Внезапно впереди раздался лай. У меня по спине побежали мурашки — псы! Уж от них мне явно не скрыться. Что ж, если тварь одна, то есть надежда справиться.

Словно в насмешку над моими надеждами, лай зазвучал со всех сторон. Вот так влип…

Через несколько секунд со всех сторон к дереву, у которого я сидел, вышли десятки псов. К счастью, нападать они не спешили. Я тоже не торопился творить глупости.

И тут меня коснулась смутно знакомая Воля. Из рядов собак выступила уже знакомая мне овчарка-генерал, та самая, которую я пощадил в прошлом.

— Возвращаю долг, — принесло мне Волей этого существа. — Проведу к Исцеляющей. Но сперва к Вождю. Разговор с ним. Опасности — нет.

Поговорить с их вождём, при этом с гарантией, что останусь жив? Ну, выбора особого у меня, в принципе, и нет.

— Веди, — отвечаю я Волей.

Генерал подходит и подставляет мне бок, садясь на живот. Забираюсь к нему на спину, хватаюсь за шерсть.

Псы несутся сквозь лес. В ушах свистит ветер, одной рукой я удерживаю Феникса, другой держусь за своего странного «коня».

Минут через пятнадцать мы прибываем на довольно большую поляну. Овчарка останавливается, Волей давая мне понять, что дальше я и пешком пройти способен. Слезаю, и, прихрамывая, направляюсь к центру поляны, где лежит мой старый знакомый.

Огромный белоснежный красавец алабай, тот самый, с которым я столкнулся на второй день Апокалипсиса, и который бежал от меня. И, надо сказать, случись нам сразиться сейчас, драпал бы уже я.

Системный Лорд, Дарбазан. 263 уровень.

Нда, не знаю даже, что тут сказать. Даже стыдно как-то за себя становится, глядя на то, чего за это время добился пёс.

— Вижу, ты узнал меня, человек, — раздался прямо у меня в голове насмешливый бас. — Жалкие козлоногие твари сумели так потрепать тебя? Ты заставляешь меня стыдиться того, что я проиграл тебе в прошлый раз.

Полноценная речь и полноценный разум. Не как у вождей, которым ещё долго шлифовать и то, и другое. Интересно.

— И тебе привет, пёс. Вижу, ты именем обзавелся? — ответил я. — Мне обещали, что помогут добраться к Исцеляющей после разговора с тобой, но, видимо, никакого «после» не будет? Я у тебя сегодня в качестве ужина?

— У нас нет разделения приемов пищи по времени, человек, — всё так же насмешливо ответил Дарбазан. — Но, признаю честно, ты был бы уже мертв, если бы не одно «но». Ты позволил уйти живыми моим сородичам, хотя мог легко их убить. Я хочу узнать — почему? Ответь честно, — посерьезнел его голос. — Тебе в любом случае ничего не грозит. Каким бы ни был ответ, мы позволим тебе уйти. Тебя проведут к исцеляющим.

Я задумался. Странные, конечно, вопросы у этой псины размером маршрутку. Но с другой стороны — а когда ещё я смогу вот так пообщаться с разумным чудовищем?

— Ну… Я, если честно, сперва хотел их добить. Но потом подумал вот о чём — во всём известном мне сейчас мире есть лишь один уголок спокойствия, где никому ничего не грозит. И твои сородичи как раз шли туда, в надежде на помощь. Мне ведь и самому там помогли перед этим.

— Да, конечно, эти псы ещё не добрались до мирной зоны. Но ведь и так было понятно, куда и зачем они идут. А я… Я очень хочу сберечь этот посёлок целителей в том виде, в котором он есть. Я хочу, что бы где-то было место, где неважно, кто ты — человек или монстр, где помогут любому. Где можно не бояться удара в спину, расслабиться и не думать, хотя бы недолго, о тревогах. Поэтому я не стал убивать идущих туда в поисках помощи.

На некоторое время воцарилась тишина. Я понимал, что сказанное прозвучало слишком сумбурно и несвязно, но, честное слово, я устал, изранен и голоден. У меня погибли многие товарищи, а о судьбе остальных я мог лишь догадываться, да и скоро у меня должен был начаться откат из-за чрезмерных нагрузок, которые я испытал по вине Феникса. И вести философские диспуты мне сейчас было сложно.

— Я услышал тебя, Руслан, — подал, наконец, голос алабай. — Я хотел бы ещё о многом с тобой поговорить, но ты не в том состоянии, потому сразу перейду к делу. Ты уже дрался с козлоногими, поэтому, думаю, ты понимаешь, что они пришли в наш мир из-под иных небес. Они — завоеватели, что хотят отнять наш мир, и потому я хочу предложить тебе мир между нашими видами. Нет смысла враждовать сейчас, когда врагов из иных миров становится всё больше. Козлоногие — не одни, есть и иные, и некоторые из них намного могущественнее. Лес уже начал объедение, звери больше не бьются друг с другом. Однако твои сородичи… Они продолжают сражаться с нами. Устраивают охоты, нападают из засад, подстерегают раненных, идущих к целителям. К сожалению, хоть мы и сильнее вас, но только ваша раса умеет лечить и готовить целебные зелья и мази. Только поэтому мы ещё не истребили всех вас. Но так продолжаться не может. Мы хотим отправить через тебя весть — не лезьте к нам, люди. Великое не даёт расширить безопасную зону, так что нам приходится выделять раненным больше охраны, отвлекая силы от главных врагов — козлоногих. Мы ведём с ними войну, а вы нам лишь мешаете.

— Тогда у меня вопрос, — ответил я. — В городе миллионы крыс, и они…

— Город — не наша территория, — перебил он меня. — Кого вы убиваете там, с кем враждуете — это не наше дело. Наше предложение таково — мы обещаем защиту всем поселениям в Лесу. От них требуется одно — пусть тоже начнут лечить наших раненных. Ты ведь жил там, у исцеляющих. Ты должен был видеть — мы всегда платим за помощь, мы несём вам дары Великого Леса. Так будет и дальше. Даже больше — всё люди, что согласятся с нашим предложением, смогут сами ходить по нашим землям, ничего не опасаясь. Даже сегодня мы пропустили вашу стаю, хотя и могли убить вас всех.

— А почему именно я? Почему именно со мной вы об этом говорите? — спросил я. — Я не возглавляю большую общину. А договариваться надо именно с теми, кто стоит во главе больших анклавов. Большинство людей меня, если честно, недолюбливают.

— Потому, что за тебя поручилась Элис! Потому, что нам без разницы, любят тебя или нет твои сородичи — ты единственный сильный вожак среди вас, двуногих, к которому у нас есть доверие! И потому, что ты позволил членам моей стаи пройти живыми! Не заблуждайся, Руслан — Великое дало нам силу и разум, но это не значит, что мы стали такими же, как вы! — гневно зарычал пёс. — Мы будем говорить и договариваться лишь с сильным. Элис сказала, что ты всегда держишь слово. Так каков твой ответ?!

Я молчал, взвешивая услышанное. Пёс не сказал прямо, но я понял сам, что и отвечать, если кто-то из людей нарушит договор, буду тоже я. А учитывая масштаб намечающихся событий, мечты о том, что бы жить в Мирном и отвечать только за себя и свой отряд, можно забыть.

— Дай мне время, что бы вернуться к своим и решить этот вопрос. Одно обещаю точно — те, кто живут в Лесу, точно примут это предложение. Те же, кто живёт в городе… С ними сложнее. Мне нужно время, что бы заставить их согласиться, — ответил я.

— Когда свет седьмой раз сменит тьму, я приду к исцеляющим за твоим ответом, человек, — кивнул он мне огромной башкой. Светящиеся золотом зрачки взглянули мне прямо в глаза, и он продолжил. — И пусть этот ответ устроит и нас, и вас, красноглазый!

Псы сдержали слово. Всё та же овчарка, взвалив меня на спину, донесла меня до Мирного. В поселении выяснилось, что я вернулся первым. Ну, это и не удивительно — едва ли ещё кого-то, кроме меня, доставили напрямую сюда монстры. Остальные явно будут пытаться осторожничать и стараться не нарваться на чудовищ, не зная, что их никто и не собирается трогать.

— Что там произошло, Рус? — обеспокоенно спросила Хельга. — Где остальные?

Мы сидели в моём шалаше. Вернее, сидел лишь я, а Хельга, на пару с молчаливой Вилмой, занимались моими ранами. Спасённая нами девушка уже полностью оправилась от физических ран, однако раны душевные так быстро не заживали. Она почти ни с кем не общалась, кроме как с сестрой и ещё несколькими жителями поселения, была вечно угрюма и старалась держаться поближе к ребятам из моего отряда, что вернули её в посёлок. Можно лишь догадываться, что творили с ней сектанты, раз некогда сильная духом и жизнерадостная, по словам Хельги, девушка превратилась в мрачную тихоню.