— Правда хочешь или врёшь? — надавив ей на живот проверяю реакцию. — Врёшь. Мне нужно кое-куда отлучиться, а ты, моя сладкая, полежишь здесь. А чтобы ты лежала тихонько, пожалуй, я тоже сделаю тебе укол, — подтянув ближе её чемоданчик с медикаментами начинаю сосредоточенно рыться со знанием дела. — Жизнь оборотня заставляет нас понемногу разбираться во всём. Так что не переживай, я рассчитаю правильную дозу и вернусь как раз к твоему пробуждению.

— Не смей! …Ненавижу тебя! Никогда я не откликнусь на зов! Слышишь? Никогда! — визжит Ханна, пока я пристраиваюсь рядом с ней, чтобы сделать укол. И когда под действием лекарства её сознание понемногу начинает отключаться, когда обнажается её беззащитная суть — я целую её снова.

— Опять врёшь, — шепчу засыпающей девушке, собираясь снова обратиться. На волчьих лапах будет быстрее. До полуночи мне нужно успеть увидеть Конора, прежде чем он объявит всем, что Магда изгоняется из стаи. Как раз проверю свой дар, свою новую игрушку. Магда одна из тех девушек, к которым я испытывал искренне тепло, и я намерен её защитить, ей некуда идти, без стаи она пропадёт. Обвинения Конора беспочвенны, она не брала этих денег, он просто мстит ей за то, что она отказалась стать подругой альфы. Обычно беты преданы своему вожаку, вот только я подобного не испытываю, скорее всего я предан самому себе, так всегда было. И я ещё не решил, как мне теперь быть дальше, какую роль на себя взвалить и что я хочу от жизни. Нет, с одним желанием я определился, я хочу Ханну, но ведь вместе с этим всплывает куча вопросов.

Успел как раз вовремя, Конор только-только собрал всю стаю, намереваясь произнести речь, и едва он открыл рот — я перехватил его взгляд. …Конор никогда не узнает отчего вдруг в нём проснулась совесть и благородство, хотя он и удивлён собственному решению и своей новой способности просить у других прощение. Но я пока не буду спешить ему сообщать, что пробудил свой дар, мне нужно время всё взвесить. Однозначно я могу влиять и на альф, управлять действиями вожака, внушать ему свои мысли. Что же я такое?

— Янис, где ты пропадал? И снова уже собираешься рвать когти! Неужели наша докторша откликнулась? — перегородил он мне дорогу.

— Мы над этим работаем, — как можно небрежней улыбаюсь я. — Она помогает мне, я ей. Поэтому в ближайшее время я буду занят обхаживанием девушки.

— А то, что это территория Эрика тебя не напрягает?

— Так даже интересней. Мы скажем ему, что я её особенный пациент! Всё путём, я держу нос по ветру! Скоро мы отберём её у них, либо я вотрусь в доверие к северным призракам.

Этого хватило, чтобы Конор расплылся в довольной улыбке, в этом плане он довольно примитивен.

Я слишком торопился, поэтому вернулся, когда Ханна ещё спала. Измученная волнениями и слезами бедняжка, скрученная по рукам и ногам коварным оборотнем. Она будит во мне столько желаний. Кажется, в ближайшее время я действительно ей проходу не дам. Осторожно развязав её, умостившись рядышком, собственнически прижимаю её к себе, засыпая под размеренное дыхание девушки, можно сказать почти моей девушки.

Я проснулась резко, от какого-то внутреннего толчка и тут же мои глаза метнулись к окну. …Утро. А значит … Кристиана больше нет. Осознание холодной каменной плитой вдавило меня в матрац, но слёз больше не было, сил хватало лишь на то, чтобы продолжать дышать. Даже думать больше не хотелось. Видно, из-за этого я почувствовала его присутствие и увидела его руку с таким запозданием. Судя по шраму на обнимающей меня руке — это конечно же Янис. Первой во мне шевельнулась злость за то, что он меня вчера связал и наотрез отказался помочь. Резко поворачиваюсь с желанием его оттолкнуть, ударить изо всех сил, но он, предвидя мою реакцию, ловко перехватывает мои руки и снова прижимает к себе.

— И тебе доброе утро, злюка. Снова будем драться и ссориться? Или может быть ты выдохнешь, возьмёшь себя в руки и трезво взвесишь ситуацию, а? Ханна? — от звука его голоса у меня по спине невольно бегут мурашки. Какое же это идиотское состояние, когда одновременно хочется с яростью оттолкнуть его от себя и в тоже время хочется, чтобы он обнял меня ещё крепче. Продолжаю умышленно не смотреть ему в глаза, вижу только как нервно он сглатывает, из-за чего дёргается его кадык. — Не знал, что ты такая трусиха.

— Это не трусость — это принцип! — не удержавшись, возражаю в ответ, хотя собиралась никогда с ним не разговаривать.

— О, оказывается, это так теперь называется! — хмыкает Янис, начиная водить кончиком носа возле моего уха, забавляясь тем эффектом, которое у меня вызывает это волнующее прикосновение. — А на самом деле ты просто упрямая и вредная коза. Что мне сделать, чтобы ты немного расслабилась?

— Свалить из моего дома!

— Не вариант, — шепчет он … и скользит губами по моей шее, от чего моё тело замирает в ожидании и меня злит этот предательский мандраж, то, что Янису удаётся так легко подчинить себе мою физиологию. Но не дух, мой упёртый характер ему так легко не сдастся! И тем не менее, всхлипываю, дыша тяжело и часто. В голове ни одной мысли, только отслеживание за перемещением его губ. Он прикасается нежно и не спеша, с такой протяжной чувственностью, что я издаю стоны помимо моей воли. Злюсь ещё сильнее, но продолжаю считать его поцелуи, которые оставляют свои влажные горячие печати на моей шее, плече, груди. Я, даже не шевелясь, наблюдаю, как мою футболку задрали вверх и рука Яниса бережно обхватила мою грудь и как его губы сомкнулись вокруг соска, принявшись бессовестно и сладко его терзать. То, что я позволяю ему это вытворять — не укладывается у меня в голове, но это совершенно отгородило меня от моего горя, от всего мира, закупорив меня с ним и с этими приятными ощущениями в какой-то отдельно взятой вселенной, где я не хочу, чтобы он останавливался. Где я … всё-таки поймала взгляд его искушающих зеленоватых глаз, чувствуя, как снова начинает плавиться моя кожа, как мне хочется кричать от дикого первобытного желания, где я тянусь к его губам и уже всё остальное становится не важным. Ведь моя суть рвётся словно с цепи к своей главной цели — принадлежать ему. В этом предназначение пробуждённой, которая сейчас взяла надо мной вверх.

— Рад, что тебе удалось немного успокоиться, — отстраняется от меня Янис, но я хватаю его за руку, пытаясь вернуть его в «исходное положение».

— Не смей этого делать! — рычу я, чем вызываю его удивление, а затем и довольную улыбку.

— Я не собираюсь тебя обижать, Ханна. Не хочу воспользоваться твоей слабостью и разбитым состоянием. Поэтому дальше поцелуев мы не пойдём.

— Нет, ты этого хочешь! — со злостью, нетерпеливо хватаю его за ширинку, где затвердело весомое доказательство моим словам. — Так что, оборотень, не стоит останавливаться на начатом!

— Просто потрахаться мне мало, — убирает он мою руку. — И сейчас я не собираюсь тебя собой утешать. Это случится, когда ты будешь готова, — сжав меня за подбородок, Янис наклонился ближе, снова позволяя мне нырнуть в его глаза, раствориться в них и навсегда поселиться в душе этого волка. Моя суть вошла в него с лёгкостью, потому что её там уже ждали. Он проводит кончиком языка по моим губам, и я безуспешно пытаюсь поймать его ртом. — И степень твоей готовности определю я сам. Ведь я хочу, чтобы меня желала не только пробуждённая суть, но и упёртая доктор Ханна. Доктор Ханна мне даже интересней, я хочу тебя всю, детка. Поэтому тебе придётся немного понервничать и потерпеть.

Соскочив с кровати, Янис подошёл к окну, а я, чувствуя себя абсолютно разбитой еле доплелась до стула, чтобы рухнуть на него, уставившись в одну точку. Я всё ещё не впускаю скребущиеся в меня мысли, я нарочно сосредоточила своё внимание на ощущении поцелуев Яниса, которые продолжали гореть на моей коже. Возможно, я и правда трусиха, потому что боюсь вернуться к событиям вчерашнего дня, боюсь думать о своём раскуроченном сердце и о том, что меня ждёт дальше. А Янис как на зло не торопится уходить, теперь он занялся разглядыванием меня со стороны.