Минута прошла в полной тишине. Лаборант размышлял над предложением: получить отгул – это хорошо, конечно, но тратить их здесь, на Земле, в период межсезонья? Нет, лучше отложить отгулы до самого последнего момента и вернуться на родную планету дней на двести раньше срока.

Маг и ученый ждали ответа от лаборанта, но дождались его изумленного возгласа.

– Новые галлюцинации!

– Крайне интересно! – отозвался ученый. – Записываю!

– В кабинет вошла древняя старушка… Ой! Она обзывается: говорит, что никакая она не древняя. Она подзывает метелку. Метелка нехотя отходит от клетки и летит к старушке. Ух, ты!

– Что там?

– Старушка села на метлу, и они вылетели из лаборатории! Что делать? Пойти следом и проследить за их полетом?

– За галлюцинациями? Даже не думайте, Амекс: разнесете галлюциноген по всему зданию, замучаемся от летающих старушек отмахиваться. Выбирайте сами: либо отгул и крепкий здоровый сон, либо недосып и подозрительные старушки с дерущимися метлами.

На правильный выбор у лаборанта ушло одно мгновение.

– Давайте отгул! – сдался он.

– Уже, – подхихикивающий Ор Лисс отключил селектор и сел в кресло дожидаться возвращения «ругающейся галлюцинации». Григорий задумчиво потирал подбородок: он до сих пор считал, что ученые – это такие люди, для которых чувство юмора находится под категорическим запретом, и которые целыми днями сидят за столом и читают древние тома кладези научной мудрости.

– А не могли бы вы доставить меня в родное королевство? – внезапно спросил он. – А то ковер-самолет уничтожили, а мне летать на кучке пепла как-то не с руки. И по возможности, прямо сейчас.

– Без проблем! – Ор Лисс нажал на кнопку пульта и дал команду механику на подготовку катера. – Наше общество кажется вам легкомысленным и несговорчивым?

– Я понял, что напрасно трачу время, рассиживая в гостях и споря о разной ерунде, – пояснил Григорий, – а пока вы заговаривали зубы лаборанту, я подумал, что в старинных книгах королевства могут быть упоминания о средстве, способном помочь царевичу, и охотнее потрачу время на поиски этого средства, чем день на бесполезные переговоры.

– А вот и я! – воскликнула Яга, влетая в кабинет на метле.

– Яга, как не стыдно! – укоризненно сказал Ор Лисс, хотя глаза его сверкали от приподнятого настроения. – Пожилая женщина, и так ругаетесь в присутствии лаборантов. У них же неокрепшая психика!

– Спишут на звуковые возмущения, проецированные уставшим мозгом на зрительные нервы, – отмахнулась Яга. – Главное, что метелка не успела сломать клетку, иначе пришлось бы вам доказывать, что галлюцинации обладают возможностью изменять реальность.

Григорий рыскал по многочисленным внутренним карманам костюма. Используя стол ученого в качестве площадки для складывания обнаруженных предметов, он выложил на него приличных размеров горку из побрякушек разной степени полезности и протянул Яге карманное зеркальце, заключенное в прозрачный янтарный корпус.

– Держите.

– Зачем это? – удивилась Яга. – У меня свое зеркало есть.

Ор Лисс посмотрел на зеркало, словно под слоем серебра была спрятана магическая термоядерная бомба.

– Присоединяюсь к вопросу, – добавил он.

Григорий расплылся в улыбке: вроде умные люди, а все равно ищут какой-то подвох. Привыкли к неожиданностям настолько, что ожидают их там, где ими и не пахнет.

– Это зеркаласька – зеркальце для разговоров, – объяснил он, – удобная штука, чтобы вести беседы.

– Ну, дожили! – прервала Григория Яга. – Чтобы я вела задушевные разговоры с зеркалами?! За кого ты меня принимаешь? Я многолетняя, но не пожилая, и нечего думать, что я…

Маг приподнял указательный палец, требуя минуты внимания. Яга замолчала. Ор Лисс осмотрел зеркало, не нашел в нем ничего опасного и положил зеркальце на стол до дальнейших разъяснений.

– Это не простое зеркало, – пояснил маг. – Смотрите сами.

В его руках зеркальце засветилось после того, как Григорий провел по стеклу ладонью, и на нем появилась плоская физиономия с широкой улыбкой.

– Когда понадоблюсь, вы прикажете этому зеркалу вызвать меня, оно свяжется с моим зеркалом. И где бы я ни находился, вы всегда сумеете задать мне парочку вопросов.

– Звучит интригующе, – признался ученый. – А мне зеркало?

– Вам-то оно зачем? – удивился маг. – Вы же не признаете волшебные вещи.

– Кто сказал? – удивился Ор Лисс. – В мире магии очень даже признаю. Я возражаю исключительно против слияния магии и науки – это взрывоопасно.

– Вы – хитрая бестия, Ор.

– Ничего подобного. Просто я обожаю экзотические сувениры.

Динамик щелкнул, и механик объявил:

– Катер готов!

Прощание с новыми друзьями заняло у мага не более пяти минут, две из которых он стоял над могилой бедняги Горыныча. Трехголового змея Григорий особенно жалел: добрый и симпатичный зверь, в меру хулиганистый. И настолько трагически погибнуть в расцвете лет…

– За что, спрашивается? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил маг. Вопрос остался без ответа. Правич сумел бы рассказать, что к чему, но находился слишком далеко от места событий и в данный момент занимался собственным спасением. – Я прикажу поставить возле дворца памятник дракону – Горыныч мне очень нравился. Мог бы даже восстановить сделанную им запись на стене, но, к сожалению, слово не самое удачное, а в городе полно детей, да и перед гостями как-то неловко.

Плавно покачиваясь, из ангара вылетела летающая тарелка. Огромный с близкого расстояния катер темно-синего со стальным оттенком цвета остановился перед магом, половинки дверей вошли в корпус, и Григорий шустро взбежал по выдвижной лесенке.

– В общем, друзья, решите отправиться в гости – заезжайте, не раздумывая! – сказал он напоследок. – Ужас, как хочется увидеть битву Ивана-царевича на финальных играх ковровых сражений, так что буду искать средство его спасения до его же последнего вздоха! Обещаю!

Створки двери сомкнулись, тарелка взлетела над крышей ангара, медленно повернулась вокруг своей оси, помигала лампочками и взмыла к небу.

Летающая тарелка достигла королевства в половине второго ночи. Позднее время прибытия мага вполне устраивало: Григорий не горел желанием показывать подданным, на чем вернулся домой, поскольку умные люди сразу догадаются, что летающую тарелку создал неземной разум.

Иначе говоря, они решат, что ее создали боги, из чего последует вывод: маг был на небесах и разговаривал с богами о житье-бытье. Теоретически, это возвысит его в глазах народа, но придворные любопытны и замучают вопросами на тему «Как там живется, и почему здесь не так, как там?». Плести в ответ с три короба маг боялся пуще огня: не хватит ни фантазии, ни памяти, а завираться, находясь на высокопоставленной должности, себе дороже. И отвечать на вопросы о яблоках тоже ни к чему. Расскажешь о проклятии молодильных яблок, так народ с перепугу от обычных шарахаться начнет. Вот и получается, что ночь – лучшее время для возвращения.

Григорий приказал пилоту остановиться у границы: к катеру устремились ковры-самолеты со стражниками. Если продолжить путь, не предупредив о том, что в воздушное пространство королевства влетел свой, то стражи в лепешку разобьются, но уничтожат тарелку или погибнут сами. Второе произойдет быстрее: о боевой мощи тарелки маг знал не понаслышке.

Григорий приказал пилоту открыть выход, придерживаясь за поручни, высунулся из катера и приветственно помахал подлетевшим стражникам рукой.

– Это я, господа, маг Григорий! Провожу испытания летающей суповой тарелки! – прокричал он, чтобы его услышало как можно больше военных. – Не стреляйте и не тараньте ее! Обещаю, что в случае успешных испытаний вы будете летать на таких тарелках уже через тридцать лет, в противном случае, я уйду со своего поста!

В его словах не было обмана. Маг совершенно не желал занимать свою должность до семидесяти с лишним лет и намеревался уйти на пенсию уже лет через шесть, чтобы полностью переключиться на свободные исследования магических ритуалов и заклинаний, не отвлекаясь на всякие мелочи вроде королевских указаний.