– Понимаю, товарищ капитан. Так погибли ведь люди от бомб, а не от стрелкового оружия. На две трети погибли! Под бомбами!

– Ваня. Это как в лесу пикировщики появились у десантников? Это ведь упущение! Ты знаешь, что за упущение в работе полагается?

– Товарищ капитан госбезопасности, ничего я не знаю и хочу просто лечиться. Болеть и лечиться. Вы забудьте про всё. Не было ничего, а погибли все на постах. Там все погибли и ничего мне не надо. Дайте подлечиться! Мне больше ничего не надо. Слышите? Ничего не хочу, хочу лечиться.

– Да, это понятно, что тебе и того что дали хватит. А ты о других подумал? Думаешь, как за себя подшустрил, так и всё? О других можно забыть? Выходит так?

– Товарищ Соломин, вы не могли бы пригласить на наш разговор товарища главного врача. Уверен, что он вам прояснит все не вполне ясные для вас моменты о его решении написать на меня представления.

– Не понял.

– А что тут понимать? Вы, товарищ капитан госбезопасности, ясно указали, что я шустрил, что у вас сомнения в правильности представлений меня на награды и видимо на звания. А это уже касается главного врача, члена Военного совета и возможно кого – то другого или других. Значит, нужно поставить людей в известность. Что шептаться по углам? Нехорошо!

– Вот, значит, как? Дружба, выходит–, закончилась?

– Дружба, это хорошо, но табачок врозь! Странная у нас дружба.

– Бодаться решил?

– Нет. Лечиться, хочу. Я, конечно, понимаю, что любой особист, друг, товарищ и брат любому жителю страны советов, особенно, как я, раненому и контуженному. Возможно, это такие лечебные процедуры.

– Лечебные процедуры у нас, тебе Ваня, не понравятся. Не так ты болен, чтобы тебя немного в НКВД полечить. А жаль, очень жаль.

Капитан Соломин отошел к окну и несколько минут смотрел, молча во двор госпиталя. Судя по всему, капитан решал нечто из области неприятного лично для себя. Потом он развернулся к Ивану.

– Ладно. Главному врачу я сообщу о твоём желании его видеть. Не самая плохая мысль. Что касается прочего, то мне приходится делать то, что я делаю. Проще все проблемы решить через фронт. Что касается тебя лично, то лучше не попадайся мне больше на пути. Сгинь вообще, куда подальше с моих глаз. Попросись у главного, он это поможет тебе организовать. Всё понял?

– Так точно, товарищ капитан госбезопасности, всё понятно, даже вопросов нет.

– Тогда бывай, товарищ старшина Ковалев.

Главный врач навестил Ивана в тот же день. Пришлось Ивану дать полный обзор разговора с Соломиным, без личных выводов и пояснений. Выводы и без Ивана такие люди могут сделать. Главный врач, как ранее капитан, подошел к окну и принялся изучать видимый пейзаж. Потом он дал Ивану прочитать бумагу о бое на хуторе и просто попросил Ивана подписать эту бумагу. Иван подписал.

– Как это понимать, Иван Иванович?

– Думаю, что так лучше будет. Очухаюсь немного и хочу сразу комиссоваться, голова…

– Не спешите. Придётся вам немного поработать механиком в гараже, даже на больничной койке. За новых водителей спасибо, как и за запчасти и дела ратные. Через месяц я постараюсь вам младшего техника присвоить, механику полагается по должности такое звание. Что касается Соломина, то держитесь от него подальше. Переведём мы вас в общую палату.

– К моим парням можно?

– Вот и славно, так и сделаем, а в гараж наведайтесь, как сможете, так сразу и проведайте машины и людей. Держите руку на пульсе дел в гараже. Так согласны?

– До конца августа без проблем, готов работать в гараже.

– А потом какие планы?

– В санаторий бы на минеральные воды, промыть бы организм от шлаков.

– Интересная мысль. Санаторий после таких контузий, вполне хорошее решение. Значит, работаете в гараже механиком до конца августа. Потом видно будет. Мне нужно, чтобы одну из полуторок в скорую помощь переоборудовали. Подумайте.

А что думать? Трясти надо! Долго груши околачивать на койке не пришлось. Палату сменили, коллектив появился большой и понятное дело, естественно, разнообразный на проблемы. Раненые они и есть, как все раненые с болью и терпением. В первую неделю после контузии Иван встать на ноги так и не смог. От такого положения дел Иван впал в отчаяние. Жутко неприятно было, лежать, ворочаться, уметь при этом шевелить руками и ногами, но не ходить. От приёма наркотиков отговорил лечащий врач.

Как он пояснил Ивану, текущее состояние организма однозначно уже спровоцировано приёмом наркотика в первые часы после контузии. Результат налицо. Стоит ли обострять наркозависимость? Надо немного переждать и дать организму, в частности мозгу, овладеть функциями управления телом. Измученный болью мозг под действием наркотика потерял чувствительность к боли и теперь не может понять, что же случилось. Вот пройдёт время и всё нормализуется, а пока придётся пользоваться уткой и как можно больше спать. Не стоит насиловать мозг чрезмерными нагрузками, это ведь достаточно хрупкий орган.

Неизвестно до какого времени мозг Ивана приходил в себя, просто находясь в состоянии покоя, но помогли Микола и Тимоха. Иван сразу попросил своих друзей помочь ему встать на ноги. Для этого надо делать вот такие процедуры, и Иван расписал массаж и позы из йоги или той неврологии, которая ему была известна. Будь он один, то ничего бы у него не получилось, поскольку при вертикальном положении тела, всё глазом видимое начинало колебаться и раскачиваться. Хорошо, что в глазах не увеличивалась кратность предметов, но ориентация вестибулярного аппарата исчезала напрочь. Со временем это состояние усугублялось подташниванием и началом спазм в желудке. Тогда Иван сразу просил уложить его и дать отдохнуть от нагрузки.

Ничего страшного не происходило, но иногда после таких процедур Иван просто отключался и засыпал, оставаясь абсолютно без всякого понимания и осознания происходящего в палате. Четвёртый день принёс изменения. Иван не отлетел в спасительную темноту забвения, а весь мокрый, как вылезший на берег пловец откинулся на кровать, вытирая пот полотенцем. Шум в ушах впервые не перерос в звон, а шум мерного прибоя не раскачивал кровать. Иван начал самостоятельно растирать и массировать пальцы рук, уши и всю поверхность головы.

Вечером пятого дня Иван решился попробовать встать на ноги. Утро показало, что сидеть на кровати, поставив ноги на пол, вполне возможно. Не совсем комфортно, но возможно. В обед Иван попробовал, при подстраховке, сидя выпрямлять и сгибать ноги, разводить их в стороны. Потом он сидя потянулся. Терпимо, только липкий пот, опять выступивший по всему телу говорил, что пока рано давать нагрузку. До самого вечера в голове крутилось противостояние желания и сомнения. Конечным итогом стало решение сделать попытку. После решить – стоять или не стоять, вот в чём вопрос.

Слишком на многое замахиваться Иван не стал. При страховке его поставили на ноги, и он попереминался с ноги на ногу некоторое время. Приседание далось очень трудно, что и не удивительно, поскольку все кости скрипели и щёлкали, а встать на ноги без посторонней помощи было невозможно. Главное было в том, что полностью перестало шатать и раскачивать. Топчась на одном месте, Иван сделал поворот и сел на кровать. Вроде получилось. Это нормально, что липкий пот опять выступил по всему телу, главное в том, что не штормит и не бросает из стороны в сторону, как пьяного на автопилоте.

Перед сном Иван произвёл усиленные нагрузки на все мышцы, что можно нагрузить в постели при известной доле изобретательности. Про себя он отметил, что мышцы при нагрузке не болят, а вот в голове иногда появляются болевые ощущения и кратковременные прострелы, типа электрических ударов. Хорошо это или плохо? Тут понятно нужна консультация врача и наработка собственного опыта. Поскольку один раз, это почти ничего. Это тем более достаточно запущенный случай, который начался и продолжается четвёртую неделю или уже пятую?

Пошел Иван только через два долгих дня после первого вставания с постели. Ну, как пошел? Его зажали между собой Микола и Тимоха и они доковыляли все трое до туалета. Было не совсем удобно перед Тимохой, у которого пятка одной ноги, была покалечена и он через «не могу» самостоятельно одолевал расстояния не более сотни метров. Тем не менее, для Ивана такое расстояние и Тимохина настоящая скорость передвижения были за гранью возможного. Иван не был хлюпиком, а поэтому попросил парней провести его по коридору и помочь ему обмыться в ванне. Хотелось немного полежать в прохладе и смыть с тела липкую влагу пота и грязь.