— Лентяй идет со мной первым, — шепотом объяснил я, встав ногой на выступ валуна, лежащего у выхода. Сейчас необходимо было как можно тише выползти наружу, для чего валун был заблаговременно отодвинут в сторону, чтобы не мешать нашему рывку. Я же хотел только одного: чтобы нас заметили как можно позже. Признаюсь, хотелось мне затеять игру днем, но Шип справедливо заметил, что нас могут просто расстрелять из пращей. Меня это оружие приводило в бешенство. Хессы были настолько примитивны, что кроме метания камней не создали более приличного оружия для войны. Они действовали клыками, лапами, и порой именно такой способ заставлял хорошо обученные отряды бежать без оглядки. Настолько хессы свирепы и безжалостны, что я с радостью предпочел бы уничтожить их всех. Поголовно. Они даже пленных не берут, потому что рабы им не нужны. Только мясо.

Лентяй коротко кивнул стриженой головой, легко вскочил на выступ, готовясь первым нырнуть наружу.

— Идем спина к спине, — предупредил я парня. — Не вздумай убегать. Показал пятки — погиб.

— Не брошу, — пообещал парень, и я поверил ему. Проживет дольше Лодочника и Бугая, мнущихся внизу, если хватит благоразумия и хладнокровия.

— Пошли! — выдохнул я и вынырнул ужом следом за Лодочником на остывающие после дневной жары камни. Огляделся. Было тихо, но я уловил едва слышимое позвякивание оружия и приближающийся скрежет лап. Где-то неясно бормотали. Хессы тоже умеют говорить, только на примитивном наречии, что не делает их людьми все равно. Они опасны — и этим все сказано.

Мы встали парами, спина к спине, с мечами наготове. Мелкими шагами, по наитию, совершенно не представляя, куда ставить ногу в следующий момент, стали спускаться по каменистому склону вниз. Лодочник и Бугай брели следом, и, повторяя наши движения, заторопились сблизиться с нами.

«Быстро, слишком быстро. Суетятся», — поморщился я, не теряя из виду расплывающиеся в темноте окрестности. Словно зрение потерял внезапно. Настолько все было нерезким, непонятным. Среди хаотично разбросанных валунов мелькнула тень. Или глаза устали? Вот и еще тень! Не обмануло зрение! Хессы следили за нами с самого начала. Они дают нам возможность отойти подальше от расщелины на пологое место, на россыпь мелких камней, где мы не сможем использовать рельеф местности для защиты.

— Нас заметили, — дрогнул голос Лентяя. — Я вижу троих.

— Не дергайся. Остановись и не иди дальше. Вот так. Я тоже стою.

Глаза устали от бесконечного рысканья по валунам и склону горы.

Вторая пара запаниковала. Страх смерти пересилил элементарную осторожность. Судорожно махая мечами, бойцы бросились вниз, прыгая с камня на камень, рискуя поломать ноги. Послышалось рычание, и наперерез им метнулись три тени. Да и одного хесса достаточно, если в рядах бардак и непонимание. Ну вот, отсекли. Мы ничем уже им не поможем, хотя Лентяй пихал меня в бок своим локтем и умолял:

— Мы отобьем их, а, Философ?

— Стой на месте, дурень, и гляди по сторонам! — рявкнул я. Имел на это полное право. За время военных действий успел понять тактику этих тварей. Стоит только броситься на помощь потерявшим строй и выдержку товарищам, погибнем. Хессы тут же вломятся в разрыв и вырежут десяток за десятком. Даю руку на отсечение, что между скал прячется еще одна тройка. Две самки и самец.… Или все же женщины и мужчина? Дьявол их разберет! Знаю только, что хессы всегда работают в тройках. Их еще называют прайдами. Так вот, второй прайд ждет нашей ошибки.

Окрестности огласились воплями. Бойцы еще были живы, и орали больше от страха, чем от смертельных ран. Бугай с остервенением махал мечом, не давая тварям подойти ближе. Правильно. Если не дать хессам сделать рывок и бросок — есть шанс выскочить из ловушки. Бугай это и хотел проделать.

— Держи мою спину, Лодочник! — орал Бугай. Он все-таки задел зверюгу. Хесс завизжал и бросился стелющейся тенью между ног людей, стремясь выйти из-под последнего удара, которым собирался наградить его боец. Но не только это. Я знал, почему он так сделал. Хесс собирался разбить пару вот таким незамысловатым маневром. Ему это удалось. Лодочник покачнулся, его нога скользнула по каменной осыпи, и он, потеряв равновесие, упал на колено между валунами, что его и спасло. На Бугае повисли две твари и стали рвать его.

— Вниз! — скомандовал я, и, ускоряя шаг, двинулся вниз по каменной осыпи. Где же второй прайд?

Где-то справа послышался дружный рев, эхом раскатываясь по вершинам скал. Шип повел жалкие остатки отряда на прорыв через мощный заслон. Рано. Нервы не выдержали. Да теперь уж все равно. Вся надежда на опыт и везение.

Рано я думал о невыдержанности Шипа. Наша вылазка все же отвлекла часть хессов. Навстречу нам летели две тройки, да и сверху слышалось подозрительное бормотание и повизгивание.

— Бей! — скомандовал я и рассекающим воздух ударом отрубил к дьяволу лапу одного слишком ретивого хесса. Тварь завизжала, крутанулась боком, и я с наслаждением воткнул в нее сталь своего клинка. А вторая рука отработанным движением выставила кинжал и мощным ударом снизу вверх поддела следующую гадину, уже падающую на меня. Времени не было. Я оставил кинжал в теле хесса, выхватил второй меч из-за спины. Только не оглядываться! Лишь каким-то особым чутьем я знал, что Лентяй не отставал от меня. Страх заставлял его держаться подле меня и не делать лишних глупостей.

Бой кипел нешуточный. Сверху свалился сторожевой прайд, расправившийся с Бугаем. Теперь их было семь, и они кружили вокруг нас жуткими тенями, изредка подвывая, словно подбадривали самих себя перед решительным броском. Нельзя было без содрогания смотреть на эти создания природы, на их отвратительные морды. Небеса пошутили, когда населяли землю этими существами. Боги словно хотели сделать из звериного материала людей, да бросили безнадежное дело на полпути, словно возненавидели свое творение. И хессы платили человечеству такой же ненавистью.

Очередной круг, проделанный хессами сопровождался неуловимым рывком одной из зверюг, но наши клинки остужали боевой пыл противника.

Вот еще рывок — я успеваю подрезать лапы напавшему, и хесс, выплевывая ругательства на своем собачьем языке, покинул поле боя. Нет сомнения — на его место придут другие. Их очень много, и они умеют дожимать врага.

Вдруг откуда-то из-под валунов с диким криком метнулась фигура и обрушила свое оружие на спины зверей. Враз все смешалось. Теперь в этой сутолоке время понеслось вскачь. Нашу жизнь решали мгновения. Кто кого прирежет быстрее — тот и выиграл. Лодочник — а это был он, живой и невредимый, разве что слегка помятый — помог нам поменять неудобную позицию. Он умудрился зарубить одну тварь, а я, пользуясь суматохой, выпустил кишки самому наглому и крупному. Наверняка вожак какого-то прайда. Лентяй дико захохотал.

Нам почти повезло. Почти — это что-то вроде победы, когда повержен последний противник. Нам до полной победы было не достать. Мы спустились на более пологое место, не ломая жуткую карусель смерти. И казалось, что прорвались. Но тут хессов налетело видимо-невидимо.

Клинки свистели безостановочно, изредка врезаясь в плоть чавкающим ударом. Мы оставили позади себя просеку из тел, залитую кровью, и потеряли Лентяя. Лодочник перешел ту грань страха, за которой смерть кажется дешевой пугалкой для детей. Ну и есть. И что? Хессы, вон, уж точно не бессмертны. Но и мы устали. Положили десяток прайдов, но им конца не видно. Тревожно забилась мысль: неужели все?

Ночью, когда полная луна залила спящее подворье, взвыл пес. Тоскливая песня взлетела над крышей и понеслась куда-то вдаль, распугивая ночных зверушек, и теряясь в ветвях деревьев. Где-то на окраине леса, густым частоколом, оградившим наше пристанище от чужих глаз, на этот зов откликнулся волк.

Пришел Мастер. По его сапогам можно было определить, что он долго месил глинистую почву в лесу, и даже умудрился упасть. Грязное пятно на штанине как раз говорило об этом казусе. Он молча кивнул мне, и, не говоря ни слова, зашел в комнату, где обдумывал свои идеи Егерь.