Отбор был проведен, кандидаток было более 800, оставили лишь пятерых, «самых-самых». Были среди них инженеры, чемпионки и рекордсменки мира по самолетному и парашютному спорту. По прибытии в Звездный городок молодых «особ» строжайше предупредили: «Ни с кем о том, где и чем занимаетесь, ни слова. Отлучки только по специальному разрешению полковника Г. Г. Масленникова (он был начальником штаба в/ч 26266, Центра подготовки. — М. Р.)».

…Первая встреча с Сергеем Павловичем Королевым в Подлипках была волнующей и пробуждала большие надежды как у главного конструктора, так и у тех, кто вошел в «девичий отряд». Девчонки держались скромно, но светились счастливыми улыбками. Ведь проходили они отбор не по принуждению, а по огромному желанию побывать там, где уже побывал Гагарин.

Главный конструктор внимательно рассматривал молодых и симпатичных девчат. Они ему понравились сразу. Все. Спроси его тогда, кому бы он отдал предпочтение, он не смог бы ответить. А закончил разговор неожиданно строго: «Работа вам предстоит большая, сложная, напряженная. Но очень интересная. Однако решайте сразу: или будем замуж выходить и детей заводить, или будем серьезно готовиться к полетам. Их будет много. Кого-то и на Луну отправим. Решайте…»

Расписание занятий и тренировок «секретных девочек» было жестким: с утра и до пяти — занимались теорией, потом физкультура и тренажеры. А еще — вестибулярные испытания, полеты на невесомость, тренировки в барокамере, термокамере, на центрифуге, прыжки с парашютом в полном снаряжении — на сушу и на море… Всего не перечислишь. Порой даже ребята из отряда космонавтов, прошедшие армейскую школу, удивлялись, как это такие молодые девчонки могут переносить столь большие нагрузки.

Королев регулярно звонил Карпову и справлялся о ходе подготовки. Со временем менялось его отношение к девушкам: кому-то симпатизировал больше, кому-то меньше. На утверждение Государственной комиссии было представлено такое решение: номер один — Валентина Терешкова, дублеры — Ирина Соловьева и Жанна Еркина. Что стало решающим критерием при равных показателях? И здесь сыграл свою роль политический фактор, обговаривали кандидатуру на Старой площади, в ЦК. Там и намекнули, что Никита Сергеевич Хрущев будет очень доволен, если первой полетит в космос спортсменка и комсомолка пролетарского происхождения, да еще из волжского города. Королев узнал об этом «раскладе» еще в Москве, до отлета на Байконур. Для себя он решил, что лучший вариант — Татьяна Кузнецова. В один из вечеров он пригласил ее в ОКБ и сказал: «Не расстраивайся, Танюша, твой космос от тебя не уйдет. Обещаю тебе это, я кое-что придумал».

Полет женщины не был для Королева самоцелью. Он решил, что параллельно можно провести и полет космонавта длительностью пять суток, поскольку врачи полагали, что именно такая продолжительность пребывания человека в космосе позволит прогнозировать приспособляемость организма к более длительным рейсам. Программа полета «Востока-5» была рассчитана на пять суток, выполнить ее поручалось Валерию Быковскому.

Госкомиссия прибыла на космодром заблаговременно, заслушала доклад Королева, главных конструкторов бортовых систем, стартовиков, представителей поисково-спасательной службы. 12 июня (речь идет о 1963 годе) в расчетное время Быковский занял место в корабле. Начались предстартовые проверки, подготовка ракеты-носителя. Стартовая команда докладывала о ходе работ, завершении операций, как вдруг поступил сигнал «Службы Солнца» о зарегистрированной повышенной активности светила. Специалисты порекомендовали отложить старт на сутки. Все смотрят на Королева — главное слово за ним. Сергей Павлович озадачился, но очень быстро принял решение старт перенести на 13-е. И тут же прозвучала команда: «Отбой, космонавта спустить на землю, всем действовать по этому варианту». Валерию Быковскому помогли вылезти из корабля, проводили до лифта, кабина медленно поползла вниз…

«Не было бы психологического срыва, — подумал про себя Королев. — Космонавт уже настроился на полет…»

13 июня история с солнечной активностью повторилась, и снова Быковский проделал путь от монтажно-испытательного корпуса, где космонавта облачают в скафандр, до корабля — и обратно. Королев нервничал: «Могу себе представить внутреннее состояние человека, которого дважды снимают с ракеты. Есть ли точный прогноз на завтра, или снова повторится эта канитель?»

Долгие двадцать четыре часа ожидания. На этот раз с солнечной активностью «справились», Быковский в третий раз поднялся на вершину ракеты и занял место в корабле, но «невезение» на этом не кончилось. Когда ракета была уже заправлена, появились замечания по работе одной из систем аппаратуры управления — блока гироприборов. Вступило в силу «железное правило»: если появился «боб», найти его, понять, в чем причина, исправить, исключить возможность повторения.

Госкомиссия собралась на очередное срочное заседание. Королев сидел мрачный. Он хорошо представлял, чем кончится обсуждение. Блок аппаратуры снимут, заменят на новый, проведут автономные испытания, установят на место, а затем проведут и генеральные испытания всей ракеты. А это требует времени, и немалого. Запустить можно в любое время, сложность в другом: программа полета четко расписана по часам и минутам, определен и район посадки. Приземление космонавта должно произойти в определенном районе и в светлое время суток. Сдвиг старта ломает всю эту цепочку.

Нервное напряжение нарастало, хотя каждый из членов Госкомиссии старался свои чувства скрыть, не показать свое волнение другим. Кто-то осторожно предложил: «Не лучше ли еще на сутки отложить пуск?» И вот тут не выдержал Королев. Взвесив все «за» и «против», посоветовавшись на ходу с М. В. Келдышем, он настоял на том, чтобы продолжать работу и не откладывать пуск. В его выступлении не было горячности, свои доводы он аргументировал со свойственной ему настойчивостью, суждения строил логично, не боялся брать ответственность на себя. 14 июня в 15.00 московского времени «Восток-5» начал путь к орбите.

16 июня главный конструктор проводил в космос первую женщину-космонавта. «Ястреб» и «Чайка» (позывные командиров кораблей «Восток-5» и «Восток-6») установили связь между бортами, их доклады с орбиты внушали оптимизм. И все-таки временами Королеву становилось не по себе: «Сможет ли Терешкова стать матерью? Не нарушит ли полет в космос веками и тысячелетиями формировавшийся организм женщины? А вдруг…» От этих мыслей он становился замкнутым, гнал их от себя. Но они возвращались снова и снова. Профессор В. И. Яздовский успокаивал: «Сергей Павлович, не терзайтесь. Медицина уже во многом разобралась. Уверяю вас: мы еще будем гулять на свадьбе Валентины, а вы станете крестным отцом младенца».

Пятисуточный рубеж был перейден без каких-либо неожиданностей, оба космонавта полностью выполнили программу полета, функциональные пробы, тесты, субъективные оценки различных этапов космического путешествия, а также телеметрические записи поведения организма и работы бортовой аппаратуры подтвердили ожидания Королева: при соответствующей подготовке на Земле жить и работать в космосе можно.

— А как держалась наша Валентина? — поинтересовался он у Карпова, когда обсуждались проблемы сугубо медицинского характера.

— Вполне нормально, Сергей Павлович, если не считать несколько затянувшегося периода адаптации к невесомости. К тому же мы вольно или невольно, но сравниваем Терешкову с Быковским. Похоже, у этого человека идеальный вестибулярный аппарат. Он прекрасно чувствовал себя все пятеро суток…

Королев был доволен результатами второго «спаренного» полета. Некоторая неожиданность произошла при посадке «Востока-6». На конечном этапе полета космонавты катапультировались и спускались на парашюте. Валентина Терешкова в нарушение инструкции запрокинула голову и посмотрел вверх, в сторону купола парашюта, туда, где находился верхний обвод гермошлема скафандра. Возможно, это профессиональная привычка парашютистов — контролировать раскрытие купола, не исключено и волнение… Так или иначе, именно в этот момент случилось то самое неожиданное. «Железка» щелкнула по носу, и два дня после этого первой космонавтке пришлось пудриться несколько больше обычного.