— Ох, Росс, это не...

— Возможно, в конечном счете прощение зависит от силы любви. Иногда мне не хватает любви. Как и тебе сейчас?

— Нет. Никогда. Дело не в любви, Росс, а в непонимании.

— Непонимание исходит от рассудка, а любовь — от сердца. Что тебе кажется главным?

— Не всё так просто.

— Да, я знаю, — медленно выговорил Росс. — Обязан знать.

Облака бежали так стремительно, что луна как будто металась по небу.

— Возможно, — сказала Демельза, — мы оба слишком об этом беспокоимся.

— Это знак для тех, кто прожил в браке четырнадцать лет. Но думаю, если мы с этим согласимся, то начнем долгий путь к пониманию.

— Но разве беспокойство не означает думать о другом человеке? — спросила Демельза. — Может, мы слишком мало друг о друге беспокоимся?

— Другими словами, наша любовь слишком эгоистична.

— Ну, не настолько. Но иногда...

— Так что нам стоит быть терпимее друг к другу... Но как стать терпимее без разногласий? Воистину, злой рок.

— Да, — согласилась Демельза через минуту.

— Так каков же твой ответ?

— Мой ответ?

— Твое решение.

— Наверное, просто жить... и учиться, Росс.

— И любить.

— Это прежде всего.

Дрейк был в Нампаре уже в семь часов. Он сообщил время свадьбы и отправился к Сэму. Демельза поскакала к Кэролайн и спросила, не может ли она одолжить Морвенне платье, поскольку рост у них совпадал. Взяв платье, она поехала в мастерскую Пэлли.

Здесь возникла проблема — Морвенна хоть и выглядела худой, но в нужных местах была полнее, чем казалась, в точности как ее сестра Ровелла, и платье Кэролайн не застегивалось. Такое случалось и прежде, но знала об этом только Морвенна. Четыре года назад она вовсю поработала иголкой, перешивая платье Элизабет для своей свадьбы. И вот новый брак, еще в большей спешке, в той же церкви, с тем же священником — лишь жених другой. Нужно взять себя в руки и успокоить расшалившиеся нервы. Но ссора с Джорджем Уорлегганом вчера вечером, страшные обвинения и намеки в адрес Дрейка каким-то образом сломили плотину мысленного сопротивления — совсем не тот результат, на который рассчитывал мистер Уорлегган. Морвенна стала защищать Дрейка, готова была защитить его ценой жизни, и это прояснило и разум, и чувства. Этот брак — ее убежище, где она будет жить в мире. Вчерашний конфликт освободил сердце от сомнений.

Дрейк с куда большей душевной тонкостью, чем могла ожидать от него Демельза, старался не суетиться над Морвенной и не надоедать ей. Он не спросил о том, что произошло в Тренвите. Всё утро он работал в мастерской, в десять приготовил легкий завтрак, посмотрел на громоздящиеся в небе облака и решил, что к ночи пойдет дождь. Потихоньку кремовое шелковое платье с алыми лентами кое-как удалось застегнуть, а Дрейк переоделся в новый сюртук, и вскоре после одиннадцати они поехали к церкви. Там уже дожидался Росс с двумя детьми и миссис Кемп, которая пыталась держать их в узде, Сэм и его напарник Питер Хоскин, Джуд и Пруди (хотя их никто не приглашал), а также неожиданно приехала Кэролайн и еще несколько человек, прослышавших о свадьбе.

В одиннадцать двадцать пять появился преподобный мистер Оджерс с женой и начал церемонию. В мгновение ока она закончилась, скрепив неразрывные узы. Жених с невестой расписались в регистрационной книге и через несколько минут уже стояли на переполненном церковном кладбище с молчаливыми перекошенными камнями, похожими на сломанные зубы, надписи на них стерла непогода, а покойники давно уже превратились в прах и были забыты.

Демельза приколола новую брошь-камею и снова пригласила Дрейка и Морвенну в Нампару на чай с пирожными, хотя и знала, что они откажутся. Росс поцеловал Морвенну, потом Демельза, а за ней Кэролайн и Сэм. Дрейк поцеловал Демельзу и брата, Кэролайн расцеловалась с Демельзой и оставила напоследок Росса. За этим последовали рукопожатия, а после мистер и миссис Дрейк Карн сели на лошадей и отправились в короткий путь домой.

— Ну вот и всё, — сказала Демельза, придерживая норовящую слететь шляпку. — Дело сделано, Сэм. То, чего они больше всего желали с тех пор, как впервые друг друга увидели.

— Господь предназначил им вместе жить в благополучии, — ответил Сэм.

Демельза смотрела на две уменьшающиеся фигурки, пока они не проехали мимо ворот Тренвита. Через десять минут они окажутся дома, наедине, и счастливы в этом уединении, будут пить чай, разговаривать или, возможно, не будут разговаривать, желая лишь побыть рядом друг с другом. Она оглянулась на другого брата, прикрывшего глаза рукой от солнца, чтобы проследить за удаляющейся парой. Остальные уже расходились. Мистер и миссис Оджерс, подобострастно распрощавшись с Россом, отбыли домой. Кэролайн разговаривала с Россом. Джереми счищал с могильных плит мох и пытался прочитать надписи. Клоуэнс скакала по камешкам. Миссис Кемп болтала со знакомой. Рваные облака на небе словно смели метлой, они тонули в море, грохочущем так, словно не могло их переварить.

Клоуэнс перепрыгнула на камешек рядом с ковыляющими Джудом и Пруди.

— Гляди, куда ступаешь, красавица, — изрек Джуд. — Поставишь ногу не туды, и как выскочит здоровенный скелет и цапнет тебя за палец!

— Вот осел! — рявкнула Пруди. — Не слушай его, милая. Прыгай, где хочешь, никто тебе не помешает.

Переругиваясь, они ушли, а Клоуэнс глазела на них, сунув палец в рот. Когда они удалились на приличное расстояние, она на цыпочках шагнула на край дорожки и побежала к матери.

Демельза отвела ее к Россу.

— Где Дуайт? — спросила она Кэролайн. — Я надеялась, что вы придете к чаю.

Кэролайн нахмурилась.

— Я как раз говорила Россу. Дуайт собирался прийти, но около десяти утра его вызвали в Тренвит, и с тех пор я ничего о нем не слышала.

— Наверное, к кому-то из стариков, — предположила Демельза. — Доктора Чоука скрутила подагра...

— Нет, — ответила Кэролайн. — К Элизабет.

Возникла короткая пауза.

— Известно, по какому поводу?

— Нет...

Росс вытащил часы.

— Что ж, уже почти два.

— Возможно, что-то с ее малышом, — сказала Демельза.

— Я тоже об этом подумала, — призналась Кэролайн. — Надеюсь, что нет, потому что это раньше срока... Хотя, как я понимаю, Валентин тоже родился преждевременно.

Снова возникла пауза.

— Да, — сказал Росс.

В восемь утра Джордж обнаружил Элизабет на полу ее спальни. Она упала в обморок, но не пострадала. Он отнес жену обратно в постель и хотел немедленно вызвать доктора, но жена заверила, что ничего страшного не произошло. Лишь тот факт, что Чоук не способен передвигаться, а также неприязнь к Энису вынудили Джорджа уступить.

Но полтора часа спустя Элизабет пожаловалась на боль в спине, и он тут же послал за доктором Энисом. Дуайт приехал, осмотрел ее и сказал, что начались роды. Джордж велел слуге галопом скакать в Труро за доктором Бенной.

Но в этот раз доктор Бенна явно не успел бы вовремя. Сильные и болезненные схватки не прекращались и следовали почти без интервалов. В час дня Элизабет разрешилась девочкой весом всего пять фунтов, сморщенной, красной и крохотной. Ротик, открывшийся для крика, произвел лишь слабое мяуканье, как у новорожденного котенка. У нее не было волос, почти отсутствовали ногти, но она была вполне живой. Сбылось желание Элизабет о рождении дочери.

Поскольку настоящей акушерки поблизости не оказалось, Дуайт прибег к помощи Эллен Проуз, Полли Оджерс и неряхи Люси Пайп. Но всё прошло благополучно, без осложнений, и когда он слегка прибрался, то спустился вниз, чтобы сообщить гордому отцу о счастливом прибавлении в семействе.

Джорджа с раннего утра обуревали кошмарные и противоречивые сомнения и страхи, и когда Дуайт сказал ему, что родилась дочь, а мать и дитя чувствуют себя хорошо, в очередной раз плеснул себе крепкого бренди, и графин звякнул о бокал. Впервые в жизни он слишком много выпил.