— М-да, — заключил мужчина, обращаясь к Моргану. — Революцию не произведешь, но разнообразие в армию внесешь точно. Разуйтесь. Вас надо выкупать.

— Как? — зачем-то спросил Морган, хотя хотел узнать совсем другое. Но непредсказуемый вид встречающего не оставлял и шанса сохранить здравый рассудок. Единственное, что теперь занимало катара, так это как на Земле ведутся войны с такими генералами.

— Дурашка, ванну никогда не принимал? Мы это исправим. Ты же не собираешь, ради всех даров Дракона, проходить собеседование и при этом так вонять? — манерно помахал мужчина перед своим носом пятерней, делая вид, что разгоняет воздух. — Меня зовут Жан Пьер, я генерал армии. Но ты, пушистик, можешь звать меня просто Жаном.

И Жан Пьер неискренне захихикал, прикрываясь ладонью. Он продолжал так мерзко подхихикивать, пока его подопечные разувались, а потом повел их в дверь, откуда появился сам.

— В этом крыле покои, принадлежащие армии. Но сейчас никого нет, все прислуживают Дракону, готовятся к завтраку. Жаль, что мне приходится возиться с незваными попрошайками, а не учувствовать в общем веселье. Но что делать, что делать! Такая доля управителя. Другой генерал, его, кстати, зовут Александр, всё еще обучает последнюю жертву от селян. Уж не знаю, где они нашли такого молодого! Остолопы, честное слово. Сколько раз им предъявляли требования, сколько раз описывали вкус Дракона! Нет, старое поверье глубоко сидит, — тараторил Жан Пьер, напоминавший в этот момент Клару своей манерой вести беседы. — Сказать моё мнение? Лучше бы они потратили силы и вырастили достойную жертву, чем по любому поводу преподносить девственников и девственниц, пусть и самых красивых в округе. Толка с них всё равно никакого. Некоторые сразу уходят в подвалы, на опыты. Ах, вот мы и пришли!

Жан завел их в комнату со множеством лавочек и абсолютно без окон. По стилю она очень отличалась от всего замка. Каменной плиткой — гладкой и цельной, из другого состава, напоминающей больше металл, чем песчаник — был обложен пол, стены, скамьи и даже питьевой фонтанчик. Пласты разноцветного кафеля складывались в мозаику и составляли картины купания: молодые девушки и парни во время игр с водой, а поодаль старики в наполненных каменных ваннах. И повсюду изображение пены и мыльных пузырей.

— Умеешь раздеваться? Или ты и этому не обучен? — продолжал Жан, обращаясь к Моргану. — Я помогу, я специалист высшего разряда по избавлению от одежды.

— Я бывал в бане, — шарахнулся от него катар.

— Баня! Какое забавное словечко. Я и забыл о его существовании. А ты интеллектуал? Обожаю умных мужчин. С удовольствием возьму у тебя пару уроков словесности, — восхитился, явно заигрывая, Жан, снял с себя пиджак, к ужасу самого Моргана оголяя не менее волосатую спину, и повесил его на крючок в стене. — Барахло на лавочку положи, оно тебе больше не пригодится!

— Я не собираюсь разгуливать без штанов по замку! — возмутился Морган. — Это неприлично!

— Еще и из стеснительных! — проворковал Жан, театрально приоткрывая рот и закатывая глаза к потолку. — Фантастика! Как выкупаем тебя, выдам стандартную форму легионера, не переживай. А если приглянешься Дракону, на что я искренне надеюсь, то лично займусь твоей корректировкой. Исправим вмиг эту никчемную скромность. Станешь таким развратным, как ни одного солдата в нашей армии еще не было!

Морган оскалился, чуть слышно рыча. Ему начинало надоедать такое странное и совсем неуместное приставание. Еще и от мужчины! Все эти наигранные ужимки напоминали первые дни знакомства с капитаном, то время, когда Морган вел себя непростительно глупо, а настойчивость и напористость генерала — почившего Джеймисона. Того тоже никогда не отпугивала холодность «жертвы». Но своими действиями катар вызвал только плохо сыгранную попытку упасть в обморок от Жана. Похоже, того и вправду не заботили дискомфорт и замешательство гостей.

— Ох, какой страстный! Прямо зверь! Отворачиваюсь, отворачиваюсь, — жеманно захохотал генерал армии Дракона и наткнулся взглядом на озадаченную Мурси. За всё время капитан не проронила ни слова, силясь поверить в разворачивающийся абсурд перед глазами. Жан заметно сник, и практически не разжимая поджатых презрительно губ, прокомментировал: — Ну и ты, что ли, раздевайся, бесполезный довесок. Оставлю вас одних, вот простыни, прикройтесь. Особенно это касается тебя, клоп. Пойду, приготовлю ванны.

— Вот нам и джакузи, — оторопело прошептала Мурси, когда Жан их покинул.

— Чушь какая-то, сэр! — сердито заворчал Морган. — Это неправильный генерал, и армия у них наверняка неправильная! К тому же, а если вы заболеете? Зонд-то в деревне остался. А тут такие сквозняки. И вообще, что это такое, он вас голой теперь увидит?

— Не переживай на этот счет. Уж я его точно не интересую.

Морган ничего не ответил, а изобразил из себя джинсольмента и отвернулся, снимая обмундирование, которое действительно и запачкалось, и воняло. Он, конечно, не сомневался, что совершенно не смутит своим подглядыванием саму нянни, но всё еще переживал насчет своих неконтролируемых реакций. Одно дело осознать проблему, сидя посреди зловонной жижи, другое воочию увидеть Мусю обнаженной, да еще когда рядом крутится соперник, пусть и делающий вид, что капитан его не интересует как женщина. Все они так себя ведут, пока случая подходящего не выпадает, это Морган по себе знал.

Когда он повернулся, капитан уже стояла обмотанная простыней. Она задумчиво разглядывала плитку под ногами, но уловив взгляд Моргана мягко ему улыбнулась.

— Можно я прокомментирую, капрал? — и, не дождавшись согласия, продолжила: — Вы сногсшибательны, мистер межгалактическая сексуальность. Я бы вас съела!

— Муся, — зарделся Морган, стыдливо пряча глаза в пол. Он хотел ответить чем-то таки же, но пока подбирал слова, вернулся Жан.

— Ну, вы только посмотрите на это чудо! Ах, Александр столько всего пропускает! Вперед, вперед. Я помогу намылить твою накаченную спинку.

— Я сам, — огрызнулся Морган.

К досаде катара, их с капитаном мало того что рассадили по разные ванны, так еще и очень далеко друг от друга, будто специально. Мурси осталась где-то вдалеке и сама себя намыливала и напенивала, в то время как Моргану приходилось отбиваться от назойливого Жана, крутившегося постоянно рядом. И ничего не помогало! Ни рычание, ни демонстрация когтей и зубов, всё это оказывало эффект ровно наоборот. Генерал армии делал вид, что сейчас упадет в обморок, обмахивался рукой и полотенцем, неуместно и жеманно хохотал, игрался с пеной и водой, изо всех сил стараясь хоть под каким-нибудь предлогом дотронуться до тела катара.

— Я расскажу Дракону, что ты ко мне приставал и даже пытался всучить взятку, если не прекратишь сейчас же приставать! — наконец, пригрозил Морган. — Мне нравится Мурсик и больше никто!

— Глупенький, — снисходительно улыбнулся Жан, опуская руку в ванну. — Я покажу тебе настоящую любовь.

— Не надо мне ничего показывать! — запротестовал Морган. — Достаточно и того, что я уже увидел. Я занят, у меня есть пара!

— Что за глупости, малыш? Ты же не гальюн, чтобы быть занятым!

— Моё сердце уже любит, — неуверенно признался катар, словно стесняясь такой попытки защиты.

— А разве любовь это не свобода? Разве она скупа на свои дары? Открой ей сердце и получишь в ответ взаимность. Любовь — это всё, это сама жизнь! Прекрасное, доступное каждому удовольствие! Так почему бы не разделить его между достойными? Наша любовь будет длиться вечно. Захватывающая, возносящая, очищающая! Я вижу свет в твоих глазах, это искорки блаженства, что поджидает нас в скором будущем. Но твоя величайшая любовь еще впереди, поверь, милаш. До встречи с Драконом каждый из нас не знал настоящего чувства.

Морган промолчал, так как слова генерала совсем не отзывались в его сердце, но возразить он ничего не мог. Катар не был уверен, что знает, из чего состоит эта самая «любовь».

— Мы пройдем Путь освобождения вместе. Воспарим на крыльях страсти. Неужели ты не чувствуешь её в воздухе? Ты забудешь о том клопе, что сейчас занимает твои мысли. Её точно не возьмет Дракон в нашу армию, сразу в подвалы отправит, на опыты, — сокровенно нашептывал Жан. — И не стоит печалиться. Старая жизнь станет для тебя ненавистной.