— А почему это вас так интересует? — насторожился он. — У вас что-нибудь пропало?

Стандартная все-таки логика у служащих пансионата «Лазурная даль», у всех поголовно, начиная с директора!

— Да нет, — Марина под бдительным директорским взором чувствовала себя как-то неуютно, — просто, знаете, беспокойство. Странно, когда человек ни с того ни с сего пропадает, даже не предупредив никого, не попрощавшись…

— Пожалуй, — нехотя согласился директор, — во всяком случае, у нас так не положено. У нас положено перед выездом сдавать комнату администратору, потому что мало ли… К тому же у нее уплачено еще за три дня, и мы, по идее, должны ей эти деньги вернуть, ну не все, конечно, но большую часть. Хотя такие случаи у нас изредка случаются. Главное, непонятно, как теперь быть: подселять к вам в номер кого-нибудь еще или подождать? Ладно, подождем денек-другой. А вы отдыхайте, отдыхайте себе спокойно, это наши проблемы, — спохватившись, добавил он.

Марина все еще топталась в дверях. Наконец она осмелилась:

— А может, в милицию заявить нужно?

— Что? — Директор посмотрел на нее с удивлением. — В милицию? Это еще зачем?

— Как зачем? Человек пропал все-таки…

— Извините, уважаемая, — укоризненно покачал головой директор, блестя загорелой лысиной, — но я лично не вижу причин для обращения в правоохранительные органы. Ну, уехал человек раньше времени, и что? Я же вам говорил, что изредка у нас такое случается. Вот если бы что-нибудь пропало, тогда другое дело. — Он посмотрел на нее внимательнее. — Так у вас что-нибудь пропало или нет?

Марина вспыхнула, как спичка, как же это так: полотенца они пересчитали, а то, что человека нет, никого не беспокоит!

Директор выслушал ее гневную тираду, глубокомысленно наморщив лоб, но продолжал стоять на своем:

— Поверьте мне, уважаемая, никто нас в милиции и слушать не станет, и правильно сделает. Случается, люди пропадают при более загадочных обстоятельствах, чем эта Коромыслова, и то дела не заводят. Человек она все-таки взрослый, не ребенок. Ну, сами посудите, что мы им скажем? — Он заглянул в бумаги, лежавшие перед ним. — Что Валентина Степановна Коромыслова собрала свои вещи и выбыла из пансионата «Лазурная даль» в неизвестном направлении? Ну и что?

— Как вы сказали, Валентина Степановна? — удивилась Марина.

— Валентина Степановна Коромыслова, — повторил глава пансионата. — А что?

— А мне она назвалась Кристиной, — недоуменно сказала Марина.

— Да? — неопределенно переспросил директор. — Не знаю, как она вам назвалась, но анкету она сама заполняла, и паспорт ее я в руках держал. Вот, пожалуйста: Коромыслова Валентина Степановна, проживает: город Нижнереченск, улица Котовского, дом восемнадцать, квартира девяносто семь, место работы: ателье «Силуэт», должность — закройщица.

— Но как же так, — прошептала Марина, — она ведь мне сказала, что приехала из Петербурга.

Директор «Лазурной дали» тоже несколько озадачился:

— Из Петербурга, говорите? Постойте-ка, а как она выглядела? Может, мы с вами о разных женщинах говорим?

Марина принялась сбивчиво описывать Кристину-Валентину: высокая, худощавая, волосы русые, прическа — каре до плеч, глаза… глаза, кажется, темные.

Директор почесал затылок:

— Честно говоря, я ее как-то не запомнил. Это надо дежурную по этажу спрашивать, они на это дело поглазастее. — Поднял телефонную трубку и произнес:

— Ксения Никифоровна, это вы? Спуститесь ко мне на минутку. Поговорить надо насчет этой… Коромысловой. Да, да… Хорошо, жду.

Марина не успела и до десяти сосчитать, как дверь директорского кабинета распахнулась и на пороге возникла дежурная с ее этажа в своей блекло-салатной униформе.

— Вы что-то хотели, Пал Николаич? — подобострастно осведомилась она.

— Да вот, хочу выяснить, не перепутали мы случайно эту Коромыслову с кем-нибудь?

Ксения Никифоровна испуганно распахнула глаза:

— Да что вы, Пал Николаич! Как такое можно?

— А вот вы, к примеру, можете описать ее? Ну, как она выглядела.

— Конечно! — Дежурная сцепила руки на животе. — Такая длинная дылда, худая, невзрачная, ничего особенного, честно говоря. Волосенки жиденькие до плеч… Да, ходила в таком платье, по подолу цветы, а спереди и сзади это… по большому вееру. Ну, расцветка такая…

Марина не сомневалась, что они имели в виду одну и ту же женщину. Непонятно было другое: зачем это Валентине Коромысловой вздумалось представляться Кристиной? Допустим, ей не нравилось собственное имя, допустим, она считала его недостаточно эффектным и благозвучным, но почему она сказала, что живет в Петербурге, а не в этом, как его, Нижнереченске?

Дежурная между тем продолжала свои физиономические опыты, благо ее к этому поощряли:

— Вздорная она бабенка, точно вам скажу. Когда заселялась, вела себя как министерша: и то не так, и это не этак. Возмущалась, что в номере телевизора нет… И опять же все плечики в шкафу под свои тряпки заняла, так что этой гражданке, — она кивнула в Маринину сторону, — некуда было свои вещи вешать. Вы ей, кстати, сказали, чтобы она вам половину освободила?

Переход был достаточно неожиданным, и Марина не сразу сообразила, что дежурная обращалась к ней, а когда сообразила, только покачала головой.

— Вот и напрасно, — не одобрила ее поведения не на шутку разошедшаяся Ксения Никифоровна, — таким спуску давать нельзя, а то враз на шею сядут.

— Ну что, это она? — перебил ее директор, переводя взгляд на Марину.

— Похоже, что так, — подтвердила она, — только не пойму, почему она назвалась по-другому? И с Петербургом как-то…

— Женщина, чего вы хотите, — развел руками директор, — мы тут и не на такие фокусы насмотрелись. Обычное дело: приезжают на курорт и начинают из себя изображать героинь мексиканских сериалов. Мыло, одним словом… Так что отдыхайте себе спокойно и не берите в голову.

Марина хотела было возразить, что она тоже женщина, однако же не выдумывает о себе прекрасных сказок, а довольствуется тем, что имеет, но передумала. Вряд ли это обстоятельство имело такое уж решающее значение.

Кто-то заворочал ключом в замочной скважине, и Марина села в постели, закрывшись простыней. В комнате было достаточно светло, но она поняла, что час еще ранний. Взяла наручные часы, лежащие на тумбочке: так и есть, шесть часов пятнадцать минут. Между тем скрежет в замочной скважине повторился, а потом женский голос громко скомандовал:

— Виноградова, откройте!

Марина нащупала ступнями тапки, накинула халат и подошла к двери. Накануне она оставила ключ в двери, именно поэтому с другой стороны открыть не могли, хотя, по большому счету, это верх бесцеремонности — ломиться в номер в такую рань!

— Кто там? — спросила она на всякий случай.

— Это дежурная по этажу, — отрекомендовалась женщина за дверью и повторила свое требование:

— Виноградова, откройте!

Марина повернула ключ, легонько толкнула дверь и увидела в коридоре дежурную Ксению Никифоровну и двух молодых людей, один из которых, между прочим, был в милицейской форме.

— Что-нибудь случилось? — пробормотала она, вцепившись пальцами в ворот халата.

— Случилось, — вздохнул тот, что был в милицейской форме, — соседка ваша нашлась. Так что собирайтесь, поедем.

— Т-то есть как поедем? — заморгала сонными глазами Марина.

— Очень просто, — спокойно пояснил второй, высокий парень в модной рубашке и кожаных брюках, такое впечатление, что его только что с дискотеки сорвали. — Поедем на служебной машине. В морг.

— В морг?!

Милиционер недовольно покосился на модного парня в коже и пояснил:

— Соседку вашу, Коромыслову, опознать надо. Ее ночью нашли на берегу. Утонула она, одним словом.

Пока Марина с трудом соображала, что к чему, милиционер взялся за дежурную по этажу:

— Вы, кстати, тоже собирайтесь. И вы поедете.