Увидев нас, все — и ёрики, его помощники, посетители — тут же вскочили с циновок, начали кланяться. Я прекратил суету, попросив продолжить разбирательство, как будто меня нет. Рассматривалось дело кузнеца по имени Сукедзоро против ронина Мики Хиратэ. Последний заказал месяц назад у оружейника меч, тот его сделал, но в оплату получил лишь треть цены. Конечно кузнец возмутился, с руганью отказался отдавать клинок, после чего был бит жилистым и сухощавым ронином. В доказательство чего оружейник показал многочисленные синяки.

Я пригляделся повнимательнее к Хиратэ и понял, что этот боец себя в обиду явно не даст. Невысокий, лет тридцати, с впалыми щеками он производил впечатление хорошего мечника. Мозоли на кистях в правильных местах, взгляд расслабленный, но видит все, что происходит по бокам и как будто даже сзади. Стоило мне только прибрать поводья кобылы, как он сразу обернулся.

Суть дела была в следующем. Указами предыдущего дайме стоимость меча устанавливалась кратная его длине. Качество клинка в расчет не принималось. Формально был прав Хиратэ, который оплатил установленную стоимость. Но меч был оценен кузнецом дороже — отделка, ножны… И уж конечно, ронин не имел права бить кузнеца. Ёрики по имени Сигезо Сасагава велел обеим сторонам встать на сирасу (белый песок), который символизировал чистоту правосудия и огласил вердикт. Клинок доставался Хиратэ по установленный предыдущими указами цене, за побои на ронина накладывалась пеня в размере четверти коку. Большие деньги! Судя по потертому кимоно, Хиратэ вряд ли имеет такие средства. Тихонько прошу Эмуро внести деньги от меня, а самурая привести в замок. Даст присягу клану и вольется в мои войска как и тысячи других ронинов в самое ближайшее время.

В целом судебная система мне показалась разумной. Разберательство прошло быстро, в соответствии с законами, которые установили власти, виновный — наказан. Если подкорректировать указы Нориката и выпустить новые, отлаженная машина местного правосудия будет работать без сбоев. Конечно, внедрять прогрессивные методы судопроизводства — прокуратуру, адвакатуру, присяжных нет смысла, однако кое какие мысли как усовершенствовать клановую юстицию у меня появились.

Уже смеркалось и последним пунктом на сегодня у меня было запланировано посещение окия — домика гейши. Как понять, какой чайный домик из сотен представленных в Ёсиваре самый лучший? Конечно, тот, на веранде которого сидит больше всего красивых гейш! Вот в такой окия я с охраной и направился.

Посещение борделя меня, честно сказать, разочаровало. Нет, начиналось все хорошо, мы заходим в окия — девушки стреляют глазками, смеются, закрывая лица рукава кимоно и веерами. Несколько гейш ох как хороши, несмотря на белые лица и попытки заслониться и не презентовать товар в выгодном свете. Впрочем, местные дамы — вовсе не товар. Нет, сначала пока они молодые девочки-ученицы — ими, конечно, торгуют (могут продать в другую окию). Но после того, как гейша раскручивается и получает постоянных клиентов — все меняется. Они начинают править бал, за ними выстраивается очередь клиентов. Это кстати, еще связано с тем, что владелец чайного домика обычно отказывал особо ретивым «ходокам». Как мне объяснил Эмуро Ясино, если ты выбрал себе гейшу, то вынужден встречаться только с ней! Иначе могут даже побить. Вот такая странная проституция.

На стене дома висит табличка с именем хозяйки и ее «подопечных». Так, почитаем. Владелица: Киёмидзу Хисо, имена девушек Таако, Табиса, Тачина, Тачико и еще с десяток гейш на букву Т. Рядом с каждой указана цена за палочку и цифровой рейтинг. Три серебряных монеты момми за одну палочку брала Тачико. Курс серебра к золоту колебался 60 к 1 и даже не зная единицы стоимости услуг, я поразился расценкам.

Навстречу нам выбежала о-тяя — владелица окия, та самая Хисо-сан с таблички.

— Ах, какая честь господин дайме, что вы зашли к нам — защебетала пожилая женщина — Прошу внутрь, самая лучшая комната для вас!

Раз просят, почему бы не зайти. Тем более для этого я и пришел. Да и любопытно посмотреть чайный домик изнутри. Мы с Эмуро разуваемся на входе, одеваем шлепанцы и начинаем экскурсию. Все очень традиционно — деревянный квадратный дом с небольшим японским садиком внутри, крытые галереи, раздвижные стены, ширмы. Мы проходим кухню, где готовят повара, большую гардеробную. В стенах множество ниш, где стоят красивые икебаны из ирисов и лилий. Центральная комната выложена белыми татами, на полу множество подушек и коротконогий столик. Рассаживаемся. Пьем чай, заедаем вагаси — сладкими рисовыми пирожными. Начинается разговор. Интересуюсь в чем считается оплата гейш. Мама-сан объясняет, что у девушек — почасовая фиксированная оплата. Подсчет времени ведется с помощью ароматических палочек. Палочка горит определенное время, как только она гаснет, зажигается новая. После вечеринки о-тяя считает количество огарков и выкатывает клиенту счет. В среднем палочка тлеет минут двадцать, если ты провел с какой-нибудь Тачико часа четыре, то придется выложить 36 серебряных монет! Или полкобана. Один кобан — три коку, т. е. вечер с гейшей в среднем обходится в полтора коку!

Я еще раз впечатлился расценкам. Целую семью крестьян год можно кормить на те деньги, что самураи оставляют за вечер в чайном домике. А ведь кроме фиксированных цен, гейши еще получают чаевые, называемые «цветочными деньгами»!

Все девушки делятся на несколько классов. Наверху находятся о-каа-сан — самые квалифицированные гейши. С ними нельзя спать, можно только наслаждаться их искусством ведения беседы, игры на японской лютне (сямисэне) и флейте (фуэ), пением и традиционным танцем, искусством ведения чайной церемонии. Чуть ниже стоят майко — девушки, готовящиеся стать гейшами. Они прислуживают во время церемонии, попутно учась в процессе. Вот с майко как раз можно спать и стоит это относительно недорого — всего одна серебряная монета за ночь. Ниже всех — сикоми. Обычно это девочки-подростки, которых недавно продали в окия. Их услуги не продаются и они в основном находятся на подхвате — сбегай, принеси…

Беседу со мной Хисо-сан сан повела очень ловко. Сам того не замечая я разболтал ей в ответ на рассказы про гейш множество всяких вещей. Она искусно выведала у меня под ахи и вздохи детали битвы при Хиросиме, обстоятельства захвата Эдо. Хорошо, что я вовремя себя одернул и перевел разговор на праздник О Бон. Я собирался отблагодарить своих генералов и устроить им следующим вечером пирушку с гейшами. Для чего сделал Хисо-сан заказ сразу на всех ее дам. Двадцать две девушки гейши и майко обошлись мне со скидкой в тридцать коку!

Обычно подобные торги ведут жены самураев, но сославшись на отсутствие Тотоми-сан, я расплатился лично. И ведь никто не посмотрел на меня косо! Институт брака в Японии не подразумевает сильной любви и чувственных наслаждений. Женят пары родители, да еще обычно в детском возрасте. Соответственно, когда юноша и девушка взрослеют и начинают супружескую жизнь — отношения мужа и жены больше напоминают выполнение служебных обязанностей. Особенно если это касается семей самураев, где взаимная любовь — вообще редкое явление. Вот и спускают пар мужчины в веселых кварталах. А если уж ты втрескался по уши в гейшу — выкупай ее контракт (несколько тысяч коку) и живи с ней как с наложницей. Подобное дозволяется в японском обществе.

На улице стемнело, толпы горожан празднуют О Бон (ради него я распорядился отменить комендантский час и убрать патрули) — пора было ехать в замок. Приняв рапорты генералов, поужинав, я отправляюсь на боковую. Еще один день прошел. Я жив, здоров и даже уже не так тоскую по дому.