Хаоши, словно в отместку, прошелестел необычным, пробирающим до дрожи загробным голосом:

— Тысяча литов!

Тейш на пару с жуликоватым вашаном чуть не свалился в обморок, только первый — в эйфории, а второй — страдая от расставания с деньгами, потому что прорыдал:

— Тысяча и один лит!

Хаоши из-под капюшона смерил меня оценивающим, кажется, осязаемым взглядом, пробирающим до костей, а потом молча отвернулся, как бывает, если теряют интерес. Только глухой не услышал наш с вашаном общий всхлип облегчения. Поспешили радоваться: почти неуловимое движение хаоши — и сизый туман опускается на меня, забирая ясность ума, силу и волю. Пока я медленно оседала на пол, «шпала» обернулся к моему новому хозяину и голосом, словно пропитанным смертельно опасным ядом, зловеще прошипел:

— Это ей наказание за вмешательство в наши дела, а тебе — помощь, Цирик. Ты же знаешь, мы бесплатно не помогаем, с тебя пятьсот литов.

Вашан, которого назвали Цириком, обессиленно привалился клетке. Видимо, покупка стоимостью тысячу пятьсот один лит подкосила. Зато Тейш с Тшенем на радостях возносили хвалу великому Язу за удачу. Тейш еще и прошелся по спине племянника хлыстом, по-родственному напомнив ему о том, как хотел выставить меня за ворота, презрев кураж и удачу.

Затем сон увлек меня в темные дали безнадеги и беспросветности. Эх, Аяз, как же ты суров в своих расчетах.

В гостях у другой сказки

Как-то я уже обыденно выбиралась из забытья, без лишней паники и страха перед неизвестностью. Похоже, человек ко всему привыкает довольно быстро. Так и я, еще не открыв глаза, сначала прислушалась к окружающим шорохам, звукам, запахам и затем приоткрыла глаза. Чувствовала себя вполне сносно — немного вялой, будто переспала или недоспала.

Реальность неожиданно порадовала, словно Мир решил устроить мне каникулы. Я с удовольствием потянулась на большой кровати, осматривая просторную светлую комнату. Как будто на пляжном курорте, когда можно никуда не торопиться, опереться на это замечательное мягкое, высокое изголовье… почитать… позвонить… посмотреть телевизор… Жаль, очень жаль, что телевизоров здесь нет. Интернета тоже… и гугла, и самого завалящего GPS навигатора, чтобы выяснить, куда меня на этот раз занесло. Был ли тот ветер попутным?

Ну и ладно, не хай-тек, конечно, и матрас не мой премиальный Cloud Prima, но хоть никто не пинает, не будит, не лезет. Неторопливо села и полюбовалась красивой нежно-персиковой драпировкой стен из ткани, напоминающей парчу, толстый бежевый ковер из мягкой шкуры, высокие французские окна, завешенные белоснежным кружевным тюлем. Кроме человеческой кровати, после квошевского минимализма радовала глаз изящная мебель для будуара высокородной дамы восемнадцатого века, каким я его представляю. И вся эта старинная красота явно для трепетной, лелеемой лани предназначена, а не прожженной соблазнительницы. Если кто-то неизвестный так для меня постарался, то я оценила: люблю воздушные и светлые интерьеры.

Сердце хоть и трепыхалось от страха неизвестности, но в душе я надеялась на попутный ветер, ну или хотя бы не штормовой. Брезгливо посмотрев на свою «красноармейскую форму», в которой было невероятно жарко. И которая смотрелась в прелестной комнате совершенно чужеродной. Я моментально вспотела, но сдирать с себя одежду и топтать босыми ногами было бы, по меньшей мере, неразумно. Зарылась в высокий мягкий ворс ковра босыми ногами, уставшими от хождения по камням, от меховых тапок, от валенок, от того, что без педикюра, в конце концов, и блаженно вздохнула.

Потопталась, подошла к окну и, слегка отдернув занавеску, почувствовала вибрацию защитной магии на стекле. Наученная горьким опытом, я осторожно коснулась пальцем оконной задвижки — и одернула руку, ужаленная охранными чарами. Увы, мексиканский парашютист летит в сторону границы с Колумбией, а ведь светлое будущее было так близко.

В следующее мгновение у меня перехватило дыхание от пейзажа за окном. Горы! Но не знакомый до боли Квош. На горизонте высятся настоящие исполины, прячущие снежные пики в сиреневых облаках. Судя по цвету небес и спутникам, уже утро. Я словно приклеилась к этому окну в мир, где все казалось сочным, ярким, согретым щедрым солнцем…

Трехэтажный дом, куда меня занесло свежим ветром перемен, разительно отличается от приземистых одноэтажных домишек предгорья Квоша. Большие — южные — окна выходят в пышный рукотворный сад, за которым видна узкая, мощеная камнем городская улочка с добротными домами, с кованными заборами. Изловчившись, чтобы обзор не закрывали раскидистые плодовые деревья, я разглядела и прохожих с вполне симпатичными лицами — мужчину и женщину, облаченных в широкие брюки, сандалии и легкие рубахи-туники с разрезами от талии до середины бедра. Значит, климат здесь гораздо теплее.

Хотелось бы знать, как мне удалось добраться так быстро из одной климатической зоны в другую? Я, конечно, голодна, но не умираю от истощения. И еще немаловажный момент — нарядные, в по-летнему легкой одежде мужчина с кинжалом за поясом и женщина, обвешанная украшениями с головы до ног, шли вполне спокойно. И выглядит все это за окном нисколько не мрачным средневековьем, а уже более продвинутым и приемлемым, как какой-нибудь квартал старой застройки, оставленный в современном городе для истории. Я много подобных видела, путешествуя на родине.

Замерев у окна, я погрузилась в воспоминания Зоря и, за неимением там скоростных средств передвижения, смогла найти лишь один подходящий вариант быстрого перемещения — пространственные порталы. Или дыры, создаваемые с помощью черных пентаграмм редкими магами-портальщиками, которых смешно называют дыроколами. Как в русских сказках — махнул рукой и перенесся куда захотел — здесь не работает. Дыроколы находят места силового напряжения и в буквальном смысле делают пространственный прокол в четко оговоренное и хорошо известное место. Путешественники и торговцы ориентируются по пентаграммам и рунам, указывающим, куда ведет та или иная дыра. Правда, сила в них со временем истощается и проход закрывается. Поселениям, рядом с которыми открывают подобные транспортные тоннели, это весьма выгодно, вот они и платят дыроколам за работу, а затем своими силами собирают пошлину с желающих сократить путь.

Хорошо, что меня вырубили: страшно представить, как проходил пространственный переход. Я бы сошла с ума только от мысли, что сила в дыре закончится именно на мне, и она схлопнется, либо размазав меня, либо порвав на кусочки.

Отпустив нежную кружевную занавеску, я задумалась. Судя по магической защите на окнах, я по-прежнему пленница. Хозяин пока неизвестен. Вряд ли вашан приобрел меня для себя, наверняка бегал к хозяину или заинтересованному лицу, раз отсутствовал три дня и с невыразимой мукой расставался с деньгами. Вероятно, ему выдали определенную сумму, из которой он надеялся урвать что-то себе. Но не вышло! Нарвался на хаоши.

Несколько блюд и бокалов на небольшом круглом столике радовали глаз, но сначала надо бы найти санузел. Он непременно должен быть в этих шикарных покоях, хотя бы примитивный. Я обнаружила его с первого раза — толкнув дверь, увидела помещение, выложенное яркой желто-голубой мозаикой, с почти родным унитазом, правда с ручным сливом с помощью медного ковшика и ведерка; огромным зеркалом; раковиной-тазиком и настоящим маленьким мозаичным бассейном. Я радостно ринулась к благам местной цивилизации, раздеваясь на ходу, презрев страхи и условности. Быстренько вымылась, благодаря всех, кого только можно, за счастье почувствовать себя человеком.

Завернувшись в мягкую белую простыню, я осторожно высунулась из чудесной купальни проверить — не появились ли хозяева. Спальня оказалась по-прежнему пустой. Уныло обернулась на свою скромную одежду от Тейша, сваленную на пол у бассейна, — надеть ее означало бы просто умереть от жары, и вообще, это какие-то жалкие тряпки. А не проверить ли мне размеры гостеприимства очередного хозяина?