– Сэр?

– Генерал опасается, что ситуация, сложившаяся в Драенжаиле, может иметь тяжелые последствия. Он отдал приказ, ужесточивший охрану Фвинзея войсками Содружества до дальнейших указаний, – комендант замолк. – Таким образом, мы ничего не может предпринять. Мы не имеем права рисковать людьми. Извини.

– Тогда каковы будут ваши приказания, комендант? – Фрейзер пытался сохранить твердость в голосе, не позволив прорваться предательской дрожи.

– Решение за вами, лейтенант Фрейзер, – ответил Исаев. – Если вы считаете, что продержитесь до нашего прихода, то сражайтесь… но я не могу вам точно сказать, когда наступит это время. В противном случае… ты знаешь положение дел лучше меня, сынок.

– Да, сэр, – Фрейзер судорожно проглотил комок. – Я понял.

– Только не забывай, что ты теперь – Легион, Фрейзер. Не забывай Камерун. И Дэвро.

– Вы приказываете мне стоять до последнего человека, комендант?

Исаев закашлялся.

– Что вы будете делать со своими людьми – не мое дело, Фрейзер. Но вам не следует забывать, что ваши действия должны быть полезными Легиону. Если вы останетесь и будете сражаться, то сражайтесь храбро. Если же вам придется умереть, то умрите достойно.

– Мы сделаем все возможное, комендант, – медленно проговорил Фрейзер.

– Я не сомневаюсь в этом, лейтенант. Элис-Один, конец связи.

Фрейзер выключил микрофон, руки его тряслись. Рота Браво брошена на произвол судьбы.

– Итак, вот что мы имеем, – сурово закончил Фрейзер, – Мы предоставлены самим себе.

Здание штаба было переполнено, на собрание пришли все, кто мог. Фрейзер сидел в кресле Ласалля, рядом, перед компьютером, устроилась Гарсия, готовая извлечь любую справочную информацию, которая могла потребоваться лейтенанту.

Присутствовали и все три субалтерна роты Браво вместе со своими сержантами. Ватанака бережно поддерживал забинтованную руку, повязка на голове Фонтэйна придавала ему пиратский вид. Четвертый сержант – Пересов представлял обеспечение; еще до начала наступления ханнов офицер этого подразделения субалтерн Лоутон отправился на аванпост штрафной роты.

Еще четыре ответственных офицера занимали угол комнаты. Доктор Рамирес выглядел совершенно истощенным. Падре казался скорее растерянным, чем утомленным. Фрейзер прекрасно понимал разочарование, охватившее преподобного отца. Сегодня Фицпатрик видел слишком много смертей.

Канонир сержант Трент тоже присоединился к собранию.

– Что ж, брешь в восточной стене нам удастся ликвидировать не раньше чем через два дня, – начал Трент. – Однако мы использовали песок, чтобы как-то укрепить наиболее серьезные проломы. Я не думаю, что это – серьезное препятствие, но ненадолго все же задержит обезьян.

– Меня больше интересуют сенсоры дистанционного наблюдения, – вмешался ОО/4 Вандерграфф. – «Ганимед» снес добрый кусок восточного периметра, у нас на складе не хватит датчиков, чтобы возместить утраченные. Это будет слабым местом в обороне до тех пор, пока мы не наберем достаточное число запчастей из ненужных электронных блоков.

– У нас нет не только сенсоров, – добавил Трент. – Пока всякого барахла хватает, но еще несколько битв, подобных той, что разыгралась сегодня утром, и мы очень быстро сожрем все свои боеприпасы. Если ханны будут продолжать столь же интенсивные атаки…

– Так оно и будет, – вмешался специалист по взаимоотношениям с аборигенами ОО/4 Гамильтон. – Можете не сомневаться, они будут атаковать. Для туземцев – это дело принципа. И коль уж они решили покончить с Содружеством, то наше присутствие здесь повлечет за собой новые и новые атаки.

– Ну, если дело обстоит так, – продолжил Трент, бросив растерянный взгляд на Гамильтона, – то я полагаю, что вскоре у нас начнутся серьезные проблемы с обеспечением. Мы сможем выдержать еще две или три массированные атаки… но раз уж они не собираются отступать, то время работает на них.

– Может быть, нам попробовать прорваться к батальону, тогда они передумают? – Рамирес всплеснул руками. – Я хочу сказать, что они не могли серьезно говорить, что бросят роту на произвол судьбы, разве не так?

Сержант Фонтэйн раздраженно фыркнул.

– Я не впервые слышу это от гражданского лица! – пробормотал он. Однако сказано это было достаточно громко, чтобы все отчетливо услышали.

– Что случилось, сержант? – мягко спросил Фрейзер.

Фонтэйн отреагировал на его взгляд ледяным выражением лица.

– Здесь каждый легионер знает: единственное, что нас губит – это вмешательство гражданских!

Сержант НСО Третьего взвода Кэйзи одобрительно кивнул.

– Хватит, сержант, – злобно предупредил Фрейзер.

– Если бы решал комендант Исаев, то у нас бы не было проблем, – вмешался Трент. – Легион должен заботиться о своих. Но когда за дело берутся политики, то нам всегда достается по макушке…

– Как насчет переговоров с туземцами? – предложил Вандерграфф. – Может, удастся прийти к какому-либо соглашению. Даже если нас окружат и возьмут в плен, это все же лучше, чем смерть.

– Какой, к черту, плен! – выкрикнул сержант Фонтэйн.

– Легионеры не сдаются в плен, – добавил Карл Перссон.

Фрейзер только открыл рот, чтобы вмешаться, но Гамильтон опередил его.

– Не пройдет, друзья, – рассудительно сказал он. – Вы все знаете, что прошлой ночью произошло в столице. Мы не можем вести с обезьянами никакие переговоры.

– Но если нам удастся начать диалог…

– Если бы ханны действительно хотели взять нас в плен, то, вы думаете, дали бы они нам возможность договориться с ними об этом раньше? – он покачал головой. – Вы что, никогда не слышали, как они называют нас между собой? Мы – демоны… и поэтому кампания против нас ведется под эгидой Святого Похода, призванного очистить их землю от сатанинских сил. Они не хотят брать нас в плен – мы им нужны исключительно мертвыми.

– Таким образом, вопрос о сдаче в плен отпадает автоматически, – согласно кивая, закончил Фрейзер. – А что касается договора… то это ведь они развязали войну. И если мы поступим так, как иногда наставляет падре, и подставим для удара другую щеку, то это не приведет ни к чему хорошему. Если бы они хотели прийти к какому-нибудь соглашению с нами… то… Посмотрим. Но мне кажется, что мистер Гамильтон прав. Если эти мартышки и предложат нам что-либо, то это определенно нас не устроит.

– Тогда что же нам остается, лейтенант? – спросил субалтерн Бартлоу.

Но на поставленный им вопрос ответил Трент.

– Мы не можем остаться здесь и ждать, когда нас убьют, – сказал он. – Мне кажется, мы должны выбраться из этой западни.

– Но ты же сам, кажется, говорил, что нам не удастся эвакуироваться, – возмутился Фэрфакс.

– Тогда нам придется сделать это своими силами, – ответил Трент. – И мы будем уходить по земле.

Комната наполнилась гулом голосов.

– По земле? – начал было Фэрфакс. – Но как…

– Мы окружены, – Бартлоу продолжил его мысль. – Мы в западне…

– У тебя есть какие-нибудь встречные предложения?.. – поинтересовался Вандерграфф.

Фрейзер предупреждающе поднял руку и произнес:

– Говорить по одному!

– Речь идет о марше длиной в пятнадцать сотен километров, которые отделяют нас от Фвинзея, – продолжил Вандерграфф, когда все остальные замолкли. – Нам предстоит преодолеть Хануманские джунгли и горы Райжи… наиболее труднопроходимые участки планеты. Это займет чертовски много времени, гораздо больше, чем ожидание следующего транспорта.

– И нам придется двигаться по вражеской территории, – добавил Фэрфакс. – И всю дорогу нас будет преследовать армия противника, наступая на пятки.

– Как только нам удастся от них оторваться, мы с легкостью достигнем дома, – настаивал Трент. – Даже если придется выдержать одно или два сражения – наших боеприпасов и ресурсов вполне хватит для этого. Все лучше, чем сидеть здесь в окружении, отражая яростные атаки.