— Вы слишком торопитесь с выводами, — сказал Бенна, взглянув на Дуайта.

— Молюсь, чтобы я ошибался. Вскоре мы всё узнаем.

— Надеюсь, вы не откроете свои подозрения мистеру Уорлеггану.

— Разумеется нет. А между тем, сомневаетесь вы в моем диагнозе или нет, но наверняка оспорите лечение?

— Нет... вреда оно не принесет.

Всю пятницу тринадцатого числа Росс провел в Труро, на втором собрании акционеров и гарантов Банка Корнуолла. О дуэли не упоминалось, хотя все наверняка о ней знали — это было очевидно по той простой причине, что никто не обратил внимания на малоподвижность его правой руки. Росс уже начал ей шевелить, но пока еще с трудом мог поставить подпись.

По большей части разговор был для него китайской грамотой, хотя он вежливо прислушивался. Росс мог бы пригодиться, когда дело касалось бы государственной политики. Хотя у лорда Данстанвилля наверняка были и другие источники в Лондоне, но Росс, как член парламента мог поспособствовать во многих делах.

Потом он поужинал у переночевал у Харриса Паско в Каленике, где тот пока что жил с сестрой. Старое помещение банка Паско предполагалось продать или снести, и Харрис подыскивал небольшой дом в центре Труро, откуда мог бы каждый день ходить пешком в новый банк. Новая жизнь пришлась ему по вкусу, и хотя ему недоставало престижности, ведь он больше не был сам себе хозяином, зато это избавило его от многих тревог и, как он объяснил Россу, будто оправдываясь, в его возрасте это не так уж плохо.

Росс выехал в субботу утром и к полудню был дома. Это оказался самый темный день в году, за всю зиму — хотя дождь так и не начался, небо тонуло в тучах, и рассвет с закатом казались лишь терминами, описывающими незначительное изменение условий видимости.

Дома Демельза сразу же сказала ему, что Элизабет серьезно больна. Вчера об этом стало известно от Кэролайн, и утром Демельза отправилась в Киллуоррен навести справки.

— Больше я ничего не могла сделать, — сказала она. — Если бы мы были соседями, как полагается...

— Она сказала, есть ли перемены к лучшему?

— К лучшему — нет. Дуайт уже уехал в Тренвит.

— Ребенок жив?

— О да, и здоров вроде бы. Родился раньше срока, но здоров.

Они встретились взглядами, но больше ничего не сказали.

Обедали обычно вместе с детьми, а теперь, когда миссис Кемп фактически переселилась в Нампару, также и с ней. Так что недостатка в разговорах не было. Клоуэнс, когда-то молчаливая, теперь соревновалась с Джереми в способности болтать без умолку, и не важно, слушает ли её кто-нибудь.

Росс ел мало, и посреди обеда шепнул Демельзе:

— Мне кажется, стоит туда пойти.

Демельза кивнула.

— Я думаю, ты должен. Только я боюсь за тебя.

— Я сумею держать себя в руках.

— Если столкнешься перед домом с Томом Харри, а у тебя рука не в порядке...

— Он не сможет меня удержать, если я буду верхом. А в такой момент Джордж наверняка меня впустит.

— Я бы... не стала на это полагаться, Росс.

— Пожалуй, — Росс вспомнил их предыдущую встречу. — Могу лишь попытаться.

— Мне пойти с тобой?

— Нет... Если посыплются оскорбления, я смогу их проглотить по такому случаю. Но если оскорбят тебя — то нет.

— Возьми с собой Гимлетта.

— Он и мышь не испугает. Толли Трегирлс — другое дело, но вряд ли я вытащу его из пивной, только чтобы он составил мне компанию для визита к соседу.

— Визита к больному, — поправила Демельза.

— Как скажешь... Наверное, я поеду, пока еще светло, если можно так сказать.

— Я зажгу свечи.

Под аккомпанемент многочисленных вопросов Росс встал и пошел за плащом и шляпой. Перед выходом он поцеловал Демельзу, что редко делал посреди дня.

— Не задерживайся, а то я буду волноваться. В безопасности ли ты, конечно же.

Он улыбнулся.

— В безопасности ли я.

На улице Росс бросил взгляд на море — оно уже успокоилось и напоминало приподнятую сквозняком промасленную ткань, лишь по краям остались грязно-белые лохмотья. Чайки радостно приветствовали темный день.

Когда Росс свернул к воротам Тренвита, в доме уже мелькали огоньки. Мало какие дома умеют так быстро подстроиться под перемены настроения, как Тренвит. Прошлым летом, в тот вечер полтора года назад, он бурлил и радовался, а теперь выглядит застывшим и холодным, как и в то Рождество, когда Росс приходил к тетушке Агате.

Сторожей поблизости не оказалось. Росс спешился и постучал в дверь. Почти немедленно открыл незнакомый слуга.

— Вы пришли... ох...

— Я пришел поинтересоваться здоровьем миссис Уорлегган. Мистер Уорлегган дома?

— Миссис Уорлегган... Э-э-э...

— Моя фамилия Полдарк.

— Ох...

Слуга прирос к полу.

— Что такое? — раздался голос за спиной лакея.

Это был Джордж. Его лицо оставалось в тени, но голос был ледяным.

— Я пришел с миром, Джордж, — сказал Росс. — Просто узнать насчет Элизабет. Надеюсь, ей лучше.

В доме раздавались еще какие-то звуки, но трудно было понять их природу.

— Выкинь этого человека вон, — приказал Джордж.

— Я просто хотел спросить, как она. Вот и всё. Мне кажется, на время болезни можно позабыть о застарелой вражде, даже самой жесточайшей.

— Выкинь этого человека вон, — повторил Джордж.

Дверь начала закрываться. Росс поставил в щель ногу и навалился здоровым плечом. Лакей покачнулся и налетел на столик. Росс вошел. Во всем огромном зале горела только одна свеча. В серо-стальном свете дня выглядела она как мерцающий желтый глаз.

Росс закрыл за собой дверь.

— Ради Бога, Джордж! Неужели мы настолько мелочны, что даже у постели больного будем собачиться, как шавки? Скажи мне, что ей лучше. Скажи мне, что она поправилась. Скажи, что говорят доктора, и я уйду! И уйду с радостью! Мне нечего здесь делать, осталась лишь одна давняя родственная связь — с этим домом и теми, кто в нем живет. Я родственник Элизабет по браку и желаю ей только самого лучшего...

— Будь ты проклят, — сказал Джордж, — и ты, и твоя семейка, и весь твой род до конца дней!

Он стал хватать ртом воздух и умолк, как будто и сам был болен.

Росс подождал, но никаких других объяснений не последовало. Лакей опомнился и поднял перевернутый столик.

— Я не уйду, пока не узнаю, что с ней, — сказал Росс.

— С Элизабет? — откликнулся Джордж. — Ах, с Элизабет... Элизабет умерла.

В последовавшей тишине лакей молча выскользнул из зала.

Зал был похож на церковь — холодный, отдающийся эхом, слабый свет из многостворчатых окон падал на большой стол и пустой камин. Горела одна свеча.

— Это... Ты же не... — выдохнул Росс. — Она не...

— Два часа назад, — произнес Джордж бесстрастным тоном. — Она умерла, держа меня за руку. Это доставляет тебе удовольствие?

Теперь Росс опознал тот звук, что слышал раньше. Это был женский плач, почти вой, как в древнем кельтском ритуале. Никто бы не узнал голос миссис Чайновет, с годами ставший более глухим.

— Элизабет... Я не верю... Джордж, это же не какая-нибудь...

— Шутка? О да, я время от времени шучу, но не по такому тривиальному поводу, как потеря жены.

Росс не шевелился, как будто у него отнялись руки и ноги. Он облизал губы и уставился на Джорджа.

— Ну же, подонок! — выкрикнул Джордж. — Поднимись к ней! Посмотри, что мы с ней сделали!

Из зимней гостиной вышел человек. В любое другое время Росс узнал бы в нем доктора Бенну.

— Мистер Уорлегган, прошу вас, не расстраивайтесь еще больше. Ничего нельзя было сделать, как ничего не поделать и сейчас...

Джордж обернулся.

— Здесь капитан Полдарк. Капитан Полдарк, член парламента. Он сомневается в моих словах о том, что моя жена, которую он всегда домогался, умерла. Думает, я шучу. Я предложил ему подняться и взглянуть.

— Мистер Уорлегган, если я могу предложить...