Он схватил куртку и хлопнул дверью. Катя устало опустилась на стул, вспоминая прошлое лето. Они проводили много времени вместе, Андрей познакомил её с мамой, что сначала отнеслась к ней довольно благожелательно, но когда Катя по просьбе Андрея переехала к ним, отношения их резко изменились. Ираида Константиновна не упускала случая уколоть, указать, фыркнуть. Катя терпела, хотя иногда не понимала — за что. Когда она узнала, что забеременела, хотя они с Андреем предохранялись, придирки будущей, как надеялась Катя, свекрови стали просто невыносимыми. И Андрей лукавил, когда говорил о том, что его мать помогала по мере своих сил. Готовила и убирала Катя, всё это она успевала делать, приходя с учёбы. Но сегодняшняя просьба Андрея была уже из ряда вон. Конечно, она попытается накрыть праздничный стол, но он тоже мог бы помочь. Хотя бы с покупками.

***

Булавина вышла из магазина, поправила в руке пакет и медленно пошла вдоль дороги.

— Катя!

Мужской голос перекрыл шум городской улицы. Катя резко повернулась и уставилась на Фадеева, что выскочил из машины и подбежал к ней. Она стояла посреди тротуара, держа в обеих руках пакеты с продуктами, и несмело улыбалась.

— Алексей Петрович, а что вы здесь делаете?

— В облздрав ездил, надо было вопросы о лапароскопических установках решить. А ты совсем с ума сошла? С таким животом тяжести таскаешь? Дай сюда, садись в машину, живо! И куда только твой Стрелков смотрит? Заставлять жену беременную такие пакеты таскать…

— А я ему и не жена вовсе. Так, живём вместе.

— Ладно, ладно. Садись в машину, я тебя отвезу. Дорогу покажешь, а то я в этом районе не очень-то ориентируюсь.

— Спасибо вам, — тихо прошептала Катя и мягко провела рукой по мужскому плечу.

Она шагнула к машине, как вдруг кто-то дёрнул её за рукав и оттолкнул в сторону. Катя с трудом удержалась на ногах, подняла голову и тут щёку обожгло пощёчиной.

— Дрянь безродная! Так вот как ты сына моего обманываешь? И не стесняется, посреди улицы свидания назначает! Сама байстрюка нагуляла от какого-то мужика, а на Андрюшу списать хочешь? Не выйдет! Я тебя, шалава, на порог не пущу!

Фадеев бросил пакеты на асфальт и схватил орущую Ираиду Константиновну за руку, отодвигая её от побледневшей Кати.

— Успокойтесь, женщина! Мы работали вместе с Катей, при чём тут ваш внук?

— Внук? — вдруг завизжала Стрелкова. — Ноги этой приблуды в моём доме не будет! И сучонка твоего тоже! Знаю я, как она работала там у вас! Только ноги успевала раздвигать перед каждым мужиком!

Фадеев удивлённо поднял брови и посмотрел на Катю. Та стояла посреди улицы, всё более бледнея и пошатываясь. Потом как-то криво усмехнулась и стала медленно оседать, наклоняясь к машине.

— Катюша, Катя! — Алексей Петрович не слушал грязные оскорбления уже в свой адрес. — Катя, посмотри на меня! Господи, вот это помог называется.

Он подхватил потерявшую сознание Булавину и пытался аккуратно уложить её на заднее сиденье. Затем услышал очередную порцию унизительных пожеланий и почувствовал удар в спину. Резко развернулся, схватил орущую женщину за плечо, сдавливая болевую точку, и прошипел ей в лицо:

— Запомни меня. Я Фадеев! Фадеев Алексей Петрович! А теперь запомни ещё и мои слова. Если с Катей что-то случится, я сынулю твоего уничтожу, он нигде на работу не сможет устроиться! Это я обещаю! Поняла, дура?

И тут он увидел, как изменилось лицо Стрелковой, когда она поняла наконец, кто стоит перед ней.

— Ой, я же не знала! Я же думала, что вы её хахаль, я бы никогда…

— А ты и так никогда ничего не скажешь, понятно?

Он сел в машину и завёл мотор, одновременно пытаясь дозвониться в роддом.

К вечеру этого суматошного дня Катя всё ещё находилась в реанимации, а маленький мальчик, родившийся в состоянии жуткой гипоксии, без движения лежал в закрытом боксе. Фадеев посмотрел на неонатолога и услышал тихий приговор:

— Ты же врач, Алексей Петрович, должен понимать, что такая гипоксия может привести к необратимому повреждению мозга. Если к этому присоединится тяжёлая желтуха новорожденных, а она будет, поверь моему опыту, то мальчишка может запросто уйти в церебральный паралич. А это ранняя инвалидность. Плюс его умственное развитие…

— И что ты предлагаешь? Я ему никто. К сожалению. Пока Катя не придёт в себя, решение будет принимать отец ребёнка. И его мамаша. Бедная моя девочка…

Девять лет назад. Катя

Она пыталась открыть глаза и сделать глубокий вдох, но что-то мешало, будто небо упало и придавило её.

— Катя, тихо, тихо!

Этот голос… Она помнила его разным. И строгим, и мягким, и переходящим в крик помнила тоже. Но сейчас почему-то ей слышались, как в испорченной пластинке, одни и те же слова, сказанные этим голосом, «Катя, посмотри на меня!» И почему-то шум, уличный шум, визгливый крик женщины и лёгкость полёта. Её полёта куда-то в неизвестность.

— Катя, открой глаза! Я сейчас трубку вытащу, не дёргайся!

Затем из её рта с болью что-то выдернули, и она глубоко вдохнула, тут же захлебнувшись кашлем и прохладным воздухом.

— Ну, ну, девочка, дыши, дыши, молодец. Алексей Петрович, дальше ты уже сам.

Алексей Петрович… Катя резко распахнула глаза и уставилась на склонившегося над ней мужчину, что как-то криво улыбался и мягко гладил её по волосам. Она ещё раз вдохнула и вспомнила. Вспомнила всё!

— Что со мной? — Ей казалось, что она почти выкрикнула эти слова, но Фадеев наклонился к ней и качнул головой. Не услышал. — Что со мной? Где я?

Алексей опустился на постель, глянув на показания мониторов. Как ей сказать правду? Помнит ли она вчерашний день? И как им быть дальше?

— Катюша, ты в реанимации. Вчера случилось… Короче, ты сознание потеряла и… У тебя сын, Катя. Но он пока в изоляционном боксе, слабенький родился. Прости меня, Катя, может быть, если бы я не встретил тебя, всё бы было по-другому.

Она прикрыла глаза и провалилась в тёмную бездну. Последняя мысль была о родившемся сыне — живой…

Фадеев бросил последний взгляд на спящую Катю и закрыл дверь.

— Ты, Алёшка, поспал бы, что ли, — сказал Шанин, не отрывая взгляда от стеклянной перегородки, за которой спала подруга его жены. — Посмотри, на кого ты стал похож. Одна эта ночь тебя так вымотала, будто оперировал несколько суток кряду.

— Лучше бы оперировал, Игорь. Я только вчера понял, каким идиотом был год назад. Отдал такую женщину недоумку! Господи, она вчера такого наслушалась, бедная. Представляю, как она жила всё это время с такой дрянью под одной крышей.

— Не кори себя. Катя сделала выбор самостоятельно, кто же из нас думает, что будущее может сломать или растоптать всё хорошее? Ты это… Там в коридоре этот Стрелков со своей матерью. И Анюта моя маме Катиной позвонила, Лидия Степановна должна скоро подъехать. Папашу Булавина, я так понимаю, ждать не приходиться. Держи себя в руках, обещаешь?

Фадеев коротко кивнул и уверенно зашагал к выходу. Игорь вытащил телефон и после короткой паузы просто сказал: «Она пришла в себя, пока спит. Гемодинамика стабильная». Он понимал, что девчонкам захочется подробностей, но они будущие врачи и прекрасно знают, что пока говорить о прогнозах рано. Он глянул на спящую Катю и пошёл вслед за другом.

Алексей мельком посмотрел на Стрелкова, что стоял у окна и крутил в руках пачку сигарет. Хоть явился, и то хорошо. Интересно, где его мамаша придурковатая?

— Алексей Петрович? Вы же Фадеев Алексей Петрович, так ведь?

Перед ним стояла невысокая женщина с аккуратно уложенными волосами. Алексей внимательно посмотрел на неё и вдруг понял — мама Кати. Как они похожи, особенно глаза! Огромные, какого-то непонятного бутылочного цвета с мелкими коричневыми крапинками. И страх в них. Застывший страх за жизнь своего дитя.