Тогда она спросила, почему Мендоса, обладая письменным распоряжением Торквемады, не смог узнать имени доносчика. Ответ был четким и ясным: тайна. Все время тайна. Любой агент Инквизиции, включая палача и врача, должен соблюдать это железное правило. Ему подчиняются все служители Инквизиции. И Мендоса, пожав плечами, подытожил: «Об Инквизиции ни слова!»

— Сеньора…

Голос Варгаса вернул ее к реальности.

— Сеньора, я хотел вам сказать… — Он прокашлялся, опустив глаза. — Возможно, вы напрямую и непричастны к освобождению нашего компаньона, но знайте, что мы все вам очень благодарны за помощь… Спасибо.

Он говорил тихо и — впервые за все время — с некоторой неловкостью застенчивого ребенка.

Мануэла моргнула. Ее губы приоткрылись, чтобы ответить, но слова так и застряли на языке.

— Отлично! — воскликнул Эзра. — По крайней мере мой арест хоть чему-то пошел на пользу! — Не развивая сверх меры свой комментарий, он продолжил: — Не знаю, продвинулся ли кто-нибудь из вас в расшифровке криптограммы, но я воспользовался своей бессонницей, чтобы изучить эти символы под разными углами. И должен вам сообщить… — Он замолчал, оглядел по очереди всех сидящих за столом и заявил: — Что, к сожалению, никуда не продвинулся.

— Увы, мы тоже, — вздохнул Сарраг. — Мы тут поспрашивали местных насчет этой пресловутой горы Света и получили лишь отрицательные ответы. Судя по всему, никто слыхом не слыхивал о возвышении с таким названием. Следовательно, искать нам нужно все же именно гору. Варгас автоматически процитировал размеренным тоном:

— Во-первых, — начал загибать он пальцы, — сыны человеческие. В Библии, как и в других источниках, это выражение, будь то в единственном или множественном числе, используется для более торжественного обозначения того, что обычно называют человеческим существом. Известно также, что чаще всего это словосочетание, подчеркивающее наше общее происхождение, также призывает к скромности, означая: «всего лишь человек». Следовательно, сыны человеческие — это люди в целом, то есть вы и я. Согласны?

— Абсолютно, — подтвердил Эзра.

— Во-вторых, «час». Как утверждает шейх ибн Сарраг, это слово неоднократно повторяется в Коране. Оно подразумевает «Судный день». Верно?

Мануэла рискнула вмешаться в разговор.

— Наверное, вы скажете, что я лезу не в свое дело, но не могли бы вы мне растолковать, что имел в виду Пророк, сказав: «Когда служанка породит хозяйку?»

— Имеется в виду, что в тот день женщина, которая породит девочку, станет ее рабой. Намек на то, что нынешние дети не проявляют должного уважения к своим родителям. Что же касается второй части ответа, то она предрекает социальный хаос и окончательную победу оседлого образа жизни над кочевым, то есть победу братоубийцы Каина.

— Я никоим образом не хочу приуменьшить значение изречений Пророка Мухаммеда, — вмешался Рафаэль, — но Господь наш Иисус Христос тоже называет признаки наступления Конца Света. Вот, например: «И пойдет народ на народ, царство на царство…» А вот еще высказывания…

— Фра Варгас, — оборвал его Сарраг, — да не пытайтесь вы найти ошибку или противопоставить Мухаммеда Иисусу, а Коран — Библии! Известно ли вам, что ответил Пророк, когда его спросили, кто поведет бой с Антихристом? Ну, так вот он с удивительной скромностью сказал, что только Иисус сможет победить. Вот его слова: «Клянусь тем, в чьих руках душа моя, что спустится к вам сын Марии и выступит достойным судией. Сломает он кресты, убьет свиней, отменит подати, засыплет всех богатствами такими, что больше не захочется. И будет это миг, когда земной поклон все предпочтут земному миру и всему, что в нем». Вы довольны?

Рафаэль сдался:

— Вернемся к нашим баранам. Хочу обратить ваше внимание, что мы почему-то отдали наши мысли словам «Джабал-эль-Нур», тогда как все еще не выяснили значение фразы Сыны человеческие ждали часа. Я вот думаю, а…

— Погодите! — внезапно сказала Мануэла. — Вы только что сказали, что в Коране «Час» означает «Судный день»?

— Верно.

Мануэла порылась в памяти.

— Вчера, да и сегодня утром, когда я шла к тюрьме, то проходила мимо одного здания, должно быть, жилища какого-то аристократа. Там над воротами вырезана в камне надпись. Тогда мне она показалась довольно странной, и только. Но сейчас, послушав вас, я невольно вижу связь с «Часом».

— И что это за фраза? — поинтересовался Варгас.

— «Здесь Гольфины ожидают Божьего суда».

— Действительно, — согласился Эзра, — это довольно интересно. Но что значит «Гольфины»?

— Речь идет о французской семье, приехавшей в Касерес незадолго до того, как Филипп Красивый начал процесс против тамплиеров, — быстро ответил Варгас.

— Вы хотите сказать, что речь идет…

— О семье тамплиеров, совершенно верно. Гольфин — скорее всего искаженное «Гольфанд» или «Хольфанд», не знаю… Но это также и производное от «golfo», что означает «негодяй». Должно быть, это прозвище, которым жители Касереса по каким-то неизвестным мне причинам наградили членов этой семьи.

Сарраг резко встал:

— И чего мы ждем? Нельзя терять ни минуты. — Он повернулся к Мануэле: — Вы сможете отыскать этот дом?

— Наверное.

— Подождите! — воскликнул монах. — Если потомки той семьи по-прежнему там живут, то будет лучше, если к ним пойду я. Один.

— Это почему? — удивился Эзра.

— Вспомните, что я был рыцарем Сантьяго-де-ла-Эспада и что этот орден зародился именно здесь. Между рыцарями, к какому бы ордену они ни относились, существуют братские узы, священные узы. К тому же думается мне, что если я заявлю о моих корнях, то у меня будет больше шансов получить помощь.

— Я по-прежнему не понимаю, почему вы стремитесь пойти один.

Варгас постарался скрыть раздражение.

— Я хотел пощадить ваши чувства, ну да ладно. Если я правильно определил происхождение имени «Гольфины», — «негодяи», то эти люди, с которыми придется иметь дело, вполне возможно, утратили понятие чести и рыцарства. И, скорее всего, отнесутся с недоверием, чтобы не сказать враждебно, к мавру, с соплеменниками которого их предки всегда сражались — а может, они и сами сейчас сражаются, — и еврею, соплеменники которого виновны в том, что семьсот лет тому назад сотрудничали с завоевателями. — И францисканец добавил, но уже специально для Эзры: — Вы ведь наверняка знаете, что ваши соплеменники встретили арабов и мавров с распростертыми объятиями и даже помогли им захватить наши города.

Это замечание ничуть не задело раввина, ответившего совершенно спокойно:

— Прежде всего позвольте заметить, что если шейху действительно трудно скрыть свое происхождение, то мне не кажется, что на моем лбу написано «иудей». Но вернемся к вашим словам. На этот счет нет никаких свидетельств, хотя именно так и рассказывают. И поверьте, если это когда-нибудь найдет подтверждение, я первым буду сожалеть о деяниях моих предков. Впервые евреи появились на Полуострове в незапамятные времена. И им следовало вести себя как сыновьям этой земли, а не перелетным птицам, и защищать Полуостров своей кровью. Однако раз уж вы призываете историю в свидетели, то я должен в свою очередь вам сказать, что у этих людей, чью память проклинают, быть может, имелись смягчающие обстоятельства. Стоит ли мне напоминать кое-какие факты? При Рецесвинте им запретили следовать своим ритуалам. Во время правления Эрвига, в 681 году, совет города Толедо обязал их — и это за тридцать лет до арабского нашествия, заметьте, — в течение года отречься от своей веры. Неисполнение этого закона влекло за собой конфискацию имущества и изгнание. Не говоря уже о том, что предполагался целый ряд физических наказаний за дальнейшее исповедание иудаизма. Наконец, при Эгике сефардов обратили в рабство, отобрав предварительно у них детей, за то, что они якобы сговорились с внешним врагом. Каким врагом? Мавры сидели себе смирно в Африке и даже не помышляли о завоевании Испании. Если ваш брат становится вашим мучителем, то не будет ли справедливо желать вмешательства соседа? Я ничего не утверждаю, фра Варгас. Я спрашиваю. — Он устало вздохнул. — За сим думается мне, что действительно будет лучше, если вы отправитесь в жилище этих «негодяев» в одиночку. А мы тихонько подождем вас, спрятавшись за углом.