Отшельник встал, хрустнув суставами, неодобрительно пробормотал что-то в свой адрес, и, не говоря больше ни слова, пошел спать.

Утром мы расстались, спокойно и без лишних слов. Ронгар долго смотрел мне вслед, опираясь на свой неизменный посох. Его глаза, чудилось мне, сверлили спину, и я поспешно вошел в воду, задрал вверх узел с едой и запасной одеждой. Честно, покидать остров мне уже не очень хотелось.

Этот «кто-то» оказался, конечно же, Поэт. Слегка осунувшийся, похудевший, он подошел ко мне, когда я уже отчаялся от бесполезных попыток увидеть кого-либо из Братства, положил руку на плечо, и когда я встал из-за стола, обхватил меня и долго хлопал по спине:

— А ты заматерел, брат. Признаться, я уже стал скучать по тебе. Егерь долго испытывал мое терпение, не давал никаких стоящих заданий.

— А где Колотушка? Мастер?

— Кроме них в Братстве уже нет людей? — притворно удивился Поэт и сел напротив меня. Он зычным голосом подозвал слугу и заказал кувшин вина. — Егерь усиленно тянет тебя в нашу компанию, не самую лучшую, если сказать честно.

— Я и без вас знаю, что вы не ангелы. Что теперь делать?

— Шпионить, — понизил голос напарник. — Ты знаешь, что в Таланну вошли патриканцы? Дом Лоран сдал город, не моргнув глазом. А мы сидим почти в центре вражеской территории и ничего не делаем. Забавно?

— Странно, так будет точнее. А что же Магван? Вы поймали его?

— Нет, — огорчился Поэт. — Да сейчас не до него. Линд чуть ли не плачется в наш карман. Ждет от нас спасения. Обещает обогатить. Как ты на это смотришь?

— Пусть поплачет, полезно, — ухмыльнулся я. — Нам все равно мало пользы от победы тех или иных.

— Ого! Начинаешь мозгами шевелить! — Поэт разлил вино по кружкам. — Давай, выпьем за встречу! Очень рад, что снова вместе! Знаешь, что мы с тобой здесь натворим!

— Давай без лишнего шума, — попросил я, испуганный перспективой быть схваченным как шпион. Патриканцы шутить не будут, враз подвесят на крючок.

И началась веселая жизнь вагантов. Мы ходили из города в город, давая по пути представления, чтобы не помереть с голоду. Поэт сокрушался по поводу скупости главного казначея Братства. Денег не хватало, не только на элементарный подкуп соглядатаев, но и на еду. Вот и приходилось выкручиваться. Поэт, говоря, что махнул рукой на Магвана, все же продолжал собирать всякие сплетни о нем. Ему хотелось даже пусть случайно, но напасть на его след. Осень сменилась зимой, слякотной и ветреной. Ежедневно дули мерзкие ветра с побережья Крабового залива, что мешало нам передвигаться из Ламберга то в Соты, то в Мирру и другие крупные прибрежные города и обратно. Периодически мы встречались с агентами Братства, передавали им данные о наших клиентах, обнаруженных во время странных перемещений по чужим землям. Наверно, за это время мы переловили всех ведьм, колдунов и доморощенных магов, но к главной цели, о которой мне так никто и не сказал, не приблизились. Но я чувствовал, что Поэт выжидает и просто тянет время, крутясь на одном месте.

Мы месили грязь до наступления холодов, до самых белых мух. Когда упал снег и лег нетающим покровом, пришлось думать о том, где бы найти временное жилье. Шкура ваганта требовала материальной отдачи, и скоро я навострился писать стихи и песни, да такие, что имел определенный успех у хорошеньких молодых патриканок. Не то, что Поэт. Он все время путался то с колдунами, то с ведьмами, а то и просто с шарлатанами, выманивающими у него под различным предлогом деньги, с таким трудом заработанные. И все же такая жизнь мне начала нравиться. В каждом прибрежном городе у нас было свое место в харчевне, свой стол и горячая пища.

Портовый городок Мирра нравился мне больше всех. Он был какой-то ухоженный, уютно располагался меж высоких холмов, поросших лесом. Верхняя часть городка была сплошь из камня, и там жили вполне обеспеченные ремесленники, кузнецы, ювелиры, огранщики, чеканщики и прочий ремесленный люд. Чуть ниже, сбегая к берегу, притулились деревянные домишки, где по ночам не стоило появляться. Отвесные скалы вдоль побережья защищали от сырых ветров, а снег лежал мягким пушистым ковром, скрывая под собой вездесущую грязь города. За холмом раскинулись богатые виллы обеспеченных горожан. И все поселения связывала вымощенная камнем дорога. В общем, я старался быть здесь почаще и оставаться подольше. Отчасти оттого, что здесь теплее, отчасти оттого, что большинство мужчин сейчас находились в глубине Континента, защищая святыни Патрика. И это обстоятельство давало мне определенные шансы на любовные приключения. Женское общество изголодалось по нашему племени, а редкие нашествия моряков не утоляли недостаток мужчин.

Все ждали весны.

Неприятности начались с приходом на рейд Мирры эскадры кораблей под флагами патриканской коалиции. В заливе скопилось около сотни вымпелов, принадлежащих Лансу и Вуперталю. Было еще с десяток мощных кораблей с черно-желтыми полотнищами.

Поэт околачивался весь день на пирсе, и вернулся в харчевню, где мы снимали комнату, продрогший и голодный. Он сказал, что патриканцы заключили договор с пиратами Моря Рева, и теперь нашим землякам придется худо.

— Они хотят перекрыть все береговые линии и блокировать порты, — жадно поедая жаркое, которое нам принесла служанка наверх, пояснил Поэт.

— Можно предупредить Берг? — поинтересовался я в первую очередь.

— Боюсь, что нет. Полгода назад в Мирре выловили всех наших слухачей. Да и при всем желании мы не сможем этого сделать. У нас другая задача.

— Какая? Магвана мы уже не ловим, не интересуемся, где он находится!

— Смотрим и ждем, — был странный ответ Поэта, что подтверждало мои мысли. — Не спрашивай пока ни о чем. Кстати, у них появились еще две армии.

— Ты видел?

— Конечно. Одна ушла в Глинт, а другая не сегодня-завтра вступит в Торн. Одно скажу точно: они клещами вцепятся в Берг. Завяла Роза Алая.

— Это мне уже Отшельник сказал, — буркнул я. — Неужели нет возможности передать сообщение?

— У Егеря есть люди в Ламберге, которые могли бы быстро оповестить его, но наш командир строго хранит их имена. Ну, у каждого из нас рано или поздно заводятся тайные помощники. Тебе тоже придется позаботиться об этом. И Егерь ничего мне не сказал о них. Значит, так надо.

— А тебя беспокоит судьба Цветов? — пытливо взглянув на Поэта, спросил я. Пойло в кружке не было похоже на вино, но я стойко цедил его. Деньги были заплачены. — Завянет одна Роза, вам же лучше будет. Без магистров, лордов, баронов и прочей высокознатной шушеры станете управлять землями. Егерь станет главным, родит идею борьбы за светлое будущее, накопите силы и задавите Розу Белую.

— Не паясничай, — осадил меня Поэт холодным голосом. — У нас нет необходимости продавать услуги то одним, то другим. Сейчас мы находимся в тяжелом положении, и поэтому предложили сами свои услуги герцогу Линду. Но в чем-то ты прав: наша команда полезна при любых правителях. В Пафлагонии лишь узкий круг людей знает, что Братство не вмешивается в политические игры по-крупному. Так, иногда.… Но если патриканцы предложат нам что-то интересное, то.… Почему бы и нет?

— Вы — шустрые ребята, — понял я. — Так что за тяжелое положение? Не из-за него ли меня выдернули с острова? Признаюсь, боец из меня никакой, если Ронгар частенько лупил меня своим посохом по голове и спине.

— Жизнь научит, — Поэт улыбнулся. — Мне небезразлична твоя судьба, а кто кому набьет морду в этой войне — начихать. Накопить денег и уйти на отдых — мечта идиотов и блаженных. Вся беда в том, что мы находимся на вечной войне. А ты не понимаешь, что таким образом мы спасаем тебя от преждевременной смерти. Братство — твой дом, навсегда, причем. Сюда ты придешь, когда тебя ранят, чтобы вылечиться, здесь тебя накормят и успокоят. Ни одна женщина не заменит тебе Братство. Запомни это. И когда нам приказывают делать то-то или то-то — молчи и жди, даже если на твоих глазах происходит неприятное, страшное.