Наконец Дрейк добрался до Сент-Агнесс и миновал маленький сонный городок, где светилось лишь одно окно, а одинокая кошка щурилась на звезды. Он спустился к холму к своей мастерской и не сразу осознал, что не всё в порядке. В полумраке он увидел высокие стены и остов крыши, но зашел не сразу. Он облокотился на ворота под колокольчиком, перевел дыхание и взглянул еще раз. Потом шагнул во двор, спотыкаясь о мусор.

Дверь в дом была распахнута и болталась на одной петле. Дрейк хотел войти, но путь преграждала рухнувшая балка. Он попытался убрать ее, но силы его покинули. Он прислонился лбом к покосившейся двери, не в состоянии продолжать.

Кто-то дотронулся до его руки. Это был Сэм, он каждую ночь спал снаружи, на случай если брат вернется.

— Вот и ты, Дрейк. Как ты? Наконец-то вернулся, да?

Дрейк сглотнул и облизал губы.

— Что это... Это...

— Несчастный случай, — ответил Сэм. — Это произошло, пока ты был в отлучке. Не о чем беспокоиться. Мы всё починим, и оглянуться не успеешь.

— Сэм, она не... Она изменилась...

Дрейк рухнул на колени.

— Ну, давай же, дружище, — сказал Сэм, поднимая его. — Пойдем в коттедж Рис. Это ненадолго, пока всё не утрясется. Демельза одолжила нам лошадей, так что доберемся в два счета. Идем же, дружище. Обопрись на меня.

На следующий день в коттедж Рис заехал констебль с помощником. Как только Дрейк покинул дом викария, леди Уитворт послала слугу с сообщением о подозрительном типе, который вломился в дом и попытался завязать беседу с её снохой. Та отказалась назвать его имя, но леди Уитворт всё равно его выяснила, и констеблю надлежит узнать, какова вина этого человека в смерти ее сына.

К счастью, Сэм оказался дома, потому что Дрейк едва ли был способен отвечать на вопросы, даже если бы захотел, и не окажись Сэм поблизости, его брата увезли бы в Труро, где он предстал бы перед судом, не оказав ни малейшего сопротивления. Сэм указал на то, что его брат совершенно невиновен, поскольку в день и вечер смерти мистера Уитворта находился у себя в мастерской. Констебль поинтересовался, какие Сэм может предоставить этому доказательства. Сэм терпеливо расспросил брата и выяснил, что до восьми вечера вместе с ним были Артур и Парфезия Муллеты, а в девять он ходил к портному, мистеру Моулу, чтобы примерить сюртук, и ушел оттуда в десять.

Констебля, похоже, не вполне удовлетворили эти сведения, по его словам, у Дрейка нет доказательств, что после этого он не поскакал в Труро. В котором часу нашли священника? — спросил Сэм. Ну, в таком случае, ему пришлось бы лететь, иначе трудно было бы выйти от портного в десять и оказаться в Труро вовремя, чтобы напасть на священника, которого нашли мертвым вскоре после полуночи.

Констебль с помощником ушли, хотя выглядели по-прежнему недовольными, но, когда мистер Моул подтвердил слова Сэма, поскакали обратно в Труро с докладом. Больше они не возвращались.

Росс написал, что будет дома на следующей после Пасхи неделе, но к пятнице так и не прибыл, так что Демельзе пришлось принимать решение за него. Пятница выпала на двадцать девятое, а значит, в субботу предстояло выплачивать жалованье на шахте.

Обычно Заки или Хеншоу ехали в Труро в сопровождении Пола Дэниэла или Уилла Нэнфана, забирали деньги в банке Паско и в тот же день возвращались. Один из них брал с собой старый двуствольный пистолет. Выстрелит ли он, если спустить курок, никто толком не знал, но одно его наличие сдерживало вора, нацелившегося на сумку с деньгами. Не считая того, конечно же, что и Дэниэл, и Нэнфан были здоровяками.

Обычно они отбывали в восемь, и Демельза отправилась на шахту в половине восьмого и обнаружила там Заки Мартина вместе с Уиллом Нэнфаном. К счастью, через пару минут появился и капитан Хеншоу, и она смогла изложить им ситуацию.

После этого на пару секунд повисла тишина, каждый ждал, что заговорит кто-то другой.

— Думаю, это всего лишь слухи, — неуверенно произнес Заки.

— Насчет мистера Пирса — не слухи, — сказал Хеншоу. — Я сам слышал это в среду. Каким-то образом трастовый фонд, который миссис Жаклин Окетт создала для своих внуков под гарантию банка Паско...

— Но даже если это не просто слухи, — вмешался Заки, — мы вряд ли не получим наши деньги. Я знаю мистера Паско еще с детства, всю свою жизнь, хотя мы и не были близки, ведь он банкир, а я — простой шахтер. Но честнее человека не найти.

— Меня беспокоят не деньги, — сказала Демельза, — а то, что если многие заберут свои средства, то ни к чему хорошему это не приведет, пусть мы и делаем это каждый месяц в одно и то же время. Скажи, Уилл, сколько у нас здесь денег?

— Здесь? — удивился Хеншоу. — В смысле на шахте? Двадцать гиней, может, двадцать пять. Немного наличных для всякой мелочевки, которую мы время от времени покупаем. А в конце месяца всегда остается мало.

— А сколько нам нужно? Сколько вы собираетесь привезти?

— Четыреста семьдесят. На жалованье уйдет не меньше четырехсот двадцати.

Демельза нахмурилась, глядя на хмурый день сквозь грязное окно. Над морем сгущались мрачные тучи.

— В доме у нас найдется фунтов сто. Росс всегда держит деньги на всякий случай. Но этого мало. Этого мало.

— Простите, госпожа, — сказал Уилл Нэнфан. — Меня это не касается, я-то работаю тут только на подхвате, но не лучше ли вам сегодня поехать с нами? Повидаться с мистером Паско? Сами увидите, стоит ли беспокоиться. Капитан Полдарк поступил бы так.

— Капитан Полдарк, — ответила Демельза, — разбирается в финансах. А я — нет.

— Но всё равно, — напирал Уилл Нэнфан, — у вас есть чутье. Думаю, у вас на многое чутье.

Они выехали в четверть девятого, Демельза потребовала, чтобы и Хеншоу отправился с ними. Таким образом, их стало четверо. В Труро придется принимать жизненно важные решения, и четыре головы, по мнению Демельзы, всяко лучше чем три, несмотря на их преувеличенную веру в ее способности.

В Труро они добрались к половине одиннадцатого и к банку Паско подъехали окольным путем. Вскоре они убедились, что эффект от слухов не преувеличен. Не было заметно ни беспорядков, никакой спешки или паники, но всё же на улице стояло несколько лошадей без седоков, одна двуколка с красными колесами, фермерская телега, несколько вьючных ослов и группа переговаривающихся людей, так что четверо вновь прибывших с трудом пробрались к входу.

— Я спешусь здесь, — сказала Демельза, когда они подъехали к углу. — Не стоит входить всем четверым. Вы отправляйтесь в «Красный лев», а ты, Заки, возвращайся, когда поставишь лошадей в конюшню, и подожди меня на углу.

— Да, госпожа. Так я и сделаю.

Она пошла дальше, не стараясь протиснуться сквозь толпу, не спеша обходя людей. Никто ее не узнал, но дорогое платье, стройная фигура и удивительные темные глаза привлекали внимание и вызывали уважение. Перед ней расступались. Не то чтобы она пыталась выглядеть важной персоной, но больше десяти лет в роли миссис Росс Полдарк наложили свой отпечаток.

Она вспомнила, что в узком переулке у берега реки есть боковая дверь, куда они вошли во время свадьбы Кэролайн, и решила направиться туда. На звонок колокольчика дверь открыла перепуганная горничная. Да, мистер Паско дома, но он занят. Не могла бы она назвать своё имя? Ох, миссис Полдарк, ну конечно, она помнит и просит прощения. Она скажет мистеру Паско, если миссис Полдарк немного подождет.

Миссис Полдарк подождала, и ее провели в крохотную комнату, примыкающую к приемной банка. Она села в синее плюшевое кресло, облизала губы и задумалась над тем, что собирается сказать, а потом поняла, что слышит разговор в соседней комнате, доносящийся через приотворенную ветром дверь.