясь к Шабашу — после того, как старшие отводили душу, следовало краткое резюме и начинался поголовный разбор полетов. Еще ни разу на памяти Миры главнючка не пощадила никого — ее ругань можно было услышать даже в городе. Доставалось всем — и молодым и пожилым. Ведьма частила без разбору, по ее мнению, почетного звания ведьмы никто из присутствующих достоин не был. Ну кроме самой Старшей, разумеется.
Далее по регламенту шло чаепитие. Младшие разливали светло — желтую бурду в плохо помытые чашки и раздавали черствые сушки — строго по две штуки в одни руки. На этом пятичасовое действо обычно заканчивалось.
Понятное дело, что явиться пред ясные очи Старшей со свежим синяком означало нарваться на очередную лекцию о распущенных нравах современной молодежи. Старшие ведьмы, все как одна, не одобряли совместного проживания ведьмочек с лицами противоположного пола без заключения брака. Они и брак‑то не одобряли, да и мужчин в целом не очень жаловали, и в этом, Мира была твердо убеждена, и крылась основная причина их вредности и злобности. Было бы чем заняться, глядишь, и носы с противными бородавками совать в чужие жизни желание пропало бы.
Скоро придёт Егор, и это означало, что еда к этому времени должна быть разогрета до определенной температуры и поставлена на стол, красиво сервированный и накрытый чистой скатертью. Парень очень сильно радел за стирку и уборку, вследствие чего Мира как минимум три раза в неделю устраивала в квартире генеральное сражение с грязью. Иногда ей снилось, что микробы, которых она за все это время уничтожила сотни миллиардов, ожили и напали на нее, вооружённые чистящими средствами, и она просыпалась с криком. Ведьмой девушка была средненькой, даже скорее слабой, и на бытовые чудеса практически не способной. Лучше всего ей давалось колдовство в сфере любовного зельеварения и приворотов. Пару месяцев назад Мира даже подумывала о том, чтобы открыть контору по устройству личной жизни горожан, но Егор эту идею раскритиковал в пух и прах, и пристыженная девушка больше об этом не заикалась, хотя и не забывала.
Времени до прихода любимого и обожаемого оставалось все меньше. Ведьмочка с досадой смыла тоналку, решив, что с синяком разберется позже, и поспешила на кухню. Заранее приготовленные макароны под соусом с непроизносимым названием, на готовку которого у Миры ушло полтора часа и тонны терпения, томились в холодильнике в ожидании своего часа. Девушка достала сковороду и поставила на плиту, включила небольшой огонь и устремилась в свою комнату, дабы принарядиться к приходу Егора. Это тоже было частью ежедневного ритуала под названием «встреча дорогого сожителя», ибо замуж девушку Егор не звал. Напротив, он предусмотрительно и заблаговременно объяснил, что жениться в ближайшее время не намерен, потому что не хочет чувствовать себя скованным цепями брака, ведь это, естественно, отрицательно скажется на выполнении рабочего плана по заключению договоров страхования, а, следовательно, на зарплате и уровне их жизни. Учитывая, что зарплаты Егора девушка в глаза не видела, не сказать, что последнее ее сильно огорчило бы. Нет, конечно, он покупал продукты и даже пару раз дарил ей какие‑то безделушки, но общего бюджета у них не было.
Так вот, что касается ритуала. Мира к приходу Егора должна быть предельно весела и заботлива, а главное, ненавязчива, дабы уставший парень мог расслабиться после трудового дня, поесть и упасть на диван.
