Незаметно для себя я потерялась в черном пламени всезнающих, мудрых глаз, а совсем скоро будто грань перешагнула: позади — корыстная, жадная чернота, а впереди — фиолетовая пустыня бескрайнего космоса, в которой сияют три звезды. Только я теперь знаю, не ведаю откуда, но знаю, что зовут их Яз, Аяз и Яза — два брата и сестра, великие когда-то высшие, что давно ушли из этого мира, но раз в сто лет приходят ровно на три дня. Их возвращение влечет большие перемены. Иногда эти перемены очевидны лишь избранным, а иногда потрясают целый мир.

И вновь неведомо как, но я поняла, что шаман по имени Зорь ждал третьего дня, когда звездную «корону» возглавит Яза, старшая сестра, — та, что дарит, забирает и распределяет. В том сонном, заторможенном состоянии, в котором я находилась, было сложно досконально разобраться в хитросплетениях способностей высших «звезд». Перед глазами все ярче разгоралась Яза, фиолетовый свет вокруг становился более насыщенным, темным, пугающим, и в сияющий звезде неожиданно проявились черные глаза шамана. Между нами протянулась незримая темная нить, связала, затем пришли мои воспоминания. Сначала они текли медленно, напомнив о кошмаре месячной давности: о путешествии сквозь белые поля между горных вершин, о том, как я очнулась в яме, с крыльями и в крови. Как летела по небу, расправив крылья. Как висела на краю радуги. Даже сейчас, вспомнив тот момент, я не могла поверить, понять, как можно держаться за то, что нельзя осязать? За край радужного энергетического пятна?

Мои воспоминания поглощались нитью, связавшей нас с шаманом, утолщали ее и исчезали из памяти, подгоняя новые и новые. Совсем скоро они непрерывным потоком лились к старику, а я рыдала, вспоминая родных и близких, самое сокровенное и почти тут же забывала о них. До одного момента…

Пять лет назад я заболела — взрослая двадцатилетняя девушка лежала в кровати и надсадно кашляла. Любимая бабушка поила меня малиновым чаем, потом ласково растирала спину медом и тихонечко пела колыбельную, как в детстве. Моя самая лучшая в мире бабуля.

Привыкшая к ее заботе, в другое время я бы и не вспомнила об этом случае, но теперь, когда догадалась, что, возможно, ее уже нет, это воспоминание и бабулин голос так зацепили, вызвали такую сильную боль, что была не в силах отдать эту дорогую сердцу частичку прежней жизни кому-то другому, не позволила лишить себя последнего, что еще осталось от прежней жизни. Полностью погрузить свое сознание и душу в одиночество? Нет!

Крик души стал призывом встряхнуться, очнуться от навязанного гипноза и торопливо и жадно загребать уже не ручеек, а полноводную реку призрачными руками обратно. Отдай! Мое, мои воспоминания, моя любовь к родным, их тепло и ласка, без них меня не было и не будет!

Я так истово забирала самое себя и свою суть обратно, так испугалась остаться ни с чем, что с легкостью перехватила управление в нашем с шаманом гипнотическом тандеме. И совсем скоро, вернув себе все до последней капельки, начала тянуть знания шамана. Зорь, оказывается, знал много. Даже слишком много, нажив огромный опыт аж за сто с лишним лет: несколько языков; примитивную географию этого мира; магию, мне совершенно бесполезную, зато способную вычистить память и личность до чистого листа, чтобы создать послушную марионетку и в нужный момент пользоваться для защиты от непогоды, лавин и других племен, конфликтующих за ресурсы и женщин.

Кайя Хелле — иномирянка с крыльями — не жалкая, ненужная пленница, а оружие, защитница и непременно послушная марионетка. Должна была стать такой для беспринципного старика, но не зря Язу называют Справедливой. Она не просто распределяет — дарует правым выиграть, а ворам — лишиться всего, проиграв. Хотя порой она слепа. Ее сила связывает судьбы, магию и миры. Легенды гласят: именно сила Язы создает дыры, сквозь которые в этот мир приходят невиданные твари или заносит предметы, которые меняют будущее всех или некоторых. Но шаман надеялся с помощью магии Язы связать воедино свое и мое сознание, благодаря древнему заклинанию забрать у меня память и душу.

Вопреки шамановым ожиданиям, что-то пошло не так — я обездолила его. Правда, когда перед моими глазами начали появляться воспоминания о его юности, о том, как наставник Белого Старика, ныне покойный прежний шаман, показывал ему, ученику, как спасти племя от голода, приманить зверя и прочие премудрости для выживания сородичей, я сдалась. Просто не смогла, по сути, убить старого человека, оставив от него лишь оболочку со способностями к магии. Даже вернула часть воспоминаний — племя не виновато в хитромудрых намерениях шамана, а нового у них пока нет. Старик не хотел терять власть и все никак не брал ученика.

Правда мои благие намерения выбили из меня всего одним мощным, сокрушительным ударом кулака по лицу. Следом за болью меня укрыла темнота...

Чем торгуют на базаре

Узкая четырехколесная телега длиной метра два, на которую переставили клетку с саней в очередной дружественной деревне, стала моим средством передвижения по долине, где снег почти сошел. От постоянного покачивания на ухабах и выбоинах примитивного транспорта меня частенько мучила морская болезнь. И думается, я не первая пленница, которую перевозят таким вот мерзким образом. Сурово и жестоко обошелся со мной вождь — посадил в «автозак» и куда-то отправил. Не в «сибирскую» ссылку точно, потому что с каждым днем становилось теплее и тревожнее.

Только одно послабление — прутья, к слову, не металлические, а из чрезвычайно прочной древесины, не были защищены магией, поэтому теперь с меня не спускали глаз вооруженные колюще-режущим конвойные небольшого обоза. Кроме того, клетку полотном накрыли — то ли «живой груз» скрыли от чужих глаз, то ли мне много показывать не хотели. Поразмыслив на досуге, решила, что, скорее всего, меня прячут.

Ветер принес запах испражнений шайгала, который спокойно, покорно тащит за собой мою повозку. Этот огромный, мохнатый зверь внешне напоминает земного бурого медведя, но здешний «косолапый» исправно служит тягловой силой, вьючной и верховой. По-лошадиному фыркает и объедает любую зеленую поросль вдоль дороги и на полянках во время привала.

Увидев шайгала впервые и услышав его рев, я испугалась до потери пульса. С трудом разлепив глаза после ритуала, закончившегося моим нокаутом, я увидела, что лежу в другой клетке, только уже на санях. Рядом стоял недовольный шайгал — вот так мы с ним и познакомились. Похоже, этих больших ездовых животных племя держало где-то внизу, под горой. Как и собственно свой «автопарк». Эх, многое, оказывается, было скрыто от моих глаз, очень многое.

В момент встречи с новой реальностью, оглашенной рыком шайгала, я привстала, опираясь на ладони в тесной клетке, с гудящей головой и горечью во рту. Вокруг народ возился с тюками и веревками — мужчины собирали обоз в путь. Вскоре ко мне подошел вождь. Видимо, ему сообщили о пробуждении. Неожиданно я вспомнила, что его зовут Даяр и, когда поймала мертвенный взгляд черных глаз, содрогнулась от страха. Даяр не просто ненавидел меня — таким взглядом расчленять можно.

Я невольно отшатнулась от осатаневшего Червонного Короля. Еще пришибет. Первой мыслью было: «За что? Вроде все нормально было. Почему изменилось?» А потом моя память, наконец, робко напомнила обо всем, что произошло во время ритуала. Как отбирала у коварного Белого Старика не только собственное «я», приобретенное личным жизненным опытом, но и трофеи в запале захватила — его знания и воспоминания. Едва вспомнила о Зоре, появился он сам, правда совершенно другой, непохожий на себя. И я догадалась о причине лютой ненависти вождя ко мне.

Шаман шел непривычно легкой, какой-то бесшабашной походкой, в моих кроссовках и шлеме. Но если прежде он ступал неторопливо и степенно и потому держался на ногах, то теперь постоянно скользил и падал. Но нисколько не смущался и не расстраивался, наоборот, был весел и общителен. У одного из чумов этот престарелый «предприниматель», собиравшийся сделать из меня марионетку, глупо хихикая, зажал подвернувшуюся под руку молодку и под аккомпанемент ее визга облапил. Игриво шлепнул ее под зад и двинулся к нам. Скоро стало понятно, что после ритуала он хоть и остался физически стариком, а вот в памяти ему — лет двадцать. Да и в душе тоже: жизненный опыт добавляет душе возраста.