— А если серьезно, мама и дядя Джордж живут на Кинг-стрит, это от меня в двух шагах, и я частенько провожу вечера с ними — по крайней мере, с мамой и Валентином, дядя Джордж нередко уезжает по делам. Вот я и подумал, узнав о вашей беде, что стоит зайти.

Они еще немного поболтали, и впервые после дуэли воцарилась легкомысленная атмосфера.

— Я хотел привести твою тетю, чтобы вы повидались, или пригласить тебя, но ты же знаешь, в каких я отношениях с твоим дядей Джорджем... В общем, я боялся что-либо предпринять, чтобы... не расстраивать твою матушку.

— Ну всё, — сказал Джеффри Чарльз. — Dicenda tacenda locutus [16]. Знаете, тетушка Демельза, сколько часов приходится учить дурацкие языки, только чтобы показать свое превосходство тем, у кого просто нет на это времени? Я бы предпочел научиться у Дрейка делать колесо.

Демельза одарила его одной из своих ослепительных улыбок.

— Так родители не знают, что ты здесь? — спросил Росс.

— Нет. И не узнают. Хотя очень скоро я перестану быть непослушным ребенком, которым меня считает дядя Джордж. Меньше чем через два года я поступлю в Оксфорд и тогда стану сам себе хозяином.

Росс поменял положение руки, чтобы уменьшить боль.

— Джеффри, еще года три ты не сможешь получить Тренвит. Тебе принадлежит лишь поместье, но денег у тебя нет. Без дяди Джорджа, оплачивающего счета, оно придет в запустение — именно в таком состоянии оно и находилось перед тем, как твоя мать вышла замуж. Так что в любом случае советую вести себя осмотрительно — не только ради твоей матушки, но и ради себя. Если, когда ты станешь старше, скажем, через четыре-пять лет, ты захочешь по доброй воле порвать с мистером Уорлегганом и потребовать свое наследство, то к тому времени, надеюсь, у меня будет достаточно денег от шахты и из других источников, чтобы ты не остался совсем без гроша. Но всё это в будущем. А сейчас...

Джеффри Чарльз откинулся на спинку кресла и нахмурился.

— Благодарю, дядя. Прекрасно сказано. Надеюсь, ваша помощь мне не понадобится. Хотя кто знает, мои вкусы уже выходят за рамки имеющегося содержания. До чего же мерзкая штука — деньги! И как же неприятно, что у моего отчима их так много! Почему бы не сменить тему на более интересную? Может, расскажете, если это не тайна, как вы прострелили руку?

— Нет, — отрезал Росс.

— Ясно. Значит, это не более интересная тема... Тетушка, вы выглядите изумительно, прямо пальчики оближешь. Лондонские девушки в целом привлекательнее корнуольских. Но иногда и в нашем графстве встречаются аппетитные.

— Кстати, об аппетите, — снова улыбнулась Демельза. — Кажется, как раз несут чай.

Джеффри Чарльз ушел около семи, посмеявшись над опасениями Демельзы о том, безопасно ли идти по лондонским улицам. Ему разрешили провести ночь в Гросвенор-гейт, так что спешить было некуда. Джеффри Чарльз прошел пешком до Стрэнда, протиснувшись через группу проституток, хватающих его за одежду, и там взял портшез.

Дома он застал милую семейную сценку. Джордж сидел перед ярким огнем в камине и перелистывал книгу — похоже, бухгалтерскую. Элизабет рядом с ним выглядела как всегда прекрасной, хотя Джеффри Чарльз отметил, что она прибавила в весе. Ему еще не сказали. В уголке играл с лошадкой Валентин Уорлегган — темноволосый, с желтоватой кожей и худой, но по-своему привлекательный мальчуган шести лет. Элизабет спросила Джеффри Чарльза, понравилось ли ему в зоопарке и нужно ли было так задерживаться. Тот ответил, что рептилии пробуждаются только в темноте, и последний час он провел в домике змей. После поступления в Харроу ложь давалась ему легко.

Джордж добродушно его поприветствовал. Надо отдать Джорджу должное — он всегда пытался найти взаимопонимание с пасынком. Это пасынок отказывался смягчаться. Это пасынок отказывался оставить прошлое в прошлом. Сейчас их отношения стали хорошими, как никогда: они вежливо друг друга терпели, и это было пределом мечтаний Элизабет.

Несмотря на частично злорадное, частично умышленное пари с Монком Эддерли, которое так плохо закончилось, Джордж пребывал в отличном настроении. Хотя человек, нанятый вести расследование, вчера появился с двумя носильщиками, заявившими, что именно они отнесли раненого Эддерли домой, пристрастный допрос показал, что они лгут и лишь хотят получить обещанную награду. Любой адвокат в суде разделался бы с ними за пять минут. И потому их отправили восвояси, как и людей Джорджа, с указаниями тщательнее относиться к качеству выловленной рыбешки.

Джордж был настроен философски. Со смертью Монка он потерял свой самый ценный актив в обществе, но Монк и обходился недешево. Он совершенно не считал деньги и, сблизившись с Джорджем, смотрел на него, как на неистощимый источник средств. Один заём следовал за другим. Иногда он кое-что возвращал, а затем занимал вновь. Итак, пусть Джордж его потерял, но невелика потеря. Джордж решил, что теперь может справиться и сам. Даже если Росса Полдарка и не обвинят в убийстве, результат был вполне справедлив.

Росс слег с ранением, которое, как говорили, скорее всего приведет к потере руки, да и в любом случае, дуэль плохо скажется на его карьере. Боскауэны, если Джордж верно о них судит, выше всего ценят законопослушность и уж точно не захотят, чтобы в парламенте их представлял забияка, тайно убивший другого члена парламента на дуэли, даже без необходимых формальностей. Что до недавно созданного банка, то новости о поединке быстро доберутся до Корнуолла, а банкиры четко придерживаются закона, и ему это тоже повредит.

Собственные дела Джорджа процветали. Мистер Танкард, его личный поверенный и управляющий, вчера прибыл в Лондон с многочисленными документами и сведениями. Теперь, когда Джордж фактически владел округом Сент-Майкл, он стремился, чтобы это обходилось ему подешевле.

В местечке проживало около сорока квартиросъемщиков, и платили за аренду они по низкой ставке. Тот факт, что некоторые дома находились в плохом состоянии, практически рухнули на головы жильцов, не мешал съемщикам голосовать на выборах и требовать за это плату. Подобные люди проголосуют за того, кого им велят, если получат достаточно подачек от домовладельца. Теперь домовладельцем стал Джордж. И он обнаружил, что выборщики, пусть и раболепны, но при этом достаточно ненасытны. Выборы, разумеется, процедура затратная, но жильцы-то желали получать свое не только во время выборов.

Джордж решил просто снести самые старые и развалившиеся дома. На это потребуется время и определенная твердость, но это можно устроить. К примеру, потеря десяти домов снизит будущие затраты на четверть. Конечно, жильцы будут яростно сопротивляться, но он уже купил несколько заброшенных коттеджей неподалеку от закрывшейся шахты, примерно в двух милях, и велел их отремонтировать. Никто не обвинит его в негуманности. Люди, которых он туда переселит, настолько нищие, а дома в таком плохом состоянии, что он может даже заявить, что улучшает условия их жизни. Единственная разница будет в том, что они перестанут быть выборщиками округа Сент-Майкл и тем самым потеряют основной источник существования. Наверное, им даже придется найти работу, подумал Джордж.

Сейчас он изучал книгу, которую принес Танкард, с подробностями прав собственности на подлежащие сносу дома и списками их обитателей — возраст и даты, когда каждого вместе с домочадцами можно выселить.

— Валентин, — сказала Элизабет, — тебе пора ужинать. Кажется, миссис Вантедж о тебе забыла.

— Да, мама. Через минутку, мама.

Валентин скакал на лошадке-качалке с хлыстом в руке, темные пряди волос упали на лицо. Он явно участвовал в опасной миссии, которую нельзя прерывать.

Джеффри Чарльз умилился, глядя на него.

— Ну и ну, похоже, Валентин собирается драться на дуэли.

— Томас Треветан, сапожник, — читал себе под нос Джордж. — Пятьдесят семь лет, живет с овдовевшей сестрой, Сьюзан Хикс пятидесяти девяти лет.