— Где это вы меня видели?

— Там, — сказал рыжий, и голос его стал грустным. — Там, где все мы были. Привет, племяшка.

Он протянул руку, и Настя осторожно коснулась ее своими пальцами.

Это касание было, как разряд тока. Настя выронила пистолет и молча стояла, чувствуя, как ее захлестывает медленно поднимающаяся волна покоя и тихой радости. Прикосновение к руке рыжего Миши было настолько реальной вещью, что все сомнения пропали, и Настя вдруг поняла, насколько долгожданным было это прикосновение.

Она ждала именно такого прикосновения, хотя и никогда не догадывалась об этом. И вместе с этим прикосновением пришли покой и уверенность, как будто она наконец оказалась дома.

По-настоящему дома.

— Здравствуйте, — сказана она. — Меня зовут Настя Мироненко.

...Прилагается запись разговора, состоявшегося в декабре 200... года, предположительно в Буэнос-Айресе, в частном доме. Беседа ведется на русском языке, один из участников идентифицирован как Дюк. Остальные участники беседы неизвестны. Начало и конец беседы в данной версии отсутствуют.

Первый голос: ...понять наши подозрения. Вполне естественно, что...

Второй голос: Мы должны были сделать элементарную проверку. Это естественно. Это стандартные меры предосторожности. Все так делают.

Третий голос, идентифицируемый как Дюк: Ну да, конечно... Я все понимаю... Но если бы я знал, что получится такая тягомотина... ей-богу, пошел бы к другим людям. К американцам или китайцам. Может, у них побыстрее все делается, потому что я...

Первый: Вам нигде не предложат денег больше, чем мы. Тут даже не стоит пробовать.

Дюк: Пробовать всегда стоит. Я, честно говоря, задолбался ждать, пока вы закончите все свои проверки. Я просто хотел подкинуть вам пару фраз для размышления, а вы устроили тут... Испанскую инквизицию какую-то.

Первый: Да, но теперь мы знаем, что ваши сведения подтвердились. Мы можем продолжать наш диалог.

Дюк: Да что вы? Ну спасибо, спасибо (звук соприкосновения двух стеклянных предметов). Что-то я начинаю разочаровываться в частном предпринимательстве. Может, мне стоит вернуться на государственную службу? Как вы считаете?

Второй: Не будем торопиться с выводами. Значит, вы работали на российское правительство...

Дюк: Не совсем. Структура, где я имел честь трудиться в течение восьми... Или нет? Восемь, девять... Даже девяти лет. Надо же, как летит время... Так вот, это спецслужба, которая не подчиняется правительству. Более того, президент тоже не имеет права единолично отдавать ей приказы.

Первый: У этой структуры есть официальное название?

Дюк: Зачем официальное название тому, что официально не существует? Обычно мы называем ее Контора. И все. Коротко и ясно. Так вот, президент не имеет права отдавать ей приказы. Руководство Конторы имеет совершенно самостоятельное и независимое мнение. И если возникает какая-нибудь серьезная ситуация, то требуется, чтобы мнения президента и руководства Конторы совпали. Если они совпадают, тогда...

Первый: Что тогда?

Дюк: Тогда может произойти все, что угодно. Контора не ограничена законами или границами, ее бюджет никем не контролируется... Ее задача — охранять национальную безопасность, и Контора трактует эту задачу так широко, как только может.

Второй: Например?

Дюк: Например, господин Крестинский, которого вы представляете...

Первый: Стоп-стоп. Давайте будем обходиться без имен.

Дюк: А что, разве вы его не представляете? Тогда я потерял две недели своего драгоценного времени, и мне стоит немедленно отправиться в бар и...

Первый: Наша беседа носит сугубо частный характер. Поэтому... Так что там с вашим примером?

Дюк: Ваш господин Крестинский жив только потому, что президент и руководство Конторы не пришли к единому мнению по вопросу о его ликвидации. Президент, насколько я знаю, дважды ставил вопрос о физическом устранении Крестинского. И ему дважды отказывали.

Первый: Почему? Мотивы вашего руководства?

Дюк: Понятия не имею. Вот мотивы президента я понять могу — не надо было вашему...

Первый: Давайте поговорим о другом.

Дюк: О проекте «Апостол»?

Первый: Именно.

Дюк: Вам интересны последние события или...

Первый: Представьте, что мы вообще не в курсе этой истории.

Дюк: Ну, это я легко могу представить. Проект «Апостол» — это другое название спецпроекта КГБ по исследованию паранормальных способностей человека. Проект был начат в середине 70-х годов и достиг наибольших успехов в середине 80-х. Руководителем проекта был профессор Нордстрем, человек абсолютно штатский, но пользовавшийся большим доверием председателя КГБ Андропова. Нордстрем изучал такие вещи, как телепатия, пирокинез, гипноз, левитация, ускоренная регенерация тканей... Я понятно выражаюсь или мне подбирать слова попроще?

Второй: Продолжайте, продолжайте...

Дюк: Возможности КГБ тогда были практически безграничны, так что Нордстрем ни в чем не нуждался — ни в деньгах, ни в человеческом материале для своих экспериментов. Через этот спецпроект прошли сотни людей, имевших хотя бы слабые намеки на паранормальные способности. Если же человек и вправду обнаруживал некие необычные способности, он становился постоянным участником Проекта, а фактически заключенным в специальном комплексе зданий КГБ. К началу 80-х таких людей оказалось двенадцать, и один из заместителей Нордстрема, полковник Химичев, иронически стал называть проект «Апостолом». Проект набирал обороты, и все было хорошо до 1984 года. Потом ситуация изменилась. Во-первых, умер Андропов, и финансирование сократилось. Во-вторых, двое участников проекта сбежали. Мужчина и женщина, которые познакомились уже внутри проекта «Апостол». У мужчины были ярко выраженные способности к предвидению, а женщина могла в стрессовой ситуации воспламенять предметы усилием воли. По крайней мере, так говорят. Но самое главное было в том, что незадолго до побега у этой пары родился ребенок. Дочь. И Нордстрем считал, что ребенок как минимум унаследует способности и отца, и матери, а как максимум получит некий абсолютно уникальный набор способностей в результате смешения генов. И вот эти двое и ребенок пропали. Через несколько месяцев женщину удалось поймать, но ребенка при ней не было. Мужчина сам вступил в контакт с КГБ, он хотел сдаться, чтобы взамен отпустили женщину.

Этим делом занимался Химичев, он сумел заманить мужчину в ловушку и вернуть его обратно в Проект. Женщину не отпустили, и через какое-то время она покончила с собой. Мужчина умер позже при невыясненных обстоятельствах. Ребенок так и не был найден, хотя поиски продолжались. К этому времени полковник Химичев взял руководство Проектом в свои руки. Он обвинил Нордстрема в том, что это он помог паре с ребенком бежать. Доказательств не было, но профессор был скомпрометирован, и с этого момента он отошел на вторые роли, а командовать стал Химичев. В 1991 году советская власть приказала долго жить, КГБ разваливался, и с Проектом надо было что-то делать. Химичев решил вывезти всех участников и всю документацию из Москвы, затаиться, а потом начать переговоры с иностранными спецслужбами, кто предложит больше за результаты 15 лет уникальных экспериментов и главное — за десятерых людей с паранормальными способностями. Однако Нордстрем решил иначе. Он сильно переживал все последние события, стал сомневаться в правильности того, чем занимался все эти годы... В частности — имел ли он право в интересах страны и науки лишить свободы участников Проекта, превратив их в подопытных кроликов? И он принял для себя решение. Он приехал в здание, когда там не было Химичева, и выпустил всех участников Проекта. Вывел за ворота, раздал каждому по пачке денег из своих сбережений... Говорят, извинялся. Просил простить. Когда все эти десятеро разошлись, то Нордстрем то ли сам повесился, то ли его повесил вернувшийся Химичев.