— Я не знаю, мистер Роулетт. Я никогда не бросала кости. Мягко притянув ее к себе, Джонни сказал:

— Тогда, подружка, самое время попробовать. Обхватив рукой ее тонкую талию, Джонни обменялся рукопожатием со Страйкером и добавил:

— Благодарю, Страйкер. Я позабочусь о ней.

— Ты так и сделаешь, или ответишь мне, — сказал Страйкер, повернулся и ушел.

— Ты защитишь меня от Страйкера, не так ли, Невада? — Джонни поддразнил ее, наклонившись так близко, что от его теплого дыхания шевельнулся локон над ее ухом. От Джонни пахло виски, но Невада не считала это недостатком. Напротив, это был знакомый аромат, напомнивший ей о другом большом, улыбающемся мужчине, который обыкновенно целовал ее на ночь, оберегал и любил.

— Видишь ли, — сказал Джонни, положив на маленькую мягкую ладонь два черно-белых игральных кубика из слоновой кости, — ты должна выбросить число семь для меня. Ты сумеешь, подружка?

— Я постараюсь, — ответила Невада.

— Это было бы чудесно, — улыбнулся он, наклонившись и поставив высокий столбик красных фишек на зеленое сукно стола. Он взглянул на Неваду, поднял стакан бурбона и сказал:

— Мы все ждем, любимая. Только брось игральные кости к другому концу стола.

Невада не колебалась. Если Джонни Роулетт хочет семерку, она готова продать душу дьяволу, чтобы сделать то, что от нее требуется. Ее крошечная рука взметнулась над столом и выпустила кости. Кубики-близнецы ударились о дерево стола, повертелись и замерли. Один показал три, другой — четыре очка. После того, как крупье оплатил выигрыш, Джонни еще шире улыбнулся Неваде.

— Очень хорошо, любимая. Теперь как насчет одиннадцати?

— Все, что ты хочешь, Джонни, — самоуверенно ответила Невада и не обманула, выбросив одиннадцать. Потом повторила, еще раз выбросив семь. Потом выбросила две шестерки, похвасталась и снова получила две шестерки.

И все это время ее сердце колотилось от волнения, хмурый крупье продолжал подталкивать фишки через стол, а Джонни Роулетт, по-хозяйски держа руку на ее талии, продолжал смеяться и пить виски.

Спустя полчаса, когда Невада все-таки проиграла, Джонни Роулетт откинул назад голову и громко рассмеялся, услышав как она воскликнула:

— Проклятие! Джонни, мне так жаль! Довольный, он обнял ее и сказал:

— Милочка, ты только что выиграла для меня десять тысяч долларов. — Он поцеловал ее в темную макушку и добавил:

— Ты — моя леди Удача. Я никогда не выпущу тебя из виду.

Это заявление Джонни взволновало и обрадовало Неваду. Она не хотела бы оказаться вне поля его зрения.

Поэтому она не задавала вопросов, когда, поручив крупье собрать выигрыш и сохранить его, Джонни покинул игорный) стол и, ведя Неваду через переполненный зал, произнес:

— Давай-ка закажем французского шампанского и устриц и получше познакомимся.

Именно этого Невада хотела больше всего. К тому же она! внезапно поняла, что очень проголодалась. Она ничего не ела с тех пор, как ступила на борт «Игрока».

Через несколько минут Невада и Джонни оказались на балконе перед одной из тяжелых резных дверей красного дерева. Войдя, она задохнулась от удивления. Она стояла в отдельной каюте, где сверкающая люстра бросала мягкий свет на диван и стулья, обтянутые шикарным голубым бархатом, и на пушистый ковер такого же оттенка. Стены были обиты мерцающим бежевым шелком, а через раздвижные двери во всю стену открывался чудесный вид на реку. В центре комнаты стоял круглый стол, накрытый кремовой камчатой скатертью, сервированный на двоих. Хрупкий фарфор и тяжелый искрящийся хрусталь были самыми прекрасными вещами, когда-либо виденными Невадой. Массивные чеканные серебряные канделябры и свежие белые розы украшали центр стола.

Постучав, вошел одетый в белое стюард, неся шампанское в серебряном ведерке со льдом, и, пока Невада усаживалась напротив Джонни за столом, официант расставил перед ними тарелки дымящейся рыбной похлебки с чесноком, полное блюдо устриц и креветок, корзинку горячих хлебцев, тушеные овощи и свежие фрукты.

— Джонни, — сказала Невада, глядя на улыбающегося спутника, наблюдающего за ней, — здесь так много еды! Как мы все это съедим?

Он медленно, лениво усмехнулся, в глазах появилось сонное выражение.

— Любимая, — пробормотал Джонни глубоким низким голосом, — мы сможем доесть все это за завтраком.

Сонный взгляд исчез, и черные глаза дьявольски сверкнули, но Невада не обратила на это внимания. Джонни ловко открыл шампанское и разлил в бокалы. Подав Неваде бокал, он остановил ее.

— Подожди, подружка. Я хочу предложить тост. — Он поднял шампанское и сказал:

— За мою прекрасную леди Удачу.

Джонни коснулся ее бокала своим, и они выпили — Джонни быстро, а Невада потягивала мелкими глотками. Наблюдая за крошечной темноволосой красоткой, держащейся так, словно она никогда не пробовала шампанского, Джонни был слегка удивлен. Очевидно в этот вечер она выбрала роль невинной девушки. Возможно, она решила, что это ему понравится. И все еще под действием бурбона, он нашел смесь притворной невинности и явной чувственности весьма соблазнительной.

Замечательно, что свежесть, исходящая от этой миниатюрной куколки, казалась почти подлинной. Но, с улыбкой наблюдая за ней, будто впервые пробующей пенящееся вино, Джонни был доволен, что ее кажущаяся уязвимость, ее выражение целомудрия, не более чем хорошо сыгранная роль. Что ж, черт подери, он с удовольствием подыграет ей, будет вести себя с ней, как с приличной молодой леди, позволяющей ее единственному поклоннику вести ее к ложу. Нельзя отрицать ее соблазняющей чувственной красоты, и он не возражал против такой игры.

Впереди у них была целая ночь. Он примет участие в этом небольшом спектакле. Так даже интересней. Поднявшись, Джонни спросил разрешения у Невады снять пиджак — Конечно, Джонни, — согласилась Невада, счастливо улыбнувшись. Она зачарованно наблюдала, как он повел плечами, освобождаясь от пиджака, еще раз продемонстрировав внушительность своей фигуры. Когда он снял черный шелковый галстук и бросил на голубой бархатный стул, она просто вздохнула и сделала еще глоток шампанского.

Возвратившись к столу, Джонни чиркнул спичкой, зажег свечи и погасил газовую люстру. Комната погрузилась в мягкий романтичный полумрак.

— Так лучше? — спросил он, ласково взглянув на нее.

— Чудесно, — ответила Невада. Опустившись на стул, Джонни возразил ей:

— Не совсем.

— Почему?

— Ты слишком далеко.

Он слегка отодвинулся от стола:

— Иди сюда, любимая.

Невада почувствовала, как участился ее пульс. Быстро сделав большой глоток шампанского, она поднялась и обогнула стол. Когда она встала прямо перед Джонни, он улыбнулся, медленно обхватил руками ее тонкую талию и пальцы его рук сомкнулись. Усмехаясь, он медленно провел пальцами до маленького углубления ее пупка.

— Бог мой, ты такая крошка, — сказал Джонни, и его черные глаза зажглись желанием.

— Бог мой, зато ты — великан, — резко парировала Невада; ее природная дерзость увеличилась от выпитого шампанского.

Джонни это понравилось. Громко рассмеявшись, он притянул ее к себе, сильно обхватил руками и прижал лицо к мягкой, скрытой атласом груди. Глубоко вдохнув ее приятный аромат, он сказал:

— Я такой и есть, подружка.

Он поднял голову, смело поцеловал ее открытую выше мерцающего синего корсажа грудь, и Невада задрожала. Не отнимая теплых губ от этой полуобнаженной груди, он продолжал:

— Я не знаю. — Он слегка кивнул головой в сторону закрытой внутренней двери. — То, что я имею в виду, может быть невозможно для нас.

Ослабевшая от вина и близости мужчины, потрясенная пугающим жаром его губ, распространившимся по всему телу, Невада не имела представления, о чем он говорил. Но она была уверена, что для Джонни Роулетта и нее нет ничего невозможного. Так она и сказала, задыхаясь, с изумлением глядя на темную голову, прижавшуюся к ней.

— Мы сможем все, если постараемся.

Это вызвало у Джонни взрыв пьяного смеха. Еще раз поцеловав ее грудь, он поднял голову, осторожно усадил ее на левое колено и обвил длинными пальцами талию.