— Добрый?

— Нет… — покачал головой Арнгор.

— Менее злой?

— Точно.

— Ну, что я могу сказать, — вздохнул Харгальд. — Гадом он, конечно, всегда был порядочным, но в последние годы действительно чего-то с ним не то происходит.

— Ты тоже заметил? — нахмурился Арнгор.

— Угу, — кивнул Харгальд, шёпотом, словно выдавая какую-то страшную тайну, добавив, — он даже курить меньше стал.

— Дурной знак. Дурной, — пробормотал Арнгор, инстинктивно посмотрев в сторону запертой двери. Та, само собой, была крепко заперта, но годы, проведённые в обществе волков, а особенно Рорика Чёрного, давали о себе знать. На миг ему показалось, что этот белобрысый пройдоха сейчас подслушивает их разговор… но это было невозможно — Чёрный уже должен был пересечь границы Империи.

— Я могу предположить, что с ним твориться, — сказал Харгальд, проследив за взглядом Арнгора.

— Говори, — кивнул король.

— Если Рорик стал меньше курить, значит, он стал больше нервничать.

— Чёрный? Нервничать? — удивлённо переспросил Арнгор.

— Да, — мрачно кивнул Харгальд, — тот самый Чёрный, который тебя в дерьмо закапывал, — нервничает. Представляешь, что может быть тому причиной? Я представляю и честно скажу тебе, парень, меня это совсем не радует.

— Да говори уже прямо, — не выдержал побледневший Арнгор.

— Самая вероятная причина, — Харгальд перегнулся через стол и устрашающим шёпотом сказал, — драконы возродились из камня, и Рорик узнал об этом.

— Д-драконы? Драконы?! Харгальд, мать твою! Я тебе про серьёзные вещи говорю, а ты про драконов?!

— Ну а что? — пожал плечами волк, вернувшись на место. — Драконы это страшно.

— Драконов не бывает, — сказал Арнгор, прикрыв глаза ладонью.

— Как и мозгов твоих.

— Ты ведь понимаешь, что говоришь это королю севера? Твоему королю, между прочим.

— Я тебе это ещё раз скажу, когда Золотой Рог найдётся, и эти крылатые змеи придут на его зов. То же мне… король.

— Харгальд, если хочешь поговорить про драконов, найди другого человека. Мне эти сказки не нужны.

— Ты знаешь, что превращаешься в имперца?

— Ага. Можешь меня Ампиратором именовать. Не обижусь. Что с Рориком? Он что, на север намылился? Луна зовёт? Вот и славно… хотя погоди, нет! Я ему ещё в рыло дать должен!

— Может и так, — кивнул Харгальд. — Я про Луну. В рыло ты ему не дашь никогда, смирись уж, Ампиратор. А может и не так. Может, влюбился.

И вновь между ними повисла тишина, продлившаяся всего несколько секунд. А затем Арнгор и Харгальд разразились громогласным хохотом.

— Хотя погоди, — опомнился первым Харгальд, — а что если действительно нашёл бабу? Я ведь чего-то такое слышал… в Хверде.

— Чего? Какие слухи?

— Говорят, что он там захаживает к некоей Ульре. Каждый раз. Каждый, хренов, раз.

— Серьёзно что ли?

— Ну, я стал бы тебе врать, парень? Что мне сказали, то тебе и передаю. Он, по слухам опять-таки, и цветочки ей какие-то дарит, и песни под окном поёт. Я-то давно ещё это всё слышал, да только весу не придавал. Думал, народ шуточки свои шутит… а ведь по времени-то как совпадает, а? Как Чёрный долго к тем местам не ходит, он и звереть начинает, и почти не курит, а после каждого похода в Империю (он ведь через Хвердские земли ходит), возвращается прямо другим человеком. И радостный такой, и отзывчивый, и даже волчат не лупит.

— То есть как не лупит?

— Ну, вместо двадцати кругов вокруг Йорта они у него бегают пятнадцать.

— Хм. Действительно он ведь отзывчивый был после походов тех. Нахер меня меньше посылал. Мать моя… неужто действительно влюбился?!

— Увидеть бы эту Ульру.

— Ага, — кивнул Арнгор, — всё бы отдал, чтоб на неё поглядеть. Чем же она его захомутала?

— Мать твою, — выдохнул Рорик, прижав руки к груди.

— Что такое? — встрепенулся Таргл.

— Такое чувство, будто кто-то на мою могилу помочился только что, — пробормотал Чёрный, трясущимися руками извлекая из-за пазухи трубку. — Прямо душу льдом обдало…

— У тебя есть душа? И могила?

— Что-то из этого точно должно быть, — пожал плечами Рорик, насыпая в трубку содержимое одной из своих склянок. Отмерив нужную дозу, он обильно приправил её табаком и раскурил.

— Я бы тебе поспать советовал, — пробормотал Таргл, переворачиваясь на другой бок, лицом к стене.

— Может и посплю, — негромко ответил Рорик, выпуская облачко дыма, — а может и нет.

В голове было слишком много мыслей, чтобы спать.

Кардор. Всё-таки они дошли до этого города, ставшего сердцем корантарских мятежников после потери ими Харенхейла. Тут не было ни могучих башен, ни высоких стен, но всё-таки город этот был куда неприступнее, чем можно ожидать от пары сотен домов, связанных между собой немногочисленными улицами и одной единственной площадью. В чём же был его секрет? В людях, конечно же.

Официально город полностью отрёкся от Велены и её приближённых, выразив полную и безоговорочную поддержку Императора и его легионов зубодробителей. Зачем это делалось? Отчасти для того, чтобы избежать насильственного возвращения в лоно Империи — подобная судьба уже постигла множество селений в Корантаре, и мало кому нравились методы, которыми легионеры возвращали в эти земли мир и порядок.

Вторая причина была куда менее прозаична. Гордак и его люди прекрасно знали: рано или поздно их найдут. Всё это было лишь вопросов времени, ведь силы, с которыми пришлось столкнуться мятежникам, были явно несоизмеримы. Открытое противостояние в данный момент являлось банальным самоубийством, так что рыцарь решил действовать тоньше. Он решил устроить основной штаб мятежников не где-то в лесу или болоте, этот остолоп разместил свой лагерь прямо у врага под носом! Рорику очень хотелось узнать у Гордака, чем он руководствовался, когда придумывал столь гениальный план… Но сейчас это было невозможно.

Гордак остался у границ, где ему досталась незавидная миссия по приведению внешности Дарга к имперским стандартам, а Рорик, Таргл, сопровождая девушку Налли, оказались в том самом Кардоре. Никто из официальных лидеров мятежа с волками встречаться не возжелал, это можно было понять по словам краснеющей и мнущейся Налли, говорившей что-то о "чрезвычайной занятости лорда Логара". Ну да хрен с ним. Зато им выделили комнатку в трактире. Неплохую такую комнатку. Девочка с ними, само собой не осталась, её увлекли какие-то дела "сопротивления", но Рорик не особо переживал по этому поводу, в отличии от того же Таргла.

Даже в темноте Рорик видел чистые, покрытые каким-то рисунками стены, пол, устланный прожжённым всего в нескольких местах ковром, и окна, в которых стояло настоящее стекло. До сего момента Рорику не приходилось видеть в подобных местах это новомодное открытие алхимиков, и это, честно говоря, заставляло задуматься о уровне тех мест, где раньше останавливался Чёрный.

— Надо будет у Арнгора денег требовать на путевые расходы, — сказал он, осторожно постукивая пальцем по окну, за которым тихо спал город, до отказа забитый солдатами Императора, совершенно не подозревавшими о том, что прямо у них под носом мелькают десятки и сотни мятежников.

Со стороны кровати, занятой Тарглом, донеслось какое-то ворчливое бормотание. Парень, судя по всему, и сам уснуть не мог. Думал об этой девочке. Рорик бы порадовался тому, что Таргл нашёл свою половинку, но радости в этом было совсем не много. А виной всему был амулет на груди Таргла.

Выпустив очередное облачко дыма, он посмотрел в сторону волчонка. Рорик прекрасно помнил, как тот получил этот амулет. Помнил человека с вечностью в глазах и лицом Элхарта. Он дал Тарглу жизнь, но надолго ли хватит этого подарка? Сколько ещё волчонок будет топтать землю? Год? Два? Десять?

Рорик не любил загадки, а эта загадка была самой дерьмовой из всех, что ему приходилось знать. Остаток ночи он провёл стоя у окна, то и дело поглядывая на Таргла, которому, судя по всему, удалось уснуть. Рорик думал о том, кем был тот человек, думал, к чему приведёт его и Таргла та встреча у реки. Впервые в жизни Чёрный был близок к тому, что рядом с ним нет зеркала из дома старой Гирды.