— Так, — князь нахмурился. — В нашем деле, тоже? Понятно. Подробности.

— Их много, — пожал плечами мозголом. — Всё, что раскопали, есть в отчёте, но так, навскидку, могу назвать несколько примечательных воздействий. Например, поездка Хабарова в экспедицию вместе с его подругой, несмотря на подозрения и гипотетическую опасность, грозящую участникам проекта. И ваше попустительство этой поездке. Правда, в случае с Ерофеем, у Остромирова произошёл небольшой сбой, объяснить который, волхв не в состоянии.

— Дай, угадаю, — прищурился Старицкий-старший. — Отмена совместной поездки в лагерь экспедиции в Аркаимском заповеднике, когда пара уже была в Каменграде.

— Именно. Потому, чтобы не запороть свой план, Остромирову пришлось мчаться этими его туманными тропами в столицу, чтобы вернуть "беглянку", — к удивлению князя, вместо мозголома ответил Родион.

— Вот, кстати, может и саму Светлану Ерофею подкинул наш волхв? — протянул Старицкий-старший.

— Мы смотрели этот вариант. Нет, это чистая случайность… Но если бы не было Багалей… — мозголом на миг умолк, отводя взгляд. Князь насторожился.

— Вячеслав Брячиславич, давайте не будем вилять, — рыкнул он. Мозголом печально вздохнул.

— У Остромирова были "запасные" наживки, он, вообще, очень внимательно следил за окружением Хабарова и его симпатиями, — тихо произнёс он. — Не было бы Светланы, он воспользовался бы либо Златой Бийской, либо Ланой Олеговной.

В комнате повисля тяжёлая, давящая тишина. Князь уставился пустым взглядом куда-то в пустоту и, кажется, не заметил, как его сын погрозил мозголому кулаком. Миг, другой…

— Ещё… — отмерев, проскрипел Старицкий-старший. От взгляда чёрных, почти начисто лишённых радужки глаз, Вячеславу Брячиславичу явно стало не по себе, но и не выполнить приказ он не мог.

— Ещё… это не совсем из серии умений Остромирова, но тоже интересно, — деланно живым тоном произнёс мозголом. — Давление на психику в районе проведения испытаний портального активатора Граца… оно было не естественным. Собственно, если бы таковое воздействие было обнаружено при предварительном осмотре места будущего лагеря, последний просто перенесли бы в другое место.

— И что же придумал этот уб… волхв? — спросил князь.

— Он, каким-то образом, смог обратить действие артефакта, изобретённого Ерофеем Хабаровым, — ответил Вячеслав Брячиславич.

— Часы уютного времени, — фыркнул Родион, вспомнив о подарке неугомонного мальчишки.

— Вот же хитровывернутая сволочь, — Старицкий-старший тяжело вздохнул. — Под таким давлением никто ни на какие странности внимания не обратил бы, всё бы пропустили… Ладно. Время позднее. Вячеслав Брячиславич, благодарю вас за работу. Простите, что отняли у вас так много времени.

— Ничего страшного, Виталий Родионович, я всё понимаю, — мозголом и виду не подал, что удивлён таким резким прощанием. Поднявшись с кресла, он обменялся рукопожатиями с обоими Старицкими и быстрым шагом покинул кабинет.

— А они и пропустили, — мрачно проговорил Родион Витальевич, дождавшись, пока закроется дверь. — "Серые", я имею в виду. Хорошо ещё, что радиус действия у этой "игрушки" оказался не так велик, чтобы накрыть не только лагерь, но и подходы к нему. Если бы не разведчики, что в секретах сидели, эту чёртову экспедицию охраняя, мы бы события у разлома так и прощёлкали бы. И то, они не за волхва с Хабаровым уцепились, а за троицу "практикантов" переплутовых, что, какого-то дьявола, на ночь глядя, прочь из лагеря подались… с метровым железным ящиком "на прицепе".

— Так это они волхва с подельниками свинцом нашпиговали? — нахмурился князь.

— Если бы! Пытались, да без толку! — отмахнулся Родион. — Это Ерофей постарался. Три выстрела от бедра, двух "практикантов" в лоб и наповал, Остромирова в грудь. Судаевский слонобой, волхву пулей поллопатки к чертям вырвало. "Серые" его уже выключенного паковали. И где только мальчишка взял такой ствол?!

— Это сейчас не важно, всё равно допросить его нет никакой возможности, — пробормотал князь и внезапно хлопнув ладонью по столу, взревел: — Ну, мразь! Мразь же! Значит, соваться в естественный пробой, он побоялся, как же, там же потусторонние твари, они же его сожрут! А закинуть за кромку шестнадцатилетнюю девчонку, в качестве приманки и отвлечения внимания, так запросто! Да?! Родион…

Тот вскочил с кресла.

— Волхва этого… при попытке к бегству, — холодный взгляд упёрся в сына. — Или… Нет, ставь его к стенке, по уложению о злоумышлении на августейшую фамилию. Олег Ингварич, может быть, и заключил морганатический брак, но великокняжеского титула Государь его не лишал, как не лишал и Лану титула светлейшей княжны.

— Сделаю, — глаза младшего Старицкого полыхнули плохо сдерживаемой радостью. Злой такой радостью, с явным запахом дыма и горелой плоти.

— Что по прибору? — князь, как иногда бывало, неожиданно переключился на совсем другую тему.

— Грац обещает повторить активатор не больше чем за пару месяцев, а вот с пеленгатором пока глухо. Полгода, год… Всеслав сам не знает, сколько уйдёт времени на постройку агрегата, — вздохнул Родион. Отец явственно помрачнел.

— Полгода? Да Багалей меня за три месяца с дерьмом сожрёт, — расстроено произнёс князь и тут же наткнулся на понимающе-сочувствующий взгляд сына. Кто-кто, а Родион Витальевич его прекрасно понимал. За неделю, прошедшую с момента исчезновения Хабарова и Багалей-младшей, матушка последней успела изрядно достать обоих Старицких. А не далее как два дня назад, она познакомилась с Ладой Баженовной… и женщины спелись моментально. Покоя князю с сыном не стало и дома. Хорошо ещё, что Света каждый вечер присылает матери письма, иначе… думать о том, что было бы, если бы старший офицер юстиции до сих пор не знала, куда пропала её дочь со своим ухажёром, было почти страшно.

— А может… на Граца их натравить, а? — осторожно предложил Родион. Старицкие переглянулись и кивнули друг другу.

— Ерошка? Ты здесь откуда? — произнесла Света, увидев лицо склонившегося над ней парня.

— Из Аркаимского заповедника, — вздохнул тот, но почти тут же его губы разошлись в широкой улыбке. — Светик, если бы ты знала, как я рад тебя видеть.

— А я — тебя, — обвив шею Ерофея руками, пробормотала девушка и потянулась за поцелуем.

Пару минут её не волновало ничего, кроме обнимающего её молодого человека, но потом до Светы дошло, что она лежит на чём-то мало напоминающем постель или, хотя бы, пенку под спальником. Уж очень твёрдым и холодным было её ложе. Девушка открыла глаза и, оторвавшись, наконец, от губ Ерофея, огляделась.

То, что она увидела вокруг, ещё меньше походило на Хольмград, чем железный ящик под её попой — на кровать. Да, если на то пошло, то и окрестности Каменграда, это тоже не было похоже. Хотя, и там и тут — лес.

Правда, здесь он какой-то… какой-то не такой. Выше, больше, дремучей. Словно из детских сказок.

— Ера… а где мы? — осторожно поинтересовалась Света, на что любимый тяжело вздохнул.

— Солнце моё… ты только не волнуйся, ладно? — попросил он. Такого… почти заискивающего тона, девушка от Ерофея ещё не слышала. Впрочем, следующие слова молодого человека, напрочь выбили из её головы любые мысли о тонкостях интонаций собеседника. — Но мы, кажется, угодили в другой мир.

— Ч-чего?

Два часа и одну истерику спустя, пара сидела в обнимку на железном ящике портального активатора, и задумчиво смотрела на медленно ползущее в вышине, огромное солнце. В сине-зелёной вышине.

Свободную руку задумавшегося Ерофея неожиданно боднуло что-то пушистое. Тот на автомате погладил двухвостого и… замер.

— Котяра? — тихим и хриплым от волнения голосом произнёс юноша. Кот довольно уркнул и уставился на хозяина круглыми жёлтыми глазами. Мол, а кого ещё ты ожидал здесь увидеть? — Та-ак, то есть, ты… и туда и сюда можешь, да?

Эмоциональный посыл двухвостого был полон гордости, довольства и явно отдавал согласием.