Сашка взял диск.

– Что ты придумал?

– Они как свиста наслушаются, становятся дурные. Ты не заметила?

– Ну да, глупеют, как наслушаются.

– Вот именно, пусть им будет плохо от свиста, глядишь, и наши свистки выкинут.

– Или вернут их ювенальше.

– Надо попросить Велемира, чтобы испортил им праздник.

– Что, детки-конфетки, ночь настала, в постель пойдем сами или по свистку? – Света была игриво настроена. – Шучу, конечно же, по свистку. Крепче спать будете. Итак, фью-фью, Александра и Евгения, в туалет, делаем свои дела, потом в постель, и чтобы до утра ни звука.

– Фью. Александр. Туалет, постель! Вперед! – внесла свою лепту Вера.

Саша сунул диск в пакет, вышел посмотреть, сработало ли. Сперва ему показалось, что все впустую – из гостиной доносился знакомый до отвращения мелодичный свист. Саша осторожно приблизился к двери. Звук заметно усилился, и, наконец, обрушился скрежетом.

Саша присел на корточки, зажимая уши ладонями. Но звук уже затих.

Взрослые лежали в креслах, не шевелясь. Саша подошел к матери, у нее из носа ползла вниз по щеке красная капля. Мальчик испугался, что мать умерла, но ее веки дрогнули. Он выбежал из гостиной, спеша вернуться в кровать, но потом понял, что должен освободить девочек.

Лелик вышла ему навстречу.

– Я нес вам диск.

– Нас отпустило, когда раздался шум.

– Им очень плохо. Вряд ли они захотят повторить.

Разогретый песок обжигал ступни.

– Ну и жарища! – Света потянулась на лежаке. – Срочно купаться!

– Пропустим вперед молодое поколение, – предложил Паша.

– И то дело, – Света достала свисток. – Женя, Лелик, купаемся ровно пятнадцать минут. Вдоль берега. Не ныряем, не брызгаемся. Бегом в воду!

– Саша, все плывут, а ты стоишь, не отрывайся от коллектива. Плавать бегом марш! – свистнула Вера.

Володенька, золотые руки, починил терминал.

Вера вспомнила, что случилось ночью, на миг ей стало боязно.

– Владимир, – мяукнула Света, – вы не составите нам компанию? Нам может понадобиться помощь специалиста.

Долго упрашивать Володеньку не пришлось. Детей привычно уложили спать тремя свистками.

Мать, пошатываясь, ввалилась в его комнату, чтобы чмокнуть в лоб. Минут через двадцать в доме все затихло, пришла Лелик, принесла диск. Саша попросил Велемира снять его с крючка.

Он успел заснуть, когда его растолкала зареванная Женька. Она притащила Сашу в гостиную. Мальчик еще на подходе покрылся мурашками, услыхав проклятый мелодичный свист.

Лелик сидела в кресле, по скуле тек ручеек слюны. Саша бросился нажимать все подряд кнопки на терминале, и, чудо, свист затих. Они с Женькой подняли Лелика, повели в туалет умываться. Она переступала ногами, даже вроде бы не норовила грохнуться на каждом шагу, но и ничем не помогала.

– Лелик просто хотела попробовать. Попросила Велемира настроить ее на их свист, чтобы ей, как маме, хорошо стало. Он настроил, а она теперь вот такая. Какой же он ангел-хранитель? – пищала Женька, пока Саша обтирал холодной водой лицо старшей.

Они уложили Лелика в постель.

– Пойди и возьми у родителей свистки, – распорядился Сашка.

– Зачем?

– Надо.

– Я боюсь, – хныкнула Женька.

– И черт с тобой, мелюзга, сам справлюсь.

Свистки лежали на виду. У всех. Никто из взрослых не удосужился их спрятать. Саша пожалел, что не додумался спереть их раньше, выкинуть в унитаз или даже в озеро. Хотя добрая Зоя Павловна наверняка принесла бы новые.

Саша спросил, где живет ювенальша. Велемир объяснил. Паша попытался вспомнить, видел ли он это место на схеме, и сразу понял, где это. Совсем рядом.

Он подошел к маленькому домику, совсем не похожему на их подковку-истребитель. Хотел заглянуть в окно, но понял, что не достанет. Увидел неподалеку складной пластиковый стул и с его помощью легко дотянулся.

Зоя Павловна спала с включенной лампой, так что Саше удалось хорошенько рассмотреть комнату. Ура, там был терминал.

Саша спустился, достал диск и осторожно, чтобы не разбудить ненароком тетку, попросил Велемира включить «испорченный» свист.

Возвращаясь к своему коттеджу, Саша испугался, что шум разбудил мать или тетю Свету. Однако в доме было тихо.

– Как Лелик?

– Не знаю. Кажется, не спит. Лежит с открытыми глазами и молчит.

Саша помахал ладонью перед лицом старшей. Она не шелохнулась, даже зрачки не дрогнули.

Он достал диск.

– Велемир, это Саша. Я хочу настроить свистки на Светлану Скарабееву, Павла Скарабеева. И, – Саша запнулся, – Веру Вольскую.

– Здравствуй, Саша. Ты должен ввести на терминале идентификационные номера.

Саша без проблем вспомнил номер матери. Она не скрывала код от сына.

– Жень, ты не помнишь номера родителей?

Женька затрясла головой. Саша подумал, что она, возможно, не понимает, о чем идет речь.

– Ой, – малявка взяла его за руку, – я видела у мамы бумажку с циферками. Мама всегда смотрит в нее, когда к терминалу подходит.

– Женька, ты молодец!

Они стояли на берегу двумя семействами в полном составе. Сашка командовал.

– Светлана Скарабеева, Павел Скарабеев, идите купаться. Приказываю доплыть до середины озера.

– Вера Вольская, все плывут, а ты стоишь! Плавать бегом марш!

Саша и Женька смотрели вслед взрослым. Когда их фигурки почти растворились в темноте, Женька заплакала.

– Сашенька, верни их, пожалуйста, мне страшно!

Саша подул в три свистка по очереди.

– Светлана, Павел, Вера, возвращайтесь! Плывите обратно!

Чужие родители повернули к берегу, но мама Вера оставалась там, в темноте.

И тогда Саша по-настоящему испугался.

– Мама, плыви ко мне! Пожалуйста! Свободна, свободна!

Мать что-то крикнула, но Саша не расслышал. Он вцепился в диск.

– Велемир, что она говорит?

– Вера Вольская сообщает, что у нее свело ногу.

– Велемир, миленький, пришли спасателей! Пожалуйста! Ты же можешь!

Володя чинил терминал.

– Когда же нам пульт поменяют? – спросила Зоя Павловна.

– Завтра приедут.

– Не слишком-то они торопятся.

– Нас в очередь поставили. Занятые очень. Говорят: «Ты же там рулишь? Ну и рули пока». Простые такие. Но пульт, в общем и целом, пашет. Хорошая серия была, VLM, сейчас таких не делают.

– Велемирчик наш. А что с ним было не так, Володенька?

– Блок безопасности полетел. Не фильтрует запросы. Исполняет, что ни попросишь. Как там наша утопленница?

– Вольская? Жить будет. Велемирчик – молодец, прислал спаскатер. И кто только придумал спасателей на ночь отключать?

– Вы меня спрашиваете? Я больше по электрике.

– Вопрос, Володенька, риторический. Завтра еду в суд. Лишаем наших героев родительских прав.

– Кого из них?

– Всех скопом. И Вольскую, и Скарабеевых. Дадим малышам шанс на счастливое детство. Готов ли терминал, друг мой?

– Рвется в бой, Зоя Павловна.

– Так запускай свистуна. Время позднее, пора расслабиться.

– Мама… Мама! Мама! Мамочка!!

Крик. Крик. Крик.

Слезы, боль, нечеловеческая боль и скрюченные пальцы, боль, заглушающая все, отсекающая от реальности, пришедшая изнутри и затопившая, немыслимая, выпивающая, рвущая, заставляющая позабыть обо всем на свете и превращающаяся в громкий крик.

Боль.

Крик.

Если кричать, то станет легче…

Кому?!!

Впрочем, сейчас нельзя не кричать. Боль порождает крик, и, может быть, от него действительно становится легче, однако в пелене кошмарных ощущений не чувствуется ничего, кроме терзающих вспышек невыносимого.

– Мамочка!