Визирь поморщился, вот уже несколько дней его мучили боли в груди. Последняя и решающая схватка с людьми Нефера закончилась победой, но стоила многих жизней сторонникам Мхотепа. У сирийцев, нанятых царем-узурпатором для своей личной охраны, наконечники стрел были пропитаны ядом. Извлечь эти смертоносные жала из ран своих воинов, Мхотепу и его искусному помощнику не составило большого труда. Но пришлось приложить все свои знания ядов, чтобы справиться с действием зелья и вернуть их к жизни. Получив скользящий удар клинком в ходе ожесточенного сражения, Мхотеп не сразу заметил и обработал рану, поэтому позже и сам провел много дней в горячке, готовясь отправиться на суд Осириса. Но чаша весов слегка качнулась и Великие Боги пожелали оставить его в этом мире для завершения дела всей его жизни.

«Афири станет царицей» — упрямо твердил он себе в минуты смертельной опасности и самого дикого отчаяния, когда приходилось скрываться вместе со своими немногочисленными людьми от ищеек Нефера по самым убогим лачугам столицы. Ему, когда-то всесильному полувладыке страны за последний год не раз пришлось, смиряя свой гнев и гордость, склонять голову перед алчными и властолюбивыми жрецами, принуждать и подкупать продажных, слабовольных вельмож, переманивая их на свою сторону.

Самым опасным и непредсказуемым шагом на пути к желанной цели, была тайная встреча Мхотепа с военачальником Джехути. Будучи давно знаком с этим бесстрашным воином, визирь все равно предпочитал держаться настороже. Но именно от этого человека зависел успех грядущего государственного переворота. Нужно было приложить весь свой дар убеждения и красноречия, заверить Джехути в том, что за оказанную помощь и поддержку ему и его людям будут оказаны многочисленные милости, что царица Иситнофрет никогда не забудет тех, кто помог ей обрести законную власть. Встреча была назначена под покровом ночи, в долине царских усыпальниц. Здесь было почти безлюдно, и заговорщики частенько устраивали свои ночные сходки именно в этом месте. Военачальник долгое время не желал подвергать себя и своих людей смертельной опасности из-за придворной грызни за власть, но по прошествии нескольких лун увидел, что безумие окончательно овладело Нефером, что скоро его слепой гнев обрушится на головы тех, кто долгие годы поддерживал трон Богоравных. Неожиданное известие Мхотепа о том, что царевна Афири жива и собирает под своей рукой тех, кто готов служить истинной носительнице божественной крови, поначалу вызвало у Джехути лишь сомнения. Однако, он понимал, что скоро придется выбирать на чьей он стороне, дабы самому не сгореть в ожесточенной борьбе за трон. И Мхотеп был единственным, кто ни разу не предавал его на протяжении многих лет службы фараону. Когда был подан условный сигнал, они окончательно договорились и молча разъехались в разные стороны уже союзниками.

С помощью своих тайных сторонников во дворце, Мхотеп быстро нащупал в окружении Нефера слабые места. Теперь, когда царевна для всех была мертва, около трона завязалась ожесточенная борьба за власть между многочисленными побочными отпрысками Рахотепа и их сторонниками. Нефер с остервенением шакала старался удержать власть, но его золотой трон пять лун спустя был уже залит кровью. С каждым днем жертв этой необъявленной войны становилось все больше, казни стали все более жестокими и масштабными. Крокодилы, кишевшие в большой яме около дворца, уже не успевали доедать останки несчастных, сброшенных туда палачами. Заговоры множились на каждом шагу. Мхотепу оставалось лишь терпеливо ждать момента, когда власть Нефера окончательно захлебнется в крови, а знать и народ устанут жить в постоянном страхе. Нужно было ждать и готовиться к решающему броску.

Так, много месяцев подряд, в ежедневных заботах бывший джати планировал возвращение Афири. Ее чудесное спасение и возрождение должны были предсказать щедро вознагражденные жрецы Амона. По всем номам Египта разбрелись гонцы, чтобы рассказывать на рынках и в храмах, в хижинах и дворцах пророчество о скором воскрешении Богоравной дочери Рахотепа, лик которой подобен Солнцу, и о том, что с ее воцарением закончатся беззакония, на Блаженную землю Пта вновь снизойдут мир и процветание.

Когда же верные люди доложили Мхотепу, что Нефер, впав в безумие из-за постоянного страха заговора, убил собственных наложниц и детей, он понял что тот час, которого дожидался, наконец настал. Под покровом ночи люди Мхотепа проникли во дворец и вступили в схватку с охраной. С Нефером и его, теперь уже немногочисленными приспешниками было покончено в считанные часы. Предстоял следующий шаг на пути к возвращению законной наследницы Рахотепа. Сановники Яхмос и Семни, уцелевшие в кровавой бойне и сохранившие преданность Мхотепу довели задуманное до конца. В час пробуждения Священного Хепри, пока сам джати находился на грани жизни и смерти, они вместе со жрецами и армией объявили народу о возвращении истинной Царицы — Иситнофрет.

Мхотеп отодвинул папирус и почувствовал, как сердце его забилось чаще, он просчитал число ударов на своём запястье. Возможно, тело все еще не оправилось от ранения или он был слишком взволнован предстоящей встречей с Афири. Нежной, прекрасной, солнечной представала она перед ним в коротких беспокойных снах все это бесконечно долгое время, мысль о ней придавала ему сил и надежды…

Он закрыл глаза и возвратился в памяти к тем далеким дням, когда она беспечным ребенком играла здесь, в этих покоях со своим неизменным спутником — Джером, как пыталась поймать разноцветных рыбок в пруду и увлеченно разглядывала искусные росписи на стенах, придумывая к ним собственные легенды. Все эти сцены он приказал перенести на фрески в ее будущей усыпальнице, там искусные мастера напишут ее историю от самого раннего детства до расцвета и обретения величия.

Он улыбался вспоминая, как разливался в воздухе ее веселый смех, излечивая его душу, каждое ее движение, ее улыбку, блеск ее прекрасных глаз, шелк ее кожи и тонкий аромат лотоса исходивший от ее волос… Он вспоминал и тот день, когда увидел ее чудесное преображение, почувствовав над собой власть ее женственности… Любовь всей его жизни, его боль и радость, его погибель и его спасение… его маленькая Афири, его царственная жена.

Вдруг в полудреме Мхотепу почудилось, что он слышит чей-то издевательский безумный смех: «Ты думал, что провел свою судьбу визирь? Нет, нет, нет. Она не станет твоей ни в этой жизни, ни в другой. Ты будешь находить ее и бежать от нее прочь! Снова и снова, круг за кругом. Несчастный скарабей!»

Мхотеп очнулся от собственного громкого стона, на лбу выступила испарина, дышать было тяжело, он с трудом разомкнул веки и сделал жест рукой, подозвав слугу. По его краткому приказу привели главного распорядителя дворцовых церемоний. Тот подтвердил, что двор готов с почестями встретить Богоравную, уже отправившую во дворец гонцов со своими первыми указаниями.

Мхотеп слабо улыбнулся этому радостному известию, чувствуя как с каждой секундой, с каждым движением силы оставляют его тело.

— Что же приказывает Сиятельная Иситнофрет? — тихо спросил он у склонившегося перед ним распорядителя, наслаждаясь звуком ее нового царственного имени, которое так давно мечтал произнести.

— О мой господин, она приказывает выставить в зале для церемоний два золотых трона…

— Даже не думай! Я никуда не поеду! Сейчас, в самый разгар раскопок, накануне вскрытия саркофага! — Александра почти задыхалась от волнения, капризно наморщив нос и скрестив руки на груди. Так было всегда, когда она встречалась с полным непониманием и равнодушием своего отца к ее интересам и планам. — И зачем ты притащил с собой Альберта?

— С чего ты так завелась, Алекс! Вы уже год как помолвлены. Неужели ты не рада увидеть собственного жениха? Провести с ним пару дней. Я думал, это прекрасная идея!

— Да, но сейчас голова у меня занята совсем другим. Я мечтала об участии в этой экспедиции с самого детства! Это все что занимает мои мысли, все, о чем я могу сейчас думать! Пойми это!