— Молодец, это ты запомнил хорошо. А что насчет «знаков» и «меток»?

— Метки мы оставляем, чтобы обозначить маршрут, а так же опасные или безопасные участки, — заученно пробубнил я.

— Ну и где твоя метка?

— Эм-м-м…

Я отчетливо помнил, как мазнул струей из баллончика примерно на уровне своей груди, оставляя хорошо заметный белый след на стене.

— Пропал?

— А почему?

— Потому что… потому что Лабиринт изменился, пока ты подсматривал, как я купаюсь голышом?

— Именно. Тьфу ты! Да, он изменился. И нет, нахрен ты мне сдался? Теперь ищи знаки…

Я внимательно изучил каждый квадратный метр, а потом и сантиметр обоих проходов: и правого, и левого, но ничего особенного не заметил. Камень как камень, покрыт мхом, какой-то слизью и светящейся плесенью на потолке — что там, что там.

Если бы нашлось что-то чуждое этому интерьеру, например, искусственного происхождения, то это был бы явный признак «фальшивки». Но нет, все выглядит вполне органично и органически.

— Ну! Живее!

— А ты не «нукай», не вижу я ничего!

— Даже грибы?

А что грибы-то? Справа их нет вообще, а слева — шагах в пяти от входа растет десяток малышей, что таращатся на нас испуганными глазенками. Собственно, нормальным это ну никак не назвать — думаю, даже коренные Рязанцы со мной в этом согласятся. Поэтому я и отдал предпочтение пустому правому коридору.

Логично же?

О чем и доложил своему наставнику.

— Логично, — согласился тот, — Но ты кое-что не учел.

— Ну давай, просвети меня, о великий гуру!

— Грибы совершенно безопасны и безобидны. Иначе бы я не стал плескаться там, где их целые сотни. А вот их отсутствие как раз и должно тебя было насторожить. Поэтому двигаем налево.

Сильный порыв непонятно откуда налетевшего сквозняка ударил мне в спину, принеся с собой странный кисловатый запах. Похоже, что Корвин тоже это почувствовал, потому что мы дружно переглянулись и ка-а-ак «двинули». Не сговариваясь, одновременно и бегом.

— Если бы ты не закрыл свой оружейный склад и у нас были бы пушки, то я чувствовал бы себя намного спокойнее… — заявил я, когда отдышался.

— А вот я — нет. Поэтому у тебя нет ствола, а у меня есть.

— Так не честно!

— Зато безопасно. Объявись тут гусеница — ты же наверняка принялся бы палить?

— Ну-у-у…

— А значит, проделал бы несколько лишних отверстий для выхода дыма. Смекаешь, к чему я?

— К тому, что ты тоже пытался нафаршировать ее свинцом?

Корвин помрачнел:

— Да. И теперь хочу, чтобы ты не повторял моих ошибок. Ну что, двигаем назад?

— Двигаем. Правда толку от тех водных процедур, если мы с тобой теперь опять грязные, потные, а воды так и не набрали?

— Зато ты получил несколько ценных уроков. Ничего, завтра сюда вернемся, как раз поспокойнее станет. Можно будет даже постираться…

— Завтра?

— Угу. А сегодня хочу поднатаскать тебе немного по знакам, раз уж у тебя с ними такие проблемы обнаружились. Так что давай поедим, и прогуляемся на станцию Токийского метро.

— Ого!

Предложение звучало довольно заманчиво: всегда мечтал попасть в Японию! Ну, ладно, не всегда, а после того как посмотрел аниме «Тетрадь Смерти». Я тогда даже начал учить японский, чтобы аниме смотреть в оригинале.

Хватило меня ровно на одно занятие, когда выяснилось, что у этих извратов аж три отдельных азбуки, причем все они используются для записи одного и того же. Ну или вроде того — я тогда особо не вдавался. А еще меня сильно разочаровал вкус саке.

В общем, в полку отаку так и не прибыло, о чем я не особо жалею.

Но увидеть своими глазами подземку столицы одной из самых развитых стран мира мне, разумеется, очень хотелось. Да и вообще любой кусочек любой столицы, где не матерятся по-русски и тебе под ноги не бросаются то попрошайки, то раздавайки…

— Только сперва прогуляемся в оружейку, — после небольшой паузы добавил Корвин, и у меня засвербило нехорошее предчувствие в известном месте.

Как всегда, предчувствие меня не обмануло.

В отличии от Корвина.

Едва я вывалился из черного прохода, стало понятно: не будет мне ни Токио, ни метро, ни вообще хоть какого-нибудь путешествия за пределы Необъятной, судя по тому, что мы оказались в Лабиринте типа «Катакомбы».

Которые как раз и были отдаленно похожи на столичную подземку.

Не японскую, разумеется, за исключением разве что иероглифов на плакатах и указателях.

Корвин проследил направление моего взгляда и ухмыльнулся:

— Можешь даже не пытаться, бесполезно — их никто не сможет прочитать. Лабиринт выхватывает обрывки твоих воспоминаний и из них лепит свои коридоры и комнаты. А вот окажись среди нас коренной москвич, который помнит названия всех станций — тогда и интерьеры были бы вполне себе конкретными, и надписи читаемыми.

— То есть это даже не иероглифы? — уточнил я.

— Именно. Просто какие-то непонятные значки, «додуманные» Лабиринтом.

— Ну и зачем ты меня сюда притащил?

— Я когда первый раз сюда попал, то сразу подумал, что это отличное место для того, чтобы учиться читать знаки Лабиринта. Осмотрись внимательно, как я тебя учил…

Учил он, ага, как же!

Да такого «учителя» даже в трудовики сельской школы никто не возьмет даже не смотря на то, что пахнет он весьма аутентично: перегаром и… перегаром.

Как сказал Корвин, к точке выхода всегда ведет больше одного маршрута. Чем больше и сложнее лабиринт, и чем больше в нем ловушек и опасностей, тем больше существует и путей. И, соответственно, больше ловушек и опасностей на них встречается.

Здесь же было всего два варианта: тоннель налево и тоннель направо, без каких-либо лестниц наверх или вниз. К счастью, перрон тянулся, насколько позволяло рассмотреть освещение, а значит не придется прыгать на рельсы и плестись в темноте.

Так что выбор передо мной стоял предельно простой: налево или направо.

Машинально я положил руку на карман, в котором притаилось оружие, выданное Корвином: электрошокер. Выбор был между кастетом, битой, ножом и шокером. Как заявил мой наставник, Лабиринт не любит огнестрельное оружие, и оно может вдруг начать вести себя «странно». Объяснений, в чем эти странности заключаются, я так и не получил.

Кастет — это даже не смешно, с ножом обращаться я не умею, ну а вместо биты у меня есть куда более привычная и универсальная Швабра-дубинка. В итоге выбор оказался настолько очевиден, что сразу стало понятно: да не было у меня никакого выбора!

Сам же Корвин вооружился короткой катаной (сука), небольшим томагавком (жаль, что крыльев нет — можно было бы выдрать перо и воткнуть ему в голову) и цепью с грузиком на конце, которую он обмотал вокруг пояса.

— Мать твою, ты у нас что — Ремба?

— А кто сказал, что я умею всем этим пользоваться? — усмехнулся тот в ответ на мое возмущение, — Это больше для устрашения. Ну и, опять же, инструменты многофункциональные. Но лучше пусть это все нам не пригодится…

Вот тут я был с ним целиком согласен.

Так, и что тут у нас?

Вытянувшийся в необозримую бесконечность перрон, освещенный рядом уличных (!) фонарей. Примерно двухметровой глубины шахта с рельсами, уходящая в мрачный тоннель. Под каждым вторым фонарем — мусорное ведро, а под каждым четвертым стоит скамейка.

Налево и направо картина совершенно одинаковая и симметричная.

Плохо.

Значит, придется искать дьявола в деталях. То есть те самые странности и нелепости, которые Корвин называет «знаками», и которыми Лабиринт то ли пытается заткнуть свои недоделки недодумки, то ли отвлечь от них внимание, вызывая обратный эффект — не понятно.

Правильная дорога всегда выглядит натуральнее, беднее, реалистичнее. И все детали, если они там есть, на своем месте. А вот «обманки» — напротив, прямо таки пестрят несуразностями и пробелами. Хотя лично я на месте Лабиринта, если бы хотел заманить нас в ловушку и навсегда оставить в себе, поступал бы строго наоборот: и хрен бы кто у меня до финиша дошел!