Налли просто не знала, что ей делать. Она все так же стояла, прижавшись спиной к дереву, и просто смотрела. Слова мужчины становились все тише и тише, пока не превратились в неразборчивое бормотание. Он упал на землю и свернулся на ней, закрывая голову руками.

— Что с вами? — негромко сказала она, набравшись сил.

Но ответ пришёл совсем не оттуда, откуда ждала девушка. Тот самый великан, что поймал, вышел из-за деревьев. Тяжело дыша, он опустился на колени рядом с мужчиной и, положив руку ему на плечо, сказал:

— Имперцы выжгли его разум калёным железом, — взгляд его метнулся в сторону Налли, — можешь не бояться. Мы друзья для тех, на кого охотятся инквизиторы.

— Убирайтесь… — шептал лежавший на земле мужчина, — убирайтесь от меня… не хочу… нет…

— Борись, парень, — сказал Хароудел, — ты сильнее этого дерьма. Борись, Логар, ты должен победить их, чтобы отомстить.

— Месть, — Логар оторвал руки от головы и медленно поднял взгляд на Хароудела, — Убийца… Он умрёт.

— Уже лучше, — кивнул великан.

— Умрёт, — прорычал Логар, вставая на ноги. — Умрёт за то, что он сотворил. Спасибо, горец. Приступы становятся чаще, — он тряхнул головой, отгоняя последние видения, — не могу их удерживать.

— Так поднапрягись, — пробормотал Хароудел, поднимаясь на ноги, — ты погляди, что с девочкой сделал!

Логар посмотрел на Налли, все ещё прижимавшуюся спиной к дереву и не решавшуюся сделать лишнего вдоха, и махнул рукой:

— Просто испугана. Страх ещё никого не убивал.

С этими словами он подобрал осколок меча, служивший ему оружием, и скрылся среди деревьев. А Хароудел, покачал головой подошёл к Налли.

— Его заносит иногда.

— Кто вы такие?! — пискнула девушка.

— Мы? — Горец удивлённо на неё взглянул. — Корантарцы мы. А вот он, — кивок в ту сторону, куда ушёл Логар, — бакортец.

Эти слова прозвучали для неё словно гром среди ясного неба. На миг Налли даже пожалела о том, что сейчас рядом с ней был именно этот человек, а не кто-то из инквизиторов. Лучше было умереть сразу, чем… попасть в руки к этим. Девушка с ужасом посмотрела на Хароудела, ожидая, что тот достанет здоровенный мясницкий нож и примется медленно сдирать с неё кожу. Господи Боже, за что ей все это?!

Страх Налли был вполне оправдан, учитывая все те новости и слухи, что бродили по Катарской Империи в течении последних месяцев. Все началось с того, что на городских площадях объявились императорские глашатаи, объявившие простому люду о том, что северные провинции взбунтовались против власти Соладара. Правители Бакорта и Корантара погрязли в грехах и пороках, которые, в конце концов, заставили их отвернуться от Императора. Безумцы подняли мятеж и развязали новую гражданскую войну.

Но в честном бою у них не было никаких шансов. Преданные Соладарскому трону легионы разгромили ту армию оборванцев, что отправили к столице мятежники, тем самым, похоронив все их надежды на решительную победу и захват власти в стране. Одним ударом Император рассеял предателей, но рассеять не значило победить. Бежавшие с поля боя солдаты врага вернулись в родные провинции.

Когда легионы, ведомые бравым генералом Кантуром, заняли и Бакорт и Корантар, там их ждал весьма холодный приём. Люди, обманутые своими лордами-предателями, проклинали солдат, они ненавидели их, словно те были иноземными захватчиками, а не освободителями. Но вскоре разум стал возвращаться к честным гражданам Империи. Они принимали власть Соладара как избавление, а не как проклятье и вскоре мятеж был бы окончательно раздавлен, если бы не те самые солдаты, что выжили после единственной битвы этой войны.

Они нападали на легионеров занявших их провинции. Жгли обозы и вырезали зазевавшиеся отряды, стараясь посеять хаос в армиях Императора, а хуже всего было то, что предатели мстили простым людям, не желавшим их поддерживать. Они пытали и мучили тех крестьян, кто радостно встречал новости о новых победах легионов. Мятежники вырезали целые города, заявлявшие о своей преданности Империи. Даже в Нешорте Налли слышала ужасные истории о тех пытках, что приходилось терпеть простым людям от этих проклятых мятежников… А теперь она и сама попала к ним в руки!

— Не надо сдирать с меня кожу! — завизжала Налли, когда Хароудел сделал шаг в её сторону. Горец, озадаченный таким поведением, посмотрел сначала на девушку, затем оглянулся назад, а потом снова взглянул на неё.

— Что?

— Не пытайте меня! Лучше убейте! Сразу убейте!

— Девочка, тебя по голове ударили, что ли? — спросил Хароудел, почесав затылок. — Никто тебя пытать не собирается.

— А… — это было неожиданно. — Вы же корантарец.

— Да.

— Мятежник?

— Угу.

— И вы сдираете кожу с людей.

— Зачем? — потрясённо спросил Хароудел.

— Не знаю… — замялась Налли.

— Ты, это, — горец хотел, было сказать что-то ещё, но тут, среди деревьев показался ещё один человек. Тот самый, кого звали Гордаком. В одной руке он нёс факел, а в другой…

— Ну и крепкие же шеи у этих инквизиторов, — выдохнул он, швырнув на землю две отрубленные головы. Взглянув на эти ужасные трофеи, Налли тихо пискнула и потеряла сознание, упав прямо в руки подхватившего её Хароудела.

— Баран ты Гордак, — буркнул он недоумевавшему рыцарю.

Видения. Они вернулись к нему в тот самый миг, когда за спиной Логара захлопнулась массивная дверь камеры, а звук задвигающегося засова, прозвучал словно приговор. Вновь он видел кровь и смерть. Битва бушевала вокруг него, и он был её частью. Победа была близка как никогда и сейчас нужно лишь сделать последний рывок, чтобы месть свершилась. Последний рывок, который они так и не смогли совершить.

Логар видел, как его солдаты бросали оружие и бежали. Видел смеющегося Убийцу. Видел свой переломленный меч.

— Нет! — кричал он, разбивая кулаки о каменные стены. — Хватит!

Безумие охватило его.

— Папа, — окликнул его Ковал. Мальчик вместе с сестрой стоял у двери и смотрел прямо на Логара, — почему ты не отомстил за нас?

— Простите, — прошептал бакортец, упав на колени рядом с детьми. — Простите меня! — по его щекам текли слёзы.

— Ты жив, — грустно сказала Анара, — а мы мертвы. Почему ты живёшь, когда нас нет, папа?

— Я не смог убить его… простите меня, — шептал Логар. — Простите меня… простите… — повторял он снова и снова, пока не понял, что был в камере совершенно один. Его дети ушли. Они ушли, а он вновь остался один наедине со своим безумием. Один.

— Почему он не убил меня тогда? — прошептал Логар, привалившись спиной к стене. — Почему я живу?

"Потому, что ты должен отомстить", — вновь раздался тот же самый голос, что он слышал в комнате для допросов. Но сейчас Логар смутно начал понимать, кому он принадлежал. Это был голос его отца — Харонта.

— Нет! — крикнул он. — Убирайся из моей головы! Я убил тебя!

"Ты сдался, — насмешливо отвечал голос, — слабый, никчёмный, жалкий…"

— Замолчи!

"Твоя шлюха-жена забрала Бакорт, а ты спустил ей это с рук, — говорил старик с насмешкой в голосе, — твои наследники гниют в земле, а Корантарская Ведьма сидит на своём троне и смеётся над тобой".

— Убирайся! Ты мёртв!

"Нет, сынок, это ты мёртв. Живое тело и мёртвая душа. Ты всегда был самым слабым из всех, я никогда не верил, что ты сможешь чего-то добиться, и я был прав. Ты проиграл, Логар".

— Заткнись! Закрой свой поганый рот! Замолчи!

"Ты убил меня, когда я был слаб. Только в такие моменты ты силён — когда твой враг не может даже поднять руку, чтобы защититься. А когда пришёл час настоящей битвы, ты показал, на что способен. Убийца уложил тебя, как котёнка. Ты существуешь только с его позволения, знай это, сынок".

Видения вновь охватили Логара. Он видел себя сражающимся с Убийцей, видел, с какой лёгкостью Балор избегал его ударов, а сам проводил такие стремительные атаки, отразить которые Логару было не по силам. Убийца хохотал, втаптывая его в грязь.