Её волосы были закреплены в хвост у основания шеи. На ней была одна из его футболок и его новые спортивные штаны. Она закатала их, чтобы они подходили ей по росту, ведь она была ниже его. В нескольких местах штаны предательски выпирали. Похоже она украла…четыре предмета его оружия. Не то, чтобы его это беспокоило.

Гидеону хотелось преодолеть разделявшее их расстояние, схватить её и напомнить ей, как им было хорошо вместе. Ослабленный и испытывающий до сих пор боль, он попытался встать, но его колени подогнулись, и он упал на землю.

С криком, полным беспокойства, она бросилась к нему. Но перед тем, как дотронуться до него, она заставила себя остановиться. Попятилась. "Пожалуйста, пойми, Гидеон." Холодно, так холодно, и это было еще хуже, чем отсутствие эмоций с её стороны. "Так должно быть. Быть с тобой…это причиняет мне боль. Слишком много всего произошло. Я буду для тебя слишком большой обузой. И я знаю, что это не твоя вина, а моя, но это ничего не меняет."

Всем своим существом он хотел сказать ей, что она вовсе не обуза для него. Но он не мог. Правда это или ложь, она бы знала, что он имел в виду. НиМах могла легко повлиять на неё. Но это не значит, что ради Скарлет не стоит рискнуть.

Она стоила любого риска.

Но он хотел сделать её счастливой, даже если это значит, что сам он будет несчастен. Она не думала, что может быть счастлива с ним. Он причинил ей боль.

Мысль о том, чтобы причинить ей боль, убивала его. Они и так уже вынесла слишком много.

"Кроме того," продолжила она тем же холодным, отстраненным голосом. Нахмурившись, она потерла свои виски, как если бы у неё болела голова. Или может быть, как он подозревал, её демон кричал от горя как и его собственный. "Как я тебе уже говорила, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы стереть начисто все свои воспоминания. Если мне придется ворваться в Тартар и похитить греческого бога Памяти, я сделаю это. И когда всё будет готово, я не буду тебя помнить, поэтому нет причин начинать то, у чего нет будущего."

Нет, нет, нет. Кричали Гидеон и демон. И всё же…

Поежившись от прилагаемых усилий, он махнул рукой в сторону двери. "Тогда останься." Если чтобы обрести своё счастье, она должна уйти, то пусть так и будет. Но когда он поправится, когда крепость будет укреплена, он пойдет за ней следом. Так или иначе, каким-то образом он докажет, что сможет сделать её счастливой. Но он не допустит, чтобы её память стерли. Этого не будет. Никогда.

"Прощай, Гидеон," сказала она, поколебавшись всего мгновение, перед тем как выйти из его комнаты.

Нет! Нет! Моя. Вернись! Кричал Ложь, и это было последнее, что осознал Гидеон.

Старый матрасс скрипнул как punked-out(?) женщина металась поверх него, потерянная в том, что возможно было кровавым, страшным кошмаром. Я должен поблагодарить женщину Гидеона за это позже, подумал Страйдер, если конечно это она виновата в этом. И он не чувствовал себя плохо из-за недостатка сострадания.

Он изучил свой подарок, пока она спала. Каждый ее дюйм, даже отгибал одежду, чтобы взглянуть на все скрытые места. Оружие могло быть спрятано где угодно. Некоторые сказали бы, что он не испытывал никаких угрызений совести, и он бы согласился. Он не колебался. Не с этой женщиной. Никогда с этой женщиной.

Теперь он знал, кем она была, и она не заслуживала мягкости от него. Она заслуживала острия его кинжала.

Здесь, лежащая на маленькой кровати мотеля, запертая с ним в этой крошечной комнате, была Хади, женщина, которая привела Бадена, хранителя Недоверия, к погибели. Она помогла уничтожить моего лучшего друга!

Казнь состоялась тысячи лет назад, и она была человеком. Так, по крайней мере, он думал. Все же здесь находилась она, такая же молодая, как и тогда. Это означало, что она теперь бессмертна. Правильно? Как это случилось, он не знал. Но собирался выяснить это. Он выяснит многие вещи у этой суки.

Ему потребовалось несколько часов, чтобы узнать ее из-за татуировок, пирсинга и розовых прядей в волосах. Она не была похожа на себя. Ее волосы были на несколько оттенков светлее, падение снегопада, и ее кожа пылала от поцелуев солнца. Она была одета в грубую, традиционную одежду слуги, но это не умаляло ее привлекательности.

Он никогда бы не узнал ее, если бы не татуировка в виде счетной доски на спине.

Повелители: IIII Хайди: I

Она разделила спину на две части, одна сторона для Повелителей, вторая сторона для себя. Он знал точно, что означали метки, потому что Баден делал такие же на себе. Сука.

Четверых, которых он и его друзья, предположительно, убили, он не мог назвать. И да, вероятно, он убил их. За все столетия были убиты тысячи. Знание этого должно было успокоить его гнев к этой женщине. Но этого не произошло. Баден был лучшим человеком, которого Страйдер когда-либо знал. Самым добрым из его друзей, самым понимающим и заботливым.

Нахождение в собственности демона Недоверия изменило его, конечно, так же, как нахождение в собственности такой темной силы изменило всех их. Но он был первым, кто возвратился к чувствам. Тот, кто привел всех остальных к свету. Он чувствовал вину за разрушения, которые вызвали Повелители. Он был первым, кто добивался и пытался возместить причиненный людям ущерб.

Он также ненавидел то, что стал чем-то большим, чем другие. Он ненавидел это, не доверял себе, всем вокруг, даже друзьям. Особенно друзьям. Но это лишь заставило Страйдера любить его еще больше. Баден был спасителем Страйдера. Страйдер хотел быть спасителем Бадена.

Хади уничтожила этот шанс.

В тот время как девушка продолжала побеждать, держа глаза закрытыми, пот стекал по её коже бисеренками, по рукам, ногам и веревке удерживающей е, её сотовый зазвонил. Страйдер усмехнулся. Он надеялся, что это случится, и ему не надо было гадать кто звонит. Её парень. Лидер Ловцов, преследовавших его.

Страйдер потянулся, схватил телефон со стола около него и щелкнул им, открывая. "Сожалею", сказал он в микрофон, "но твоя подруга прямо сейчас немного связанна, и не может подойти к телефону."

Последовала пауза. Рваное дыхание и треск. "Она моя, ты, больной ублюдок! Если ты причинишь ей боль…"

О, да. Ее дружок. "Если?" Страйдер рассмеялся с истинным удовольствием. "Это мило. Действительно."

Теперь был рев. "Какая часть злого дерьма ты?"

"Не имеет значения. Важно то, что у этого злого дерьма есть твоя женщина. И он не отдаст ее. Только если по частям."

Послышалось больше треска на линии, сопровождаемого быстрым громким бумом и проклятием. Ее дружок, должно быть, ударил кулаком стену. "Что ты хочешь сделать с ней? На что обменяешь?"

"Одна тысяча сердец Ловцов. О, подожди. У ловцов нет сердец. Таким образом, я полагаю, нет ничего, на что я готов обменять ее."