Одноклассники косились с любопытством, наверное, первые минут пять урока, а потом были затянуты в разбор очередной зубодробительной формулы, которую требовалось "угомонить" кривым школьным способом, и я с облегчением почувствовал, как с меня соскользнули излишне сдобренные эмоциями чужие потоки внимания.

На этот раз, занятия обошлись без проверок уровня моих знаний всеми учителями подряд. А вот отделаться от внимания одноклассников мне не удалось. Пришлось рассказывать легенду, вдолбленную мне Старицким, о том, как я случайно попал под замес, когда бравые военные гасили малый Прорыв в одном из городских районов. Но, очевидно, что-то спецы князя плохо продумали, потому как скучная история из разряда: "шёл, упал, очнулся, гипс", рассчитанная на искоренение любого интереса к ней, именно в виду её скучности, почему-то вызвала среди учеников просто-таки повальный интерес и обсуждения, по-моему, вылившиеся даже за пределы нашего класса. По крайней мере, я сам на перемене слышал обрывки разговора каких-то младшеклассников, в которых фигурировали "прорывы", "монстры", "бойня" и "покалеченный старшак из нашей гимназии". Нет, спецы Старицкого явно зря едят свой хлеб. С другой стороны, если они такие же, как штабс-капитан Свиридов… м-да. Что-то я как-то начинаю нервничать из-за возможных просчётов по исходу затеи с исправлением последствий Уральского сдвига. С другой стороны, вроде бы профессор Грац вполне вменяемый, умный человек, да и Остроми… хотя-а… Ой, что-то мне как-то не это… не того.

— Послал, значит? — нехорошо прищурившись, протянул князь, окидывая взглядом стоящего перед ним навытяжку штабс-капитана. — Матом, значит… и оружие не отдал. Ай-ай-яй! Какой нехороший мальчик. Как он мог? Гордей Болеславич, ну ладно, твои подчинённые не стали на него накидываться и пытаться отобрать стволы и документы, они болезные, наверное, от первой "беседы" с Ерофеем тогда ещё не отошли. А что ж ты-то клювом щёлкал? Ведь мог же скрутить паршивца, да отобрать у него имущество полка и его нижних чинов, нет?

— Он крепостной щит бросил, — хмуро отозвался Свиридов. — Пока мы его прогрызли, мальчишки и след простыл. А носиться за ним по всей гимназии… глупо было.

— Именно. Глупо! — подала голос, до того скрывавшаяся в тени глубокого кресла, Лада Баженовна, наплевав на данное мужу обещание молчать во время этой встречи. — Попробовали бы дёрнуться в его сторону на территории гимназии, и никакие "старые школы" вам не помогли бы. Трупам, вообще, кроме гробовщика никто помочь не может.

— Что? — повернулся к жене князь, не столько удивлённый тем, что та нарушила данное ему слово, сколько ошарашенный злостью в её голосе. — Что ты имеешь в виду, дорогая?

— Директриса очень не любит, когда на её львят покушаются всякие… особенно, у неё под носом. За учеников она и полк вырежет, не поморщится, — произнесла Лада Баженовна.

— Что ж там за директриса такая? — пробормотал себе под нос князь, но супруга его всё же услышала.

— Мара Эйлика Ангальт, — коротко ответила та.

— И здесь семя Лауэнбургов! — простонал Старицкий и вдруг замер на месте. — Стоп. Мара? Чёрная Мара Асканиев директорствует в одной из столичных гимназий?! Это после устроенной ею резни в Пруссии?

— Она мстила за убитых детей. Своих детей. Получила высочайшее прощение и сама настояла на принятии этой должности, — пожав плечами, сообщила Лада Баженовна совершенно спокойным тоном. А её муж, повернувшись ко всё так же тянущемуся во фрунт штабс-капитану, смерил его взглядом и покачал головой.

— Твоё счастье, Гордей, что не стал переворачивать гимназию вверх дном, — произнёс Старицкий. — Моя жена права. Порвала бы вас Чёрная, как тузик грелку, и никакие штучки Яговичей не помогли бы. М-да… Ладно! Вернёмся к нашим баранам. Итак, подвожу итог всему здесь услышанному. Ты, никого не предупредив, приставил к моему протеже наблюдателей от своего полка… замечу, не обладающих профессиональными навыками в этой области. Ерофей их "вскрыл", вывел из строя и, отобрав оружие и документы, отправился в гимназию. Замечу, предупредив меня о сваленных на трамвайной остановке незнакомцах, проявивших непозволительный интерес к его персоне. Это, если ты не понял, прямая цитата из речи Хабарова. Ну, дальше известно… Я отправил группу своих людей, чтобы те притащили молодчиков на допрос, где и выяснилась их принадлежность. Мои люди вызвали тебя, ты своих нижних чинов вытащил и… помчался вместе с ними устраивать разборку Ерофею. Пока верно?

— Так точно, — напряжённо кивнул штабс-капитан.

— Директриса гимназии предоставила тебе возможность поговорить с её воспитанником. Во время этой беседы, ты вежливо, да, Гордей? Вежливо, значит, попросил юношу вернуть подотчётное имущество полка и документы бойцов, на что Хабаров ответил грубым посылом тебя и твоих людей… в сад, или какое-то иное место из трёх букв, не ошибаюсь? — голос князя стал почти елейным.

— Так точно, — кажется, до Свиридова дошло, что здесь что-то не так. Но что? Даже если мальчишка успел пообщаться со Старицким… но когда? До начала уроков оставалось не более трёх минут! Он физически не мог успеть переговорить с князем. Да, собственно, и первый урок-то ещё не закончился! Значит… впрочем, мог ли мальчишка сбежать с занятий для того, чтобы нажаловаться покровителю? Теоретически, мог, но даже так получается слово против слова. Мажор против офицера. Князь, конечно, оказывает протекцию полезным людям, но никто никогда не мог утверждать, что он делает это в ущерб другим! А значит, даже если мальчишка что-то сболтнул, они оба всё равно находятся в равных условиях. Тем более, что и сам Свиридов князю далеко не чужой человек.

— Понятно… вот же наглая молодёжь пошла, — покачал головой хозяин дома, покрутил в руках зерком, и ткнул в одну из пиктограмм на стекле. По комнате поплыли голоса. Знакомые голоса:

— … Думаешь, поучаствовал в убийстве единственной твари, и уже кум королю?! Можешь людей метелить направо и налево? Как бы не так. Ты у меня ещё увидишь небо в алмазах, мажор херов. Обещаю! Верни оружие моим подчинённым. И чтоб завтра, в пятнадцать ноль ноль, явился по этому адресу. Будем из тебя дурь выбивать.

— Прошу прощения, но никак не получится, господин штабс-капитан. По расписанию, занятия в гимназии завтра заканчиваются в половину четвёртого. А из-за небрежности ваших подчинённых, я и так пропустил неделю занятий, и не намерен манкировать своими обязанностями далее. Что же касается оружия… я его верну лишь в присутствии князя Старицкого или его официального представителя. Честь имею, господин штабс-капитан.

А в следующую секунду, по рабочему столу князя загрохотало железо. Это Старицкий выложил перед Свиридовым три тупорылых пистолета из арсенала его роты. А следом на тот же стол с тихим стуком упали удостоверения его бойцов. Штабс-капитан недовольно ощерился, но наткнулся на холодный изучающий взгляд своего покровителя, и…

— Поговорим серьёзно, господин Свиридов, — лязгнул металлом голос Старицкого, бывшего покровителя штабс-капитана, из-за своей ярой ненависти к мажорам, опустившегося до прямой лжи сюзерену. И о чём теперь говорить?

— Хотелось бы мне знать, что здесь происходит, — протянула Полина Георгиевна, словно невзначай поглядывая в сторону хозяйки кабинета. Та еле заметно вздёрнула одну бровь.

— Ты о чём, Полиночка? — пропела директриса.

— О новичке и его прогулах, об интересующихся и явно недовольных им серых, и так, вообще… — покрутив ладонью, ответила куратор одиннадцатого "аз" класса и, отведя взгляд от своей начальницы, протараторила: — Мара Эйлика, ну вы же понимаете, что мне это необходимо для работы! Как мне составить психопрофиль мальчика, если такие вот вещи проходят мимо?! И ведь, это не ерунда какая-то, а что-то важное, явно!