Деятельная Дейзи на волне интереса к экспедиции читала популярные лекции о египтологии для молодежи в летних лагерях и давала интервью различным издательствам об уникальном открытии. Информация была ещё привлекательной для прессы и к тому же стоила немало. Это должно было привлечь новых спонсоров для продолжения исследований, и финансирования будущей экспедиции, на которые она и Уильям так надеялись. Ведь теперь по понятным причинам на дальнейшую финансовую помощь от мистера Кента рассчитывать они уже не могли.

Однако сам профессор Лэм за эти месяцы так и не дал ни одного интервью или хотя бы краткого комментария. Как бы его не донимали просьбами и солидными гонорарами, он не нарушал своего добровольного затворничества. Весь научный мир терпеливо ждал опубликования первых научных результатов. В университете упорно ходили слухи, что осенью профессор вновь вернётся на кафедру египтологии и немногие счастливчики услышат о находках и открытиях из первых уст.

В один из дождливых августовских дней Алекс все же набрала номер из своей записной книжки. В трубке раздался жизнерадостный голос Дейзи, которая казалось была искренне рада её неожиданному звонку.

Александра выдохнула, она больше не могла справляться в одиночку с тем, что ее преследовало каждый день и каждую ночь. По какой-то необъяснимой причине ее увлеченность загадкой открытой усыпальницы перерастала в паранойю. Встреча с Дейзи Мелвин должна была помочь ей найти хоть какую-то лазейку в этом нескончаемом лабиринте.

------------------------------------------------

— Что же, ты прекрасно поработала с этими текстами — сказала Дейзи, снимая свои очки для чтения, когда перевернула последнюю страницу рукописи, привезенную Александрой, — Вот только вопросов без ответа стало еще больше…

— Согласна, но в моем распоряжении были лишь настенные надписи в усыпальнице. Возможно…есть и другие источники информации? — она вопросительно посмотрела в глаза своей собеседницы.

— Ты права, но мы еще не скоро сможем до них добраться. Официальное разрешение на проведение исследований еще не подписано, нам остается только терпеливо ждать и работать с тем, что удалось отснять на пленку.

Алекс мгновенно уловила во взгляде Дейзи недосказанность.

— Если есть что — то, о чем я еще не знаю, то прошу, пожалуйста, скажите мне. Для меня это очень важно. Вы даже не представляете насколько!

Взгляд Алекс горел почти фанатично, лицо пылало. Дейзи невольно вспомнила себя. Еще двадцать лет назад она готова была душу продать за редкую и интересную находку, вся ее молодость прошла в бесконечных экспедициях и за работой в лаборатории. Может быть, по этой причине её личная жизнь так и не сложилась…

Она наконец выдохнула, будто приняв решение:

— Уильям нашел несколько папирусов с текстами в запечатанном ларце… Это конечно было против правил, вскрывать его без комиссии и описи… Ну ты понимаешь. Но он все же успел сделал качественные снимки, а потом мы аккуратно вернули их на место.

— Он их уже расшифровал?

— Работает над этим. При последней встрече он сказал только, что первые два текста — это любовная лирика, адресованная царице. Но вот третий, последний написан другой рукой с помощью какого-то шифра и присоединился к предыдущим намного позже.

— А кто автор первых двух? Это фараон — ее муж или придворный поэт?

— Неизвестно. Я и сама пока не видела текста полного перевода. Уилл никогда не делится промежуточными результатами. Но мы надеемся, последний папирус сможет открыть тайну усыпальницы и пролить свет на факт отсутствия мумии в саркофаге.

— Обычно к шифрам есть ключ…

— Я думаю, как раз над этим и бьется сейчас профессор Лэм, поэтому и замуровал себя в деревне.

— Он… — голос Алекс предательски дрогнул — ищет его?

— Да, и пока, к сожалению, безрезультатно.

Алекс замолчала, погружаясь в собственные мысли, словно обдумывая какой- то план.

— Вы говорили еще тогда, в Египте, что в пустом саркофаге находились какие-то камни, предназначенные для игры или гадания.

— Да. Они действительно там были. Но пока мистер Мохаммад не нашел в своих архивах упоминания о чем-то подобном. Почему ты вдруг о них вспомнила?

— Не знаю Дэйзи, я не могу объяснить. Но мне кажется, нет, я уверена, что они могут подсказать нам ответ.

— Вот так теория! Интересно. Ты думаешь, они могут быть ключом? Но мы хорошо осмотрели каждый камешек. Их ровно двадцать, они не принадлежат к драгоценным породам, и на них нет совершенно никаких меток или иероглифов. Мы считаем, что это скорее какой-то сакральный символ, часть обряда и не более.

— Возможно, но я должна сама их увидеть.

— Ты меня удивляешь Алекс. Я всегда считала, что у тебя светлая голова, но подобные предположения должны опираться хоть на какую-нибудь рациональную почву. К тому же, если бы Уилл посчитал нужным, он бы давно и сам добился разрешения на исследование этих артефактов.

— Пусть так, но Дейзи прошу, Вы должны помочь мне! Я знаю, о чем говорю. Интуиция, шестое чувство… — называйте это как хотите. Мне нужно увидеть эти камни своими глазами, взять их в руки…

Алекс смотрела куда-то в пустоту, казалось, что она видит совершенно другую реальность. От этого взгляда Дэйзи стало не по себе. Она положила ладонь на руку девушки, стараясь её успокоить.

— Ладно… Если ты хочешь, я позвоню мистеру Мохаммаду уже завтра. Но не гарантирую, что он сможет устроить тебе пропуск к фондам Каирского музея. Там сейчас снова начались перестановки во власти, и он сам под угрозой увольнения. Захочет ли он рисковать, не знаю…

— Я знаю- все получится! — ответила Алекс, в потерянном взгляде которой тут же вспыхнул живой огонек надежды.

Дни потянулись унылой чередой. Алекс вздрагивала при каждом звонке телефона и мчалась к нему как сумасшедшая, надеясь услышать новости от Дэйзи. Несколько раз в течение этой бесконечной недели она порывалась сама позвонить ей, боясь, что доктор Мелвин забыла о своем обещании связаться с египетским коллегой.

Где-то в её подсознании крепла уверенность, что связи Дейзи, которые та обещала привлечь, обязательно сработают. Но ведь на самом деле это была чистейшей воды авантюра, погоня за маловероятной теорией, собственным полусном-полувымыслом, и Алекс об этом знала.

И когда, наконец, воскресным вечером раздался долгожданный звонок, она едва смогла сдержать свои эмоции: через два дня в спецархиве Каирского музея ей позволят взглянуть на артефакты, поднятые из раскопа профессором Лэмом и командой британских археологов!

----------------

Сборы не заняли много времени, учитывая, что она всегда предпочитала путешествовать налегке. Фотоаппарат, пленки, блокноты для записей, крем от загара, сменная одежда, вот и все что составляло основу ее багажа. В музее она взяла несколько дней за свой счёт, воспользовавшись своей положительной репутацией у руководства и обещая вовремя вернуться к работе.

Ей казалось, что она возвращается домой… Вот только в этом доме ее никто не ждал. Там не было Уильяма… Но там было что-то другое невероятно важное для её дальнейшей жизни. То, что могло привести ее к самой себе, к пониманию своей души, мыслей и поступков.

Видения из снов становились ее реальностью, окружали зыбкими стенами, закрывая собой привычный мир. И вновь Александре снились зеленые глаза цвета самого яркого нефрита, она чувствовала прикосновения нежных и сильных рук, которые дарили ей долгожданное спокойствие и счастье. И просыпаясь, она все больше уверялась в том, что избранный ею путь был знакомым и единственно правильным.

Спасением от палящих солнечных лучей стал тенистый дворик перед входом в музей, здесь уже было многолюдно, и Алекс не мешкая проскользнула в прохладный вестибюль вместе с туристической группой.

Она никогда не считала себя трусихой, даже наоборот, всегда старалась преодолеть любой свой страх. Но сейчас, спускаясь по широкой лестнице все ниже и ниже в сторону хранилища в сопровождении служителя, чувствовала как её горло пересохло и колени предательски слабели. Ещё там наверху, проходя по знакомым просторным залам, окутанным искусственным полумраком, девушка неожиданно для самой себя не могла сдержать нервной дрожи. Нет, ее не пугали безмолвные лица царей и богов, глядящие из каждого уголка, даже жутковатые изваяния Анубиса и давно опустевшие канопы казались ей, как египтологу чем-то естественным и привычным. И все же Александра каждой клеткой ощущала необъяснимую тревогу, хотя описать это, назвать хоть каким-то внятным научным термином пока не удавалось.