Я шагал по саду в качестве этой улучшенной версии себя, обладая силой и знанием. Я чувствовал огромную энергию и спокойствие, и при этом меня переполняли радость существования и любовь к жизни. Шагая через сад, я намеренно прошелся по большим базальтовым колоннам, лежащим на боку, сложенным точно огромные ступени, чтобы на них можно было сидеть у костра. Я испытывал любовь к этому хождению босиком по каменным глыбам. Я поистине восхищался их величием. Прошагав еще немного, я приблизился к фонтану, который сам же построил, и улыбнулся, вспомнив, как мы с братом создавали это чудо.

Внезапно я увидел крохотную женщину в сияющей белой одежде. Она была не больше двух футов и стояла чуть позади фонтана вместе с другой женщиной, нормального роста, одетой так же и излучающей свет. Вторая женщина стояла чуть позади, наблюдая, как если бы она охраняла крохотную женщину.

Когда я посмотрел на крохотную женщину, она повернулась ко мне и взглянула мне в глаза. Я почувствовал еще большую энергию любви, словно она посылала ее мне. Даже будучи более развитой версией себя, я осознал, что никогда не испытывал ничего подобного раньше. Чувства целостности и любви усилились в геометрической прогрессии, и я подумал: «Ух ты – а есть ли большая любовь, чем та, что я испытывал несколько секунд назад?» Это была вовсе не романтическая любовь. В ней было больше от этой будоражащей, заряжающей электричеством энергии, и она была пробуждена изнутри меня. Я знал, что она признавала, что внутри меня действительно была еще большая любовь, которую можно испытать. Я также знал, что она была более развита, нежели я. Когда я почувствовал это электричество, оно передало мне сообщение взглянуть в направлении окна кухни, и я тут же вспомнил, зачем был там.

Я повернулся и взглянул на кухню, где мое настоящее я, за несколько часов перед тем как пойти на кушетку отдохнуть, занималось мытьем посуды. Я улыбнулся с заднего двора. Я так любил его. Я видел его искренность; видел его борьбу; видел его страсть; видел его любовь; видел, как занят его разум, как всегда пытающийся согласовать отдельные концепции в нечто осмысленное; и среди прочего я увидел кое-что из его будущего. Как счастливый родитель, я гордился им и не испытывал ничего, кроме восхищения к тому, кем он был в тот момент. Чувствуя это интенсивное возрастание энергии, я внезапно заметил, как он перестал мыть посуду, подошел к окну и стал осматривать двор.

Будучи собой-будущим, я мог восстановить в памяти тот момент в жизни себя-настоящего, и я вспомнил, что действительно перестал мыть посуду и выглянул в окно, поскольку ощутил спонтанное чувство любви у себя в груди, и почувствовал, что за мной наблюдает кто-то снаружи. Я также вспомнил, что, пока мыл стакан, подался вперед, чтобы уменьшить отблеск в окне от света потолочной лампы, и несколько минут всматривался в темноту, прежде чем вернулся к своему занятию. Мое будущее я делало со мной-настоящим то же, что прекрасная лучезарная дама сделала со мной за несколько моментов до того. Теперь я понял, зачем она была там.

И, как в прошлой сцене с ребенком, любовь, которую мое будущее я испытывало ко мне настоящему, каким-то образом соединила меня со мной будущим. Мое будущее я было там, чтобы позвать меня настоящего в грядущее, и я знал, что именно любовь сделала возможной эту связь. Более развитая версия меня обладала этим чувством знания. Парадокс в том, что все это был я, живущий в одно и то же время. На самом деле существует бесконечное число меня – не просто один из прошлого, один в настоящем и один в будущем. Есть столько возможных меня в мире бесконечности, и бесконечность тоже не одна, их множество! И все это происходит в вечном сейчас!

Когда я вернулся в физическую реальность, какой мы ее знаем, такую блеклую по сравнению с миром из другого измерения, в котором я побывал только что, моей первой мыслью было: «Ух ты! Мое видение реальности такое ограниченное!» Богатый внутренний опыт дал мне ясное понимание, что мои убеждения – то есть то, что, как мне казалось, я знаю о жизни, Боге, себе, времени, пространстве и даже о том, что возможно испытать в этом бесконечном мире, – были такими ограниченными, а я даже не сознавал этого до недавнего момента. Я понял, что был словно младенец, имея столь малое понимание, насколько велико то, что мы называем реальностью.

Уверен, вы в состоянии представить, что, когда случается что-то подобное и вы пытаетесь объяснить это своей семье и друзьям, в ответ вы слышите, что у вас что-то не в порядке с головой. И я не решался рассказать об этом кому бы то ни было, хотя бы потому, что у меня не было подходящх слов для описания этого опыта, и я не хотел сглазить это, боясь, что больше такого не повторится. Несколько месяцев я был совершенно захвачен обзором всего этого процесса, который, как я думал, мог породить такой опыт. Я также был мистически озадачен концепцией времени и не мог перестать думать об этом. Помимо сдвига парадигмы о вечном моменте во времени, я обнаружил кое-что еще. После трансцендентного события того вечера, вернувшись в трехмерный мир, я осознал, что весь мой опыт занял около 10 минут. Я только что пережил два насыщенных события, которые должны были занять гораздо больше времени, чтобы все это успело произойти. Такое растяжение времени только разожгло мой интерес к тому, чтобы с большей самоотдачей исследовать произошедшее со мной. Как только я понял больше, я стал надеяться на возможность снова воспроизвести этот опыт.

Несколько дней после того знаменательного вечера центр моей грудной клетки оставался наэлектризованным так же, как тогда, когда прекрасная крохотная женщина активировала что-то во мне. Я продолжал думать: «Как это чувство может все еще сохраняться во мне, если произошедшее не было реальным?» Направляя внимание на центр грудной клетки, я отмечал, что это чувство усиливается. Можно понять, что в тот период я был не заинтересован в каком-либо социальном взаимодействии, поскольку люди и условия во внешнем мире отвлекали меня от особого ощущения в моем внутреннем мире, и оно сглаживалось. Со временем оно изгладилось полностью, но я не прекращал думать о том, что всегда можно раскрыть в себе больше любви и что энергия, которую я воспринял в том мире, все еще живет во мне. Я хотел снова активировать ее, но не знал как.

Хотя я пытался снова и снова повторить этот опыт, долгое время ничего не получалось. Теперь я понимаю, что ожидание того же результата в сочетании с фрустрацией от попыток заставить это произойти – худшая комбинация для создания очередного мистического опыта (да и вообще чего угодно). Я затерялся в самоанализе, пытаясь вычислить, как все случилось и как заставить это произойти снова. Я решил добавить несколько новых подходов. Вместо попыток пересоздать этот опыт в вечернее время я решил просыпаться пораньше и медитировать. Поскольку уровень мелатонина выше всего между 1:00 и 4:00, а его мистические производные являются теми субстанциями, которые отвечают за возникновение осознанных сновидений, я решил практиковать внутреннюю работу ранним утром.

Прежде чем рассказать, что случилось потом, попрошу вас иметь в виду, что у меня в жизни тогда было необычайно трудное время. Я пытался решить, стоит ли мне продолжать преподавать. Я пережил довольно много хаоса в своей жизни после того, как появился в документальном фильме 2004 года «Так что же мы знаем?!». Я подумывал о том, чтобы оставить общественную деятельность и жить проще. Это казалось настолько легче – просто уйти.

Одним утром, примерно через полтора часа после начала медитации в положении сидя, я наконец прилег. Я положил подушки под колени, чтобы не заснуть слишком быстро, позволяя себе пребывать между бодрствованием и сном. Я лег и направил внимание на то место, которое занимает в моей голове эпифиз. Но на этот раз, вместо того чтобы пытаться заставить что-то произойти, я просто расслабился и сказал: «Будь что будет…» По-видимому, это было магической фразой. Теперь мне известно, что это значит. Я подчинился, сошел с дороги, отказался от какого-то конкретного результата и просто открылся навстречу возможностям.