— Посмотри! — выдохнул он.

Далеко над проливом блеснул яркий луч света из облаков. Он полоснул по морю из края в край, как будто великан изучал обстановку. Затем они увидели и вовсе невероятное: в небе, среди расступившегося тумана показался корабль.

— Что бы это могло быть? — спросил граф, когда свет и гул исчезли.

— Колдовство, — сказала Шип мрачно. — Вы заметили, куда это видение двигалось? Нет? Вам следует уделять больше внимания обстановке, а не женщинам в игре. Чем бы ни был этот призрак, он направлялся на остров Прайос. — Она сжала руку в кулак. — Нам надо побывать там.

На следующий день Харлик Вост возвратился с документами графа Радо. Он прибыл в том же экипаже, с теми же охранниками, в той же одежде. Шип, не выспавшись, приняла субпрелата в общем зале таверны. Она налила горячую воду в чашку с чайной корой. Привередливый Вост поджал губы, когда Шип вылила напиток, не заботясь о том, что в нем плавают крошки коры.

— Как я и ожидал, разрешение на въезд графа Радо не встретило возражений, — сказал Вост, выкладывая документы на стол перед Шип.

— Некоторые проблемы возникли в связи с вами.

— Со мной? — переспросила Шип.

— Да. Мы обычно не рассматриваем дела лиц с неопределенным происхождением и вассальной зависимостью. Благосостояние Миести привлекает много жулья.

Шип подняла бровь. Вост поспешно добавил:

— Однако, учитывая вашу близость к графу Радо, мы разрешили ваш въезд.

— Рад слышать!

Радо, картинно прислонившись к поручням лестницы, одетый в капюшон и при мече, выступал вперед с преувеличенной важностью:

— Я не смог бы прожить без моего верного слуги. Прошу передать мою благодарность Коллегии Мира.

— К вашим услугам, милорд. — Вост встал и вручил графу медальон Факта. — Кроме того, я хотел бы дать некоторые разъяснения, граф.

Радо принял цепочку и металлическую эмблему:

— Какие?

— В пределах Миести вам надлежит носить это все время.

— А если милорд не пожелает? — спросила Шип.

— Он будет арестован и выслан, — сказал Вост. — А вы, господин Шип, не имея такой эмблемы, должны постоянно находиться в обществе графа. Охранники очень строги на этот счет, и я не рекомендую испытывать их.

— Не опасайтесь, господин Вост. Я, конечно, всегда буду носить эту эмблему. — Радо с беспокойством взглянул на Шип. — Что-нибудь еще субпрелат?

— В Миести действуют законы, имеющие целью поддержание общественного порядка. Постепенно вы узнаете их, но три из них особенно важны. Вы подпадаете под их юрисдикцию немедленно.

— Такие, как?…

— Во-первых, комендантский час. Никто не должен появляться на улицах после восьми ударов колокола и до пяти утра. Во-вторых, женщинам закрыт вход в общественные места…

— Скучное постановление, — сказал Радо.

— Почему? — спросила Шип.

— Мы, Братья, научены Фактом, что место женщины дома, в семейном хозяйстве и с детьми. Если им разрешить появление в общественных местах, театрах и тому подобном, это отвлечет их от их обязанностей.

— Очень здраво, по моему мнению, но тем не менее обещает скуку, — сказал граф.

Вост откашлялся:

— В-третьих, что бы вы в Миести не увидели, вы не должны вмешиваться. Я знаю, что это звучит расплывчато, но добродетельность Факта проявляется в сити каждый день. Если вы не последуете этому правилу, вы столкнетесь с серьезными последствиями.

— Мне и в голову не придет вмешиваться, как и Шипу. — Радо повесил медальон на шею. Он был сделан из какого-то дешевого металла, может быть, олова, и покрашен красной и золотой краской. Эмблема субпрелата была массивнее и была отделана перегородчатой эмалью.

— Итак, когда мы пойдем? — спросил Радо.

— Вы можете вступить в сити через любые ворота Портового города между восемью и десятью ударами колокола, — сказал Вост. Он застегнул свою официальную сумку и выпрямился. — Он поклонился. — До свидания, господин Шип.

Когда Вост ушел, Шип сказала:

— Несносный педант.

— Согласен, — сказал граф, — Но тебе следует притворяться безразличной, выслушивая откровения людей Факта, в противном случае ты навлечешь на себя подозрения.

Восьмой удар только что пробил, и они решили идти к ближайшим воротам немедля. Шип разбудила Баккера. Граф дал ему пять медяков, чтобы он помог Шип вытащить багаж на улицу. Пока вещи перетаскивали, графу удалось договориться с возницей полупустой повозки о доставке их с багажом до ворот.

Баккер поднял вещи на повозку, а Шип разместила их на повозке и уселась на куче мягких вещей. Они тронулись, оставляя уродливого хозяина таверны на улице. Скоро повозка скрылась за пригорком. Баккер вытер руки о грязный фартук и вошел в таверну.

Волею случая или капризом богов граф Радо и Шип оказались у тех же ворот, что использовал Оратор Факта Варлан Черт для препровождения в сити новообращенных. У ворот была очередь из желающих пройти. Возчик остановился за телегой, нагруженной овощами.

— Проклятье! Никакого терпенья не хватит! — воскликнул граф. — Нельзя ли попробовать другие ворота?

— Быть может, да, быть может, нет, — сказал кучер. — У ворот всегда очереди.

Граф выходил из себя в связи с ожиданием:

— Шип, сходи к охране, скажи, чтобы пропустили немедленно.

Она с сомнением посмотрела на него:

— Как этого добиться?

— Скажи им, кто я, — важно заявил Радо.

Не убежденная этим, Шип все же спрыгнула с повозки и пошла в голову очереди. Охранник, с которым она говорила, отмахнулся от нее, высказав кучу неприятных вещей.

Шип подошла к графу, закрываясь от солнца рукой:

— Он сказал, что все равны, а граф Хапмарк не более равен, чем все остальные.

— Наглец, мерзавец. Он действительно сказал так?

— Он высказал это покрепче. Дословно он сказал следующее…

— Это неважно.

Они достигли ворот лишь после девяти ударов колокола. Охранник узнал Шипа и постарался придраться к документам графа, но в конце концов вынужден был пропустить их.

— Вот мы и прошли, — сказал Радо.

Их проход через ворота не был отмечен никаким волшебным светом и никакими божественными голосами. Проем в стене для прохода был очень глубоким: в два раза больше, чем высота повозки. В стенах не видно было швов — они выглядели как отлитые из жидкой массы.

Сразу за воротами был мощеный круг. Возница направил повозку на круг и встал, заявив:

— Здесь я должен оставить вас, милорд.

— Почему?

— У меня нет пропуска, но даже если бы он и был, я все равно не смог бы везти вас.

Он указал на щит из дерева, прикрепленный к столбу напротив ворот. На щите черными буквами отечественного алфавита было написано: «Живая тяга за пределами этого круга запрещена Коллегией здравоохранения».

— Это просто смешно! Как можно передвигаться по городу без лошадей? Они ждут, что Шип потащит мои вещи на спине?

— Надеюсь, это не так, — ответила она.

Повозку разгрузили, возчику уплатили. Шип и граф остались с дюжиной других пришельцев, у некоторых из них были огромные тюки багажа, предназначенного на продажу. Когда удалились последние повозки, ведомые лошадьми, раздался десятый перезвон колоколов. Все ворота в сити закрылись.

— Не теряй зря времени. Нам нужен транспорт. Иди и найди что-нибудь.

Шип достала свернутую фетровую шляпу из кармана и надела ее. Она присоединилась к группе, бредущей с теми же целями вдоль короткой и широкой улицы.

За первым рядом домов параллельно городским стенам тянулась широкая улица. Дома на ней не были похожи на продутые всеми ветрами деревянные и терракотовые дома Портового города. Насколько хватало глаз, везде были видны белые кварталы жилых домов, выстроенных как по линейке. Преобладали дома в три, четыре и пять этажей, все крытые шифером, со стеклами в окнах. За этими домами на холмах были здания с куполами и шпилями, с колоннами выше, чем мачты корабля. Для Шип многое было необычным. Она сошла на проезжую часть, новички вокруг нее также были поражены увиденным.