"Я помогу тебе добраться до него," сказала она с таким смертельным спокойствием, что даже ей самой стало страшно. Прольются реки крови. Тысячи ночей наполнятся криками ужаса.

Она хотела отправиться в путь прямо сейчас, сию же секунду, чтобы, наконец, начать действовать. Но утро быстро приближалось и скоро она впадет в безмятежный сон, не способная позаботиться о себе.

В этой ситуации, поняла она, Гидеон ей нужен и она позволит себе воспользоваться его помощью. Завтра…О да, завтра. Месть.

"Он будет страдать," сказал Гидеон, отражая её мысли. Его дыхание было неровным, и снова он застонал от боли, но следующие слова Гидеон произнес четко и ясно. "Я клянусь."

Ментальная дверь Зевса была закрыта и заперта, а на ручке висело предупреждение: Не Беспокоить.

Часами Скарлет ждала под этой дверью – она и скреблась и пинала и колотила ее – делала все то, что обычно погружало ее мишень в сон. Даже богов и богинь. И все же, дверь не открывалась.

Значит, Зевс не спал, а вовсю боролся с сонливостью, с силой, которой не должен был бы обладать. Не с его рабским ошейником. Но должен же он спать хоть иногда! Всем нужен сон, даже свергнутым божественным царям. И когда он уснет, она будет рядом.

Однако, он убедил её позволить ему страдать издалека…она может никогда не узнает этого. Ублюдок убил её сына прямо перед ней, и вероятно забрал у Гидеона воспоминания о ней. Он был причиной тому, что её сердце засохло и погибло. Он был причиной, по которой она проплакала столько ночей вместо того, чтобы спать. И вполне может быть он причиной, по которой она чувствовала себя брошенной, одинокой, покинутой и использованной.

Хотя, всё это не имело значения для её демона. Я должен насытиться, сказал Ночной кошмар.

Она понимала это, хорошо зная, какие будут последствия, если игнорировать потребности её второй половины. Он не хотел бы этого, но он будет вынужден питаться за счет неё.

Итак, хотя она бы предпочла следить за царем Греков хоть целую вечность, она приблизилась к Галену. И, честно говоря, причинение ему страданий успокоило бы её. Слегка.

К счастью, его дверь была открыта. Его сон был столь же беспокойным как прежде, только на сей раз это были его собственные фантазии. Снова и снова он переживал то, что она показала ему. Свою беспомощность. Свою слабость. Своё поражение от руки Гидеона.

Ночной кошмар упивался его ужасом. Прежде чем учуять чей-либо страх и пойти дальше, демон наслаждался эмоциями Галена, хотя это и не он вызвал их. И снова этот страх. Когда демон наконец насытился, Скарлет направила их к двери Гидеона. Она тоже была открыта.

Её воин спал. Какие мысли проносились у него голове?

Уходи, скомандовало её чувство самосохранения.

Не могу, закричала её самая женственная часть.

Она дрожала, когда зашла внутрь, и то, что она увидела в следующий момент, заставило её задыхаться. Там была она, в красивом красном платье, прикованная напротив сильного, сражающего мальчика, который казался наполовину человеком, наполовину демоном. Зевс стоял позади мальчика, держа в руке изогнутый нож, сверкающий серебром. Вокруг них была толпа ликующих людей.

Не воспоминание, поняла она, так как в некоторых деталях Гидеон ошибся. Он просто воссоздал эту сцену из того, что она рассказала ему.

Долгое время она сомневалась: показать ему правду или оставить ему эту иллюзию. Иллюзию, которую гораздо легче будет вынести, чем реальность.

Он должен знать. Кто говорил с ней на этот раз, она не знала.

Но должен ли? Иногда она и сама бы предпочла не знать этого.

Он должен знать. Ради Стила. Стил заслуживает отца, который знает, как он жил – и как погиб.

На этом, все её сомнения исчезли. Ради Стила она бы сделала всё, что угодно.

Дрожа, она протянула руку и махнула ей на платье, в котором Скарлет была во сне. Это была самая легкая поправка и хорошее начало для всего остального. Материал исчез, словно её ладонь была ластиком. Затем, другим взмахом руки она заменила свою одежду. Грязное белое одеяние, перепачканное кровью и разорванное на одном плече. Она добавила порезы и синяки на своё лицо и руки.

Сглотнув, она посмотрела на толпу. Используя обе руки, она стрела их всех, оставив себя, Стила, Зевса, и фигуру, скрытую в темноте. Это существо никто не мог увидеть, его ноги лишь слегка касались земли, край его черного одеяния раздувался на ветру. Оно было тем, кто примет в себя демона Стила и будет для него новой клеткой.

Без криков ликующей толпы вокруг воцарилась почти оглушающая тишина.

Потом она изменила окружающую обстановку с ипподрома, где Зевс часто устраивал гонки на колесницах, на заброшенный храм. Белые гипсовые колонны возвышались повсюду, зеленый плющ, покрытый капельками росы, вился вокруг чуть подкошенных колонн, по всей их длине. Тут были шаги, ведущие к треснутому мраморному алтарю, запятнанному кровью бесчисленных жертв, которые здесь приносились.

Закончив с этим, она переключила своё внимание на Зевса. Её пальцы сжались, в то время как разум кричал – назад! Она могла прекратить всё это, щелкнув пальцем. Но она не остановилась. Его золотые и фиолетовые одежды были первыми. На их месте она нарисовала доспехи. Серебряные. С гравировкой из красивых бабочек с остроконечными крылышками, которые повторяли рисунок тату на её спине и татуировки Гидеона на правом бедре. Между бабочками были сверкающие молнии.

Нож, который повелитель Греков держал в руках, превратился в зазубренное мачете, изготовленное так, чтобы причинить максимальную боль. Этим ножом он не просто разрезал на куски, он превращал в ничто одним движением.

Сделай это. Продолжай. Черты лица бога Гидеон представил правильно. Глаза, в которых отражались сверкающие молнии, украшавшие его доспехи, были испепеляющими, пылающими. Острый нос. Тонкие губы, но мощная челюсть, которая более чем компенсировала этот недостаток. У Зевса были густые светлые волосы, ниспадавшие локонами на плечи, прекрасное дополнение к его золотистой коже. Иногда, если винмательно присмотреться, можно было увидеть вспышки молний, пронзающих его вены.

Хорошо. Обзор закончен. Только вот, она не чувствовала облегчения. Одна последняя деталь, которую нужно изменить…

Наконец, она обратила своё внимание на Стила. Слезы немедленно обожгли её глаза, и дрожь усилилась, почти заставив её упасть от горьких рыданий. Всё это время она могла ощущать беспомощность, которую чувствовал Гидеон. Он не был там, а просто мысленно наблюдал за происходящим, но в нём кипели эмоции. Всё, что он чувствовал здесь, он будет чувствовать позже, когда проснется.

Сделай это. Просто сделай. Она срезала рожки Стила, ненавидя то, что делает, ненавидя себя за это. Грекам не нужен был бедный мальчик, они только использовали его в качестве оружия. Она добавила чешуйки на правой стороне его тела. Такой красивый. Его зубы она сделала острее, так, что два клыка выступали над его нижней губой. Мой малыш.